Читать книгу "Тайник - Элизабет Джордж"

— Значит, та женщина в огромной шляпе, которая выхватила лопату, — заключила Дебора, — она, похоже, подружка, а не член семьи. Но, судя по всему, надеялась им стать.

— «Вы же видели, что она сделала», — пробормотал Сент-Джеймс- Что, по-твоему, означает эта фраза, дорогая?

— Что она сделала, чтобы казаться привлекательнее, я думаю, — ответила Дебора. — Я действительно заметила… впрочем, трудно не заметить, правда? К тому же здесь это не так часто встретишь, в отличие от Америки, где большая грудь что-то вроде… вроде национальной идеи фикс, по-моему.

— То есть это все, что она «сделала»? — спросил Сент-Джеймс, — А не устранила, предположим, своего любовника, когда тот увлекся другой женщиной?

— Зачем это ей, если она надеялась выйти за него замуж?

— Может быть, ей надо было от него избавиться.

— Почему?

— Одержимость. Ревность. Ненависть, утолить которую можно лишь одним путем. Или еще проще: он ей что-то завещал, она об этом узнала и поспешила убрать его, пока он не переписал завещание в пользу кого-то другого.

— Но ты не принимаешь во внимание проблему, с которой мы столкнулись, — заметила Дебора, — Как женщина сумела протолкнуть камень в глотку Ги Бруара? Любая женщина.

— Придется вернуться к идее поцелуя, предложенной инспектором Ле Галле, — сказал Сент-Джеймс, — какой бы нереалистичной она нам ни казалась.

— Только не Чайна, — заявила Дебора уверенно.

От Сент-Джеймса не укрылась решимость, прозвучавшая в голосе жены.

— Значит, ты настаиваешь.

— Она рассказала мне, что недавно порвала с Мэттом. Они встречались много лет, с тех пор как ей исполнилось семнадцать. Я никак не могу себе представить, чтобы она связалась с другим мужчиной так скоро.

Этот разговор, как было прекрасно известно Сент-Джеймсу, заводил их в неизведанные дебри, где Дебора и Чайна Ривер обитали вдвоем. Не так уж много лет прошло с той поры, когда Дебора, расставшись с ним, завела нового любовника. И хотя они никогда не обсуждали степень ее увлечения Томми Линли, это вовсе не значило, что она не жалела о происшедшем и не каялась внутренне перед самой собой.

— Но разве это не делает ее еще более уязвимой? Разве она не могла слегка пофлиртовать с ним, просто чтобы чуть-чуть приподнять себе настроение, и разве Бруар не мог счесть это за что-то более серьезное? — предположил Сент-Джеймс.

— Вообще-то она не такая.

— Но допустим…

— Хорошо. Допустим. Но она все равно не убивала его, Саймон. Тебе придется признать, что мотива у нее нет.

С этим он согласился. Но все равно считал, что так же вредно безоговорочно верить в чью-либо невиновность, как и в вину. Поэтому, рассказав обо всем, что узнал от Рут Бруар, он осторожно закончил:

— Она действительно искала Чайну по всему дому. Но той нигде не было.

— Так утверждает Рут Бруар, — справедливо заметила Дебора, — Она, может, и лжет.

— Может, и так. Риверы не были единственными гостями в доме. Адриан Бруар тоже был там.

— Зачем ему убивать своего отца?

— Не стоит сбрасывать его со счетов.

— Она его кровная родственница, — сказала Дебора. — Учитывая ее историю — вся семья погибла во время холокоста, — кажется вероятным, что для защиты кого-то из родных она пойдет на все, ты так не думаешь?

— Может быть.

Они шагали по подъездной аллее в направлении дорожки, опоясывавшей парк, откуда Сент-Джеймс свернул в рощу, к тропе, которая, как сказала Рут Бруар, приведет их в бухту, где купался ее брат. По пути они миновали каменный коттедж, запримеченный им ранее, — теперь он увидел, что два его окна выходили на тропу. Здесь живет семья смотрителя, и Даффи, заключил он, вполне могут добавить что-нибудь к тому, что сообщила ему Рут Бруар.

Под деревьями было прохладно и сыро. То ли земля там была такая плодородная, то ли человек постарался, но заросли были впечатляющие, и благодаря им эта часть поместья отличалась от всего остального. Пышно разрослись обступившие тропу рододендроны. Под ними раскинули свои листья папоротники, которых там было с полдюжины разных видов. Почва пружинила под ногами благодаря опавшим листьям, которые никто не убирал, а голые ветви каштанов, переплетавшиеся над их головами, говорили о том, какой зеленый тоннель образуют они летом. Кроме шороха их шагов, других звуков слышно не было.

Но тишина скоро была нарушена. Только Сент-Джеймс протянул руку, чтобы помочь жене переступить через лужу, как вдруг нечесаная собачонка выпрыгнула на них из-за кустов и затявкала.

— Господи! — Дебора вздрогнула и рассмеялась. — Ой, какой миленький, правда? Привет, песик. Мы тебя не обидим.

И она протянула к нему руку. Но тут из-за тех же кустов выскочил паренек в красной куртке и сгреб песика в охапку.

— Извини, — улыбнулся Сент-Джеймс — Кажется, мы напугали твою собаку.

Мальчик ничего не сказал. Он лишь переводил взгляд с Деборы на Сент-Джеймса и обратно, а его собачонка продолжала лаять, точно защищая хозяина.

— Мисс Бруар сказала, что эта дорога ведет к бухте, — снова заговорил Сент-Джеймс — Мы в ту сторону повернули?

Мальчик по-прежнему не отвечал. Вид у него был потрепанный, жирные волосы висели сосульками, лицо в пятнах. В руки, державшие собачонку, въелась грязь, на черных брюках в районе колена расплылось жирное пятно. Он сделал несколько шагов назад.

— Мы, наверное, и тебя тоже напугали? — спросила Дебора. — Мы не думали, что кто-то будет…

Она умолкла, не закончив фразы, потому что мальчик вдруг развернулся и бросился бежать туда, откуда пришел. На спине у него болтался потрепанный рюкзак, который колотил его при каждом шаге, как мешок с картошкой.

— Кто же это такой? — пробормотала Дебора.

Ответ Сент-Джеймса удивил его самого.

— Придется и в этом разобраться.

Калитка в стене довольно далеко от подъездной аллеи вывела их на тропу. Там они обнаружили, что поток машин, в которых люди приехали на похороны, уже схлынул, поэтому ничто не загораживало им обзор и они с легкостью нашли спуск в бухту, оказавшийся в сотне ярдов от входа в поместье.

Спуск представлял собой что-то среднее между автомобильной колеей и тропинкой: шире первой, но явно уже второй, он многократно пересекал сам себя, петляя по крутому склону. Стена из дикого камня и роща обступали его с двух сторон, по камням у подножия стены лепетал ручей. Поблизости не было ни домов, ни коттеджей, лишь один закрытый на зиму отель приютился в складке холма среди деревьев, но и его окна были закрыты ставнями.

Далеко внизу открывался вид на Ла-Манш, испещренный бликами неяркого солнца, с трудом пробившегося через пелену облаков. Увидев море, Сент-Джеймс и его жена тут же услышали и чаек. Птицы кружили над вершинами гранитных утесов, которые подковой выгнулись вдоль берега, образовав ту самую бухту. На них в первозданном изобилии рос Дрок и английская камнеломка, а там, где слой почвы был толще, спутанные заросли узловатых ветвей отмечали места летнего буйства терновника и ежевики.