Читать книгу "Прощай, гвардия! - Дмитрий Дашко"

— Как она? — спросил Ушаков у ближнего.

— Гневаться дюже изволят. Надувшись сидят и токмо по сторонам зыркают.

— Ну-ну. Посмотрим, что за пава такая в наши силки угодила и как она на нас гневается, — рассмеялся Андрей Иванович.

Обстановка в квартире, используемой канцеляристами для секретных нужд, была неказистой. Здесь проходили встречи с осведомителями, содержали персон, арестованных в неофициальном порядке (не всех же с ходу тащить в Петропавловскую крепость!).

Ушаков перекрестился на красный угол, приказал:

— Ведите к задержанной.

Машу содержали в отдельной комнате. У дверей навытяжку стоял охранник в штатском, однако по выправке и по тому, как он ел глазами начальство, чувствовалось, что за плечами у него долгая армейская служба.

Охранник растворил двери. Мы вошли. Комната была пустой.

Ушаков посмотрел по сторонам, гневно ощерился:

— Никаноров, ерш твою медь, ты куда девицу подевал?

Тот разом побледнел, сунулся в дверь и недоуменно закрутил головой:

— Ничего не понимаю, туточки она быть должна. Дверь закрыта, в окно даже птичка не вылетит. Решетки надежные, сам лично проверял.

И сразу осел, потому что сверху на него спрыгнула чья-то невысокая фигура. Маша повторила трюк, дотоле виденный мной только в голливудских боевиках: оказавшись в закрытом помещении, забралась над дверью и ждала, когда та распахнется. Действовала разбойница не хуже заправского ниндзя.

Она ловко проскользнула меж мной и Ушаковым, откинула в сторону двух, не ожидавших от арестованной такой прыти молодцов в кургузых кафтанах, выскочила за дверь и через секунду уже мчалась по улице.

— Ну девка! — восхитился генерал-аншеф и заорал на застывших как соляные столбы канцеляристов: — Чаво рты пораззявили? А ну, марш за бабой!

Те ринулись скопом, сбившись у дверей в кучу, застряли и наконец, преодолев заминку, погнались за Машей. Я вопросительно уставился на Ушакова. Тот правильно истолковал мои намерения:

— Догоняй, ежели хочется, граф. А я тебя тут подожду.

Мы с канцеляристами добежали до конца переулка, огляделись. Марьи и след простыл.

— Твою мать! — выругался я.

Пришлось разделиться. Я помчался направо, люди Ушакова — в другую сторону.

Как назло, навстречу повалили прохожие: мужики-артельщики в драных кафтанах и лаптях, баба с ведрами (кажется, с полными), две девицы, постреливающие глазами, пьяненький капрал, какие-то торговки. Еще с десяток шагов и… я оказался в центре настоящего вавилонского столпотворения. Казалось, половина Петербурга решила собраться именно сегодня и сейчас, и обязательно в этом месте.

Я и так бежал больше по наитию, а тут совсем растерялся. В груди похолодело. Второй возможности поговорить с разбойницей не будет. Теперь она в ловушку не попадется, ученая.

Кто-то дернул меня за рукав. Я повернулся и увидел пацаненка лет шести. Он улыбнулся щербатым ртом:

— Дай монетку, дяденька, я тебе что-то скажу.

Я удивился его наглости, но кошель все же развязал и положил на крохотную ладошку медный пятак:

— Вот тебе монетка. Говори, чего хотел.

— Ты ведь немец, да? Как его… фон Гофен?

Надо же, городская малышня, получается, знает меня в лицо. И это в век, лишенный телевизоров, Интернета и прочих медийных средств, способствующих дутой популярности отечественных и зарубежных «звезд».

— Мне тетечка просила передать, чтобы ты ее не искал. Она к тебе сама придет сегодня вечером. Где ты живешь, ей ведомо. Жди. Токмо никому про то не сказывай.

Пробарабанив это, словно стишок на детском утреннике, пацаненок попытался скрыться, но я поймал его за руку:

— Погоди. Что за тетечка?

Малыш хлюпнул носом, моргнул и деловито произнес:

— Ладная тетечка, краля распрекрасная.

— Так ты ее знаешь?

— He-а. Токмо надысь стрельнулся.

— Надысь — это когда?

— Дык это… Недавно совсем. Она ко мне подошла, на вас указала, просила подойти. Ой, дяденька, не ругайся. Она просила тебе еще передать, а я позабыл.

— Молодец, что вспомнил.

Пацаненок посмотрел на меня с усмешкой:

— А ты еще мне денежку дай за труды.

— Держи. — Я расстался с еще одним пятаком.

Дите спрятало монетку и важно заявило:

— Она еще сказала, что ее Машей зовут. Вы поймете.

Я кивнул:

— Спасибо. Теперь я действительно все понял.

Пожалуй, этот вариант будет не хуже. Надо только своих подготовить. Не каждой супруге понравится вечерний визит к мужу таинственной незнакомки. Мне с Настей повезло, она понятливая, но злоупотреблять ее доверием не стоит.

Я вернулся на конспиративную «квартеру», где меня поджидали Ушаков и другие канцеляристы, которым, как и следовало полагать, не повезло с поисками.

— Не нашел?

— Удрала, Андрей Иванович.

Памятуя о Машиной просьбе, я не стал вдаваться в подробности. Сбежала и сбежала, хоть за ней и целый генерал гнался.

По видимости, некоторое время я буду играть в эту игру без прикрытия за спиной, но тут уж ничего не попишешь. Если Ушаков устроит засаду у меня дома, беглянка почти наверняка почувствует ее и больше не придет.

— Вот… — Ушаков разозлился и употребил слово, отнесенное в мои времена к ненормативной лексике. Потом добавил: — Все труды насмарку! Больше она не клюнет.

— На дуру она не похожа, — согласился я.

— Я, конечно, отдам распоряжения по всем заставам, чтобы девку эту споймали, токмо в успехе сомневаюсь. Не по зубам она людишкам нашим будет, — сокрушенно произнес Ушаков.

Тему моего предстоящего абшида генерал-аншеф за время нашего общения так и не затронул. То ли не считал нужным, то ли понимал бесполезность этого занятия. Ему и самому приходилось испытывать и взлеты, и падения. Его участие никоим образом не смогло бы вывести меня из затяжного штопора.

Он приказал доставить меня домой.

Там уже был Карл. Его временно держали в другом месте и привезли немногим раньше моего возвращения.

От него я узнал детали недавней операции. Больше всего кузена бесили распущенные с моей и Ушакова подачи сплетни, что кавалер Карл фон Браун в скором времени сочетается браком с девицей Л. (мы долго выбирали подходящую кандидатуру на роль «невесты»). Я верил, что, как только слухи о грядущем бракосочетании дойдут до ушей Марьи, она обязательно сорвется с места и помчится к своему любимому. Тогда, в Польше, после того как она со своим «дядей» спасла нас от рук староверов, мне стало ясно, что девушка втрескалась в Карла по уши, да и как не влюбиться в такого молодца? И не зря просила она моего кузена обождать.