Читать книгу "Котт в сапогах. Конкистадор - Сергей Ковалев"

—А парень попал меж двух огней,— хмыкнул Николас— Как будем выкручиваться?

— Скажи ему... — Я задумался. Действительно, вождю деваться некуда, если надавить — он готов драться даже с демонами.— Скажи ему, пусть спросит самого шамана. Мы прибыли из-за океана, проделали тяжелый путь через джунгли — все только для того, чтобы попросить его помощи. Мы готовы заплатить любую цену за помощь.

—Ты слишком много хочешь от такого примитивного языка! — возмутился Боливар.— Ладно, попробую.

Он выдал серию коротких фраз, сопроводив каждую резкими жестами. Вождь почесал в затылке, но, видимо, драться с демоном ему все же очень сильно не хотелось, и он в конце концов кивнул.

— Он просит нас переночевать в его племени, а тем временем гонец доставит нашу просьбу шаману. Утром мы уже будем знать его ответ.

— А если он откажется от встречи?

— Если он откажется, нам придется повернуть назад,— развел руками Боливар.— Вы, конечно, можете попытаться перебить все племя, но даже в этом случае шаман встретится с вами, только если сам этого захочет. Вы же понимаете — не будет у него такого желания, вы его просто не найдете.

— Похоже, выбора у нас нет. Ну что же, поехали, Иголка, посмотрим, что здесь и как. Коллет, хватит глаза закрывать. Никуда не денешься — такая здесь мода.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой повествуется о встрече с шаманом, имевшей далеко идущие последствия для Жака Кошона

Запись в дневнике Конрада фон Кота

от 31 июля 16... г. от Р. X.

Приходится признать, что знания наши сильно ограничены даже в том, что касается нас самих — людей, наших возможностей и способностей. Самонадеянно мы поклоняемся разуму, этому новому идолу, возведенному на пьедестал учеными школярами, и в обыденной жизни это оправдывает себя. Но, столкнувшись с неведомым, разум очень часто оказывается бессилен. До встречи с Коллет я всех магов считал шарлатанами и фокусниками, за что и поплатился. До встречи с шаманом я не верил, что они обладают хоть какой-то реальной силой...

Деревня, куда привели нас дикари, оказалась... ну дикарской она оказалась. Несколько жалких хижин, криво сплетенных из толстых ветвей и лиан. Крыши из пальмовых листьев. Огороды, живо напомнившие мне огороды достопамятных троллей. Да и сам образ жизни этого племени не сильно отличался от виденного нами в Истошной Пустоши.

Впрочем, в пользу дикарей можно было сказать, что хоть они нас и считали за демонов, но принимали как богов! К сожалению, в это входил и обязательный пир, и блюда подавали примерно такие же экзотические, как и у базука.

Памятуя о тяжелых последствиях предыдущего пира, я напрочь отказался от коварного тек-тек. Да и, говоря по чести, от волнения кусок в горло не лез, в отличие от дикарей, которые стремительно смели все угощение, не менее стремительно упились и начали развлекаться в меру собственной фантазии. Фантазия у большинства дикарей оказалась довольно убогой.

— Проклятье, Конрад, придумай же что-нибудь! — воскликнула Коллет, отвешивая полноценную оплеуху очередному «кавалеру». Я по давнему опыту знал, что кулачки у ведьмы хоть и маленькие, но бьет она сильно и точно. Пьяным индейцам хватало одного удара в челюсть, после чего Николас кряхтя вставал со своего места и галантно утаскивал жертву в другую хижину отлежаться.

—Что тут придумать-то? Я не виноват, что ты им всем так понравилась. Гордиться надо — столько голозадых рыцарей у твоих ног!

—Я бы гордилась, если бы они были и впрямь у моих ног. Если бы пели мне серенады под окном, забрасывали цветами, водили любоваться восходом солнца... А эти тащат в кусты, даже не представившись! Никакой романтики!

— Ну откуда у них взяться романтике, когда они все тут голые? — резонно возразил Николас— А весь их язык одно сплошное поминание атрибутов Богов Плодородия. Дети природы — что с них взять?

— Скорее уж вернулся бы гонец! — выдохнула Коллет, отправляя в мир снов еще одного незадачливого ухажера.— А то, боюсь, скоро будут жертвы.

— Не следует считать других ниже себя только потому, что их обычаи кажутся вам странными,— нравоучительно поднял палец к звездам Андрэ.— С их точки зрения, наши обычаи не менее смешны и даже неприятны. Но на самом деле все мы — лишь частицы единой Мировой Души, временно запутавшиеся в тенетах иллюзий!

— Совершенно верно! — поддакнул Морган. — Стоит лишь освободить свое Я от этих тенет, как ощущаешь единение со всем миром, с каждой живой душой. Вот с этими аборигенами, с ночными мотыльками, сгорающими в костре, с пламенем костра, с тобою, Конрад.

— Но-но, оставь свои грязные мысли при себе! — возмутился я.— Иди единяйся себе с мотыльками в пламени костра!

—Твоя грубость проистекает из невежества,— вздохнул крыс. — Гнев омрачает твое божественное Я!

— Иезус Мария! Когда уже из них этот пейотль выветрится? А то я за себя не ручаюсь!

— Судя по их состоянию, к утру останется только слабый похмельный эффект.

— Слава богу! Погоди, а ты кто такой?

Я уставился на совершенно седого старика-индейца, невесть откуда взявшегося у костра. Старик невозмутимо сидел между Андрэ и Николасом, словно провел на этом месте весь вечер. В отличие от остальных дикарей, он вполне грамотно говорил на испанском и был одет в широченные полотняные штаны и не менее широкую рубаху. На тощей, морщинистой, как у игуаны, шее болталось с фунт всяких бус, побрякушек и талисманов.

— Ты, случаем, не шаман? — кивнул я на эту кучу украшений.

— Иногда меня так называют.

— А... Э... — Я почувствовал, как язык присох к небу от волнения. Заготовленная еще в Бублинге речь немедленно выветрилась из головы,— Здрасте!

— И ты будь здоров, оборотень,— кивнул шаман.— Зачем ты в таком виде, когда опасности нет? Это опасно!

— Дьявол меня раздери, если я в этом уже не убедился! — воскликнул я.— Слушай, дед! Ты и впрямь очень мудрый — вон как сразу меня разгадал! Помоги мне вернуть человеческий облик!

—Хм. Догадаться, что кот, говорящий по-человечески,— оборотень, было нетрудно,— проворчал старик, внимательно меня разглядывая.— Не знаю, не знаю... Трудно будет тебя расколдовать!

У меня перехватило горло, так что следующий вопрос больше походил на хриплый мяв:

— Но возможно?

— На свете нет ничего невозможного,— пожал плечами шаман.— Было бы твое желание истинным!

— Истиннее не бывает! Я бы перекрестился, да боюсь — ты исчезнешь!

— Ну я же не дьявол! — рассмеялся старик.— Что же, тогда прошу в мой дом! Если, конечно, не желаете догулять праздник...

— Не желаем! — хором воскликнули я, ведьма и ярл.

Задремавшего Андрэ при помощи согнанных шаманом индейцев как-то удалось взгромоздить на Максимилиана. Остальные — из уважения к пешему шаману — тоже шли пешком.