Читать книгу "Кардинал в серой шинели - Александр Конторович"

— Кем?

— Не надо видеть во всем только нехорошее.

— А ты ухитрился здесь что-то хорошее разглядеть? — удивленно хмыкает мой собеседник. — Ну-ну, продолжай в том же духе…

На этот раз мы заночевали уже на земле горцев. А незадолго перед сном я увидел, как в ночь ушли небольшие отряды наемников. Копыта своих лошадей они обернули тряпками, так что со стороны их передвижение было практически неслышным. Понятно, разведка ушла. Ну, что ж, не завидую я тем, кого они встретят на своем пути. Скролльцам было совершенно по барабану, кому отрезать башку на этот раз. Горцы, горожане, монахи — они не видели никакой разницы.

Интересная получается ситуация. Горцы в упор не видят никого, кроме самих себя. Всех прочих почитают недочеловеками. Абсолютно аналогичное мировоззрение у наемников. Вот и посмотрим, что получится.

Получилось неплохо. Во всяком случае, для войска Молчащих. Первую деревню наемники вырезали под ноль без единого крика. Никто даже не успел схватиться за оружие. Нескольких уцелевших скролльцы приволокли в лагерь.

Оповестивший об этом адепт ордена, специально приставленный к нам для связи, пригласил меня на допрос. Упускать такую возможность не следовало, поэтому я быстро собираюсь и топаю за ним следом.

Пленных трое. Надо полагать, особым красноречием никто из них не страдает, и поэтому два окровавленных тела, лежащие чуть в стороне, по-видимому, должны служить наглядной иллюстрацией к той участи, которая ожидает других неразговорчивых.

Спрыгиваю с коня и подхожу к кучке руководителей.

— Молчат? — спрашиваю, кивнув в сторону пленных.

— Пока… — односложно отвечает один из адептов. — Сейчас мы развяжем им языки.

— Но этим двоим, как я понимаю, развязать язык не удалось?

— Хочешь попробовать? — смотрит на меня собеседник. — Твое право. Эй, подведите сюда кого-нибудь из этих!

По его знаку наемники подтаскивают к нам коренастого бородача лет около тридцати.

— Ты меня знаешь? — поднимаю я рукой его голову. — Чего ты под ноги уставился? Там есть что-то интересное?

— Не знаю я тебя. И говорить не хочу. Хочешь убить? Так не тяни. Все мы готовы к смерти. По крайней мере, никто из вас тоже надолго не задержится в этих местах. Вход в наши земли один, но один отсюда и выход. Не хвались тем, что вошел незаметно. Попробуй еще уйти так же и унести с собой свою добычу!

— Не беспокойся. Надо будет — уйдем. Надо будет — вернемся. Ты не ответил на мой вопрос: знаешь ли ты, кто я такой?

— Не знаю. И знать не хочу. Не из наших, и этого мне достаточно.

— Я — Серый! — проникновенным голосом сообщаю я оппоненту. — Тебе ли не знать о том, какая судьба ждет каждого, кто вызовет мое неудовольствие!

Судя по всему, оппоненту про это известно. Дыхание его учащается, и он затравленно оглядывается по сторонам.

— Да… Я знаю про то, какая судьба ждет каждого, кто попадается в твои руки.

— Хочешь ли себе такой судьбы?

— Не хочу. Но… Даже Серый не убивает просто так.

— А кто сказал, что я собираюсь убить тебя просто так? Кто вообще сказал, что я пришел сюда для того, чтобы убить именно тебя?

— Зачем же вы здесь? Да еще в таком количестве?

— Мне нужен ваш вождь. Одноглазый. Я хочу знать, где он.

Притягиваю к себе пленника.

— И еще я хочу знать, где он выращивает красные цветы, — это я говорю тихо, так что со стороны меня почти не слышат.

— У тебя с ним вражда?

— И с ним тоже. Я пришел сюда не только для того, чтобы убить Одноглазого. За каждый найденный мною красный цветок умрет один человек. Тот, кто окажется к нему ближе.

— А если этих цветков будет несколько, а в деревне ты найдешь только одного человека?

— Ничего, есть и другие деревни.

— Но люди, живущие там, могут и не иметь отношения к найденным тобою цветам.

— Мне все равно. Таков мой закон. Согласен ты с ним или нет — это ничего не меняет. Где Одноглазый?

— Ты врешь! Даже Серый не может быть настолько жесток.

— Подержите-ка его, — пихаю пленного конвоирам.

Подхожу к двоим оставшимся. Так, этот, похоже, уже не жилец. Уж и не знаю, чем таким его звезданули по спине, но, судя по кровавым пузырям на губах, обломки ребер пробили как минимум одно легкое. Его смерть — дело времени. Причем очень недолгого.

— Ну-ка, поднимите его!

Хрипящего пленника подтаскивают к кучке адептов. Те стоят молча, не вмешиваясь в наш разговор. Но при этом внимательно наблюдают за всем происходящим. Разворачиваю первого пленника лицом к его товарищу.

— Хорошо его видишь?

— Да.

— Тогда смотри.

Похлопываю пленника по плечу.

Еще отправляясь сюда, я снова одел на запястья браслеты с арбалетными наконечниками. Поэтому мой жест приводит к уже знакомому результату. Безжизненное тело обвисает в руках конвоиров. Уж и не знаю, что ждет его на том свете, но, по крайней мере, смерть была быстрой. Смею надеяться, что и безболезненной. Мужик все равно находился в полусознании и вряд ли ощущал что-нибудь.

Конвоиры разжимают руки и отскакивают в стороны. Ага! Про эти таланты Серого вы еще не в курсе! Ничего-ничего: боится — значит, уважает. Так что с сегодняшнего дня вы меня будете вдвое больше уважать. А вот глядя на пленника, понимаю, что степень его ужаса зашкалила за все мыслимые и немыслимые пределы.

Так, клиент созрел. Будем додавливать, пока он от страха ничего не соображает.

— Ну? Где мне искать Одноглазого?

— Он там… — Рука пленного указывает в сторону гор. — Отсюда три дня пути. Но вам не дойти туда тихо. Наверняка уже все жители знают о вашем приближении. Вас встретят. И никто не уйдет назад.

— Там — это где именно?

— Это место называется долина Алай. Только там растут красные цветы, в других местах их почему-то не удается вырастить. Да и те, кто пробовал это сделать, отчего-то очень быстро пожалели о своем решении.

Ничего удивительного, Одноглазый сохраняет за собой монополию на производство. Разумно, никак иначе я данное действие охарактеризовать не могу.

— Кто проводит нас туда?

— Дорога. Она идет как раз в том направлении. Но ваше войско туда не дойдет.

— Отчего же?

— Наши князья скоро встанут на пути… и ты убедишься в моей правоте.

— Хм! Ну-ну. Я прикажу тебя отпустить. И даже дать тебе знак, чтобы никто из воинов не причинил тебе никакого вреда.

Не знаю, есть ли у ордена что-то вроде татарской пайцзы, в крайнем случае — изобретем.