Читать книгу "Мила Рудик и руины Харакса - Алека Вольских"

Мила уныло кивнула.

— И нам нужно поднять его, этот камень, — рассуждал Гарик.

Она не выдержала и, ведомая любопытством, вскинула на него глаза. У Гарика было такое выражение лица, словно он решал какую-то задачу.

— У нас есть камень, — произнес он. — Его нужно поднять на вершину горы.

Теперь уже Мила ясно видела, что это задача.

— Но камень не покатится вверх сам по себе, — продолжал Гарик. — Значит, его придется толкать в гору.

Он посмотрел на Милу и, пожав плечами, непринужденно улыбнулся.

— Судя по всему, камень очень тяжелый, и нам придется нелегко. И, прежде чем мы его поднимем, с нас сойдет семь потов.

Его взгляд стал твердым, и он добавил таким тоном, как будто давал слово:

— Но мы его поднимем.

— Как? — спросила Мила.

Вопрос ушел в пустоту — Гарика рядом уже не было.

Минут десять он расхаживал перед ней из стороны в сторону: лицо сосредоточено, брови нахмурены, руки скрещены на груди. Пока он думал, как заставить Милу левитировать, она поначалу косила взглядом вслед за ним: молча, не издавая ни шороха, ни звука — боясь помешать. В конце концов, решив, что так и косоглазие заработать недолго, Мила устало понурила плечи, присела на ближайший камень и уронила голову на руки. Только она успела выпустить из груди расслабленный выдох и настроиться на небольшой отдых, как над головой раздался голос Гарика.

— Поднимайся, у меня есть идея.

Мила подняла голову.

— Ты знаешь, что нужно делать?

Гарик протянул Миле руку и помог встать с камня.

— Тебе известно, что есть два способа чему-то научиться?

Не совсем понимая, к чему он клонит, Мила на всякий случай кивнула.

— Врешь, не знаешь, — улыбнулся Гарик и, не обращая внимания на то, как Мила покраснела, пойманная на такой невинной и совсем не обязательной, а потому нелепой лжи, продолжил: — Первый способ: мы используем то, что знают другие. Кто-то когда-то додумался из палочек и кружочков создать письменность. Другие увидели, что это полезно, и пользуются по сей день. Руководствуясь первым способом, мы идем по пути, который проложили до нас, идем проторенной дорогой. Но знаешь, какой у этого способа минус?

Мила подумала о многочисленных попытках взлететь, представляя себя воздушным шариком.

— Ну… если судить по мне, то… — Мила пожала плечами, — это не всегда работает.

— Именно, — кивнул Гарик. — А знаешь, какой второй способ чему-то научиться?

Мила жалостливо вытянула брови домиком, словно пытаясь сказать, что гадалка из нее совсем никакая и лучше бы ему говорить самому — от нее толку сейчас не будет.

Гарик тяжело вздохнул, но ответил:

— Это же просто. Когда ты родился там, где никто до тебя не изобрел письменности, тебе придется изобретать ее самому. Она будет выглядеть иначе, потому что ее придумаешь ты, но это все равно будет письменность. А если проторенная дорога на поверку ведет тебя совсем не туда, куда тебе нужно, то тебе придется прокладывать собственный путь. Вот этим мы и займемся.

— То есть? — озадаченно нахмурилась Мила.

— Представить себя воздушным шариком, чтобы подняться в воздух, — это отличный метод, — сказал Гарик. — То есть он хорош, к примеру, для нашего профессора левитации и для твоего друга Лапшина. В моем случае этот способ, кстати, тоже в свое время безупречно сработал. Но для тебя он явно не подходит. Значит, нужно искать твой собственный способ научиться левитировать — способ, подходящий именно тебе.

Гарик с озорной улыбкой покосился на Милу прищуренным взглядом.

— Пытаться будем? Или продолжим топать ногами и канючить, что ничего не получается?

Мила с полминуты хмуро смотрела на Гарика, пытаясь решить, стоит ли ей обидеться на его нелестный выпад в ее адрес, но вместо этого вдруг почувствовала, что уголки губ сами по себе растягиваются в улыбке.

— Ну вот и хорошо, — верно истолковал ее улыбку Гарик; в его синих глазах она увидела одобрение.

Отойдя от нее на пару шагов, он окинул ее внимательным взглядом.

— А какой у тебя тотем? — словно его только что озарило, спросил Гарик.

Мила помедлила с ответом. Сова, ее тотем, была изображена на Метке Гильдии — это знал каждый волшебник Троллинбурга и всей Таврики. Мила вдруг испугалась, что Гарик, узнав ее тотем, догадается о связи Милы с Гильдией. Но, немного подумав, она одернула себя. Глупо — наверняка не только в ее роду волшебники превращались в сов, таких семей, должно быть, десятки. Кроме того, вряд ли Гарику известно, почему именно сова изображена на Метке Гильдии. Орден Девяти Ключников, а впоследствии и Триумвират, держали в секрете, что женой основателя Гильдии была колдунья — прабабушка Милы Асидора. Гарик никак не сможет догадаться. Ведь ни профессор Безродный, ни златоделы с меченосцами не углядели ничего подозрительного в том, что на уроке боевой магии Мила обернулась двумя десятками неясытей.

— Сова, — наконец ответила Мила.

— Отлично! — с нескрываемым ликованием в голосе отозвался Гарик. — Вместо воздушного шара представь себя птицей, даже не обязательно совой, это решающей роли играть не будет.

Колеблясь, Мила все же решилась возразить:

— Но профессор Воробей сказал, что птица не…

Гарик решительно покачал головой.

— Забудь о профессоре Воробье! — категорично заявил он застывшей с раскрытым ртом Миле. — Учитель, конечно, всегда прав… кроме тех случаев, когда он ошибается. Ему нужно научить левитировать целую толпу, а у меня только один напарник — ты. Другого не будет. То, что упустит из виду профессор, я не упущу ни за какие коврижки. Верь мне, Мила: нам придется пробовать все, что подвернется под руку. Никогда не знаешь, какая из попыток даст нужный результат.

Мила кивнула. Он просил верить в него, а она только что в его голосе услышала, что он в нее уже верит — верит в то, что у нее все получится. Этого было достаточно, чтобы она готова была делать что угодно — даже на голове стоять, если это поможет ей подняться в воздух.

— Закрой глаза и попытайся представить себя птицей, — сказал Гарик. — Для превращения этого будет недостаточно (чтобы обернуться птицей — мало подключить воображение), а вот для левитации может хватить. Представь, что у тебя есть крылья и ты паришь.

Глубоко вздохнув, Мила закрыла глаза. Представить себя птицей оказалось совсем не сложно: воздух обтекает тело… хлопают крылья… она отрывается от земли… и парит. Это было так здорово, что Мила увлеклась и не сразу осознала, что земли под ногами и правда больше не ощущает. Она открыла глаза и… рухнула на землю.

Подбежал Гарик и помог ей приподняться.

— Я левитировала? — спросила Мила, потирая сквозь ткань джинсов ушибленное колено.