Читать книгу "Фартовый чекист - Евгений Сухов"

– Обманул, сучонок! – прохрипел он, намереваясь безо всякой жалости сломать Волдырю шею.

Но в это время по другую сторону телеги, перевернувшись в воздухе, ударилась оземь бомба. Шарахнул взрыв, поднял дыбом землю и опрокинул телегу набок. Надрывно заржала лошадь, падая на подломившиеся ноги. Сноп грязного пламени на мгновение осветил фигуру человека, в припадке боли обхватившего руками голову. Сидорчук не разобрал, кто это. Его самого отбросило в сторону взрывной волной. Он упал лицом вниз и набрал полон рот земли, воняющей порохом.

Тут по ним начали палить. Выстрелы гремели один за другим, так, точно в засаде сидела целая рота. Но враги лупили наугад, больше стараясь отпугнуть, чем убить. Сидорчук понял, что Волдыря он все-таки проворонил, плюнул и потянул из кобуры верный маузер. Лежа на теплой земле, он сосчитал вспышки, рвущиеся из темноты. Выходило, что стреляли четверо. О том, присутствует ли среди них сам Зуб, можно было гадать бесконечно.

Поэтому Егор Тимофеевич даже не пытался этого делать, лишь крикнул:

– Ребята, по ногам пали! Он может быть здесь!

Ответом ему были только выстрелы с вражеской стороны. Ориентируясь на голос, бандиты принялись палить по командиру группы. Сидорчук отполз в канаву и с досады выстрелил, намеренно задрав ствол повыше. Никто из своих его не поддержал. Егор очень боялся обнаружить, что его товарищи погибли в короткой ночной схватке, но еще сильнее ему не хотелось найти мертвым Зуба. По-звериному навострив слух, он стал медленно подползать вдоль забора к тому месту, где притаились стрелки.

Вдруг сзади послышалось чье-то надсадное дыхание. Кто-то полз следом за Сидорчуком.

– Это я, Егор Тимофеевич! – послышался шепот Василия. – Плохо дело! Вы-то целы? А меня маленько оглушило, в ушах до сих пор как будто ваты понатыкали. Вот с Егоровым хуже. Его телегой прищемило. Похоже, ногу сломал. Я его в кусты оттащил. Он там лежит, стонет. Чигиря наповал. Свои же сняли. Ну и коня жалко. Его осколками посекло. Лошадка, конечно, не выдающаяся была, но все равно обидно за животину. А этот гад, который нас так подставил, он где? Придушили вы его?

– Ушел тот гад, – неохотно ответил Сидорчук. – Не успел я. Бомба проклятая помешала. Под шумок и удрал. А Зуба все равно брать надо.

За разговором они не сразу сообразили, что обстрел закончился и вокруг наступила странная тишина.

– Что за дьявол? – насторожился командир. – Отступили или, наоборот, к нам подкрадываются?

– К нам навряд ли, – шепнул Василий. – У меня ухо острое. Я бы услышал. А так, по-моему, они дальше туда пошли. Слышно было, как трава шуршала.

– Значит, за ними надо выдвигаться, – сказал Сидорчук. – Эх, знать бы, где Пастухов с Макаровым! Мужики вроде не пустозвоны, должны были выполнить все до точности, но сам видишь, и на старуху бывает проруха.

– Извиняюсь, товарищ Сидорчук. Если, к примеру, я кого увижу, то как мне Зуба узнать?

– Ты полегче что спроси, – буркнул Сидорчук. – У меня надежда на Чигиря была, а теперь, когда его шлепнули, то и вообще никакой не осталось. Помню, Ганичкин говорил, что внешность у Зуба приметная. Лицо все в шрамах, вроде как у него под носом граната разорвалась. Вот на это и гляди.

Они проползли еще несколько метров.

Потом Сидорчук что-то сердито буркнул, махнул рукой, поднялся на ноги и раздраженно сказал:

– Как черви ползаем! И перед кем? Отребья всякого напугались! Эх, если бы не эта история, дал бы я сейчас этой братии по соплям!

– Точно! – поддакнул Чуднов, присоединяясь к командиру. – Просто кулаки чешутся, как хочется врезать!

– Но руки у нас с тобой сейчас, Василий, коротки! – сурово заключил Сидорчук. – Нужно срочно придумать план, военную хитрость, как нам дальше быть, каким путем подобраться к Зубу. Перво-наперво осмотреться надлежит. Вот, значит, колодезь у нас в наличии, как Чигирь и говорил, а вон там, выходит, избушка та самая, в которой проживает Машка Рябая. Как ты думаешь, вся эта братия теперь там сосредоточилась? По-моему, вряд ли! Этот заморыш Волдырь теперь к ним уже перебежал и все наши планы раскрыл. Всего-то он, конечно, знать не может, думает, что, кроме нас, никто к ним в гости не собирается. Но Зуб, скорее всего, калач тертый и кое в чем разбирается. Он-то наверняка решит, что на хате сейчас сидеть – это смерти дожидаться. Уходить Зуб будет через реку к лесу. Потому они и отступили сейчас. Атаману главное – себя сберечь. Остальные прикрывать его будут. Так что надо нам с тобой двигать через огороды к реке и смотреть, чтобы на пулю не нарваться. В доме нас ждать будут, да и дальше тоже. Эх, знать бы, где сейчас остальные наши!.. Но проведать мы этого не можем, Василий, а потому придется без них начинать. Толпой идти нет резона, поэтому давай-ка бери правее колодца, а я тут, вдоль забора. Стрелять по ногам. Только уж если убедишься, что морда не та – укладывай наповал. Хотя как тут в темноте рассмотреть?.. Ну, в общем, зря я тебе рассказываю. Ты и сам не маленький. Сигнал если подать нужно будет – свисти соловьем. Я слышал, у тебя здорово получается. Ну и я по возможности… Вперед!

Они разделились и стали подкрадываться к избе, выступающей из темноты и окруженной дырявым покосившимся плетнем, за которым привольно росли лопухи и крапива почти в сажень. Избу эту просто язык не поворачивался назвать человеческим жилищем. Выглядела она зловеще, точно приют каких-то ночных чудовищ: ведьм, леших или иной нечисти. Примерно так оно и было на самом деле.

Забор кончился. Сидорчук пригнулся и с маузером наперевес стал красться вдоль плетня, вдыхая запах налитой соками травы. Он пробирался к тому месту, которое здесь обозначало ворота. В доме было темно. Оттуда не доносилось ни одного звука. Только по двору время от времени проносился легкий шорох, будто мышь стремительно скользила через заросли к своей норке.

Сидорчук посетовал, что ночь выдалась такой темной, но потом понял, что при луне их с Василием вполне могли перестрелять еще на повороте, и успокоился. Неугомонная натура не позволяла ему долго таиться и пригибать голову. Не встречая опасности, он наконец-то плюнул на все, выпрямился во весь рост и вошел во двор.

Чутье подсказывало Егору Тимофеевичу, что нужно двигаться дальше, через бахчи, к реке, причем как можно скорее. Ведь Зуб наверняка уже ушел этим путем. Но дом все-таки требовалось осмотреть, и он решил поручить это Василию. Сидорчук обернулся и негромко свистнул, чтобы привлечь к себе внимание Чуднова.

Внимание-то он привлек, но не только его. В доме вдруг с треском распахнулось окошко, и оттуда раскатисто бабахнул выстрел. Палили из обреза крупной дробью, которая краем накрыла Сидорчука. Несколько дробин сбили с его головы фуражку.

Он отпрянул, нога его запуталась в какой-то вьющейся траве. Командир группы неуклюже сел на землю, чем немало себе помог. Второй выстрел из обреза пришелся как раз на то самое место, где Сидорчук только что стоял. Сейчас же в ответ из-за плетня ахнул револьвер.

Чуднов успел поймать на мушку замаскировавшегося стрелка, о чем немедленно сообщил в полный голос: