Читать книгу "Локки 2. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов"

же новости о машине ты позвонил.

— Не всё, — признался Громов, помялся пару мгновений и свистящим шёпотом спросил: — Ты выяснил, кто прислал нам тот кошмарный подарок?

Кажется, он имеет в виду ловушку-кошмар, притащенную Апофисом.

— Нет, не выяснил.

— А больше ничего такого не было?

— Нет.

— Это хорошо. Может, всё же совпадение? — понадеялся Громов.

Мы ещё с полминуты поговорили с ним, после чего я попрощался и сбросил вызов.

На душе стало муторно. У меня так и не было предположений, кто же провернул ту операцию с ловушкой-кошмаром. Но я уверен, что никакое это не совпадение. А значит, рано или поздно мне снова придётся столкнуться с этим могущественным существом.

Пока же я почесал шею и вошёл в аудиторию. А там уже у доски стоял Евграф Петрович Чернов, высохший старик с остатками седых волос на голове и пигментными пятнами на жёлтой коже.

— А вы, Громов, гляжу, не торопитесь на мою лекцию, — саркастично пробурчал он, потревожив сморщенные губы. — Уже начали задирать нос? Запомните, чем выше взлетаешь, тем больнее падать.

— А я и не собираюсь падать, — проронил я и уселся рядом с девицами.

Евграф Петрович с хрустом повернул голову на сто восемьдесят градусом и наградил меня колючим взглядом, но смолчал. Лишь усмехнулся и продолжил лекцию. А та касалась божеств Хаоса.

Люди внимательно слушали дребезжащий голос Чернова. А тот выдавал вполне дельную информацию, но кое-где неправильную. Мне-то о богах Хаоса было известно гораздо больше. И я понимал, где ошибается лектор.

А тот вдруг замолчал на пару секунд и следом с усмешкой выдал:

— Кто из вас, бездари, может назвать все имена бога Хаоса Сварга? Не четыре общеупотребимых, а все. Может, вы, Громов? Или вы только спец по части махания железками и швыряния магией?

Насмешливый взгляд старика вперился в меня как разящий клинок мстителя. Видать, он затаил обиду и теперь хотел выставить меня на посмешище.

А среди кадетов хватало тех, кто злорадно глянул на меня, ожидая моего провала. Всё-таки смертные удивительно завистливые существа. Причём мерзко завистливые. Они в глаза тебе будут говорить, как восхищаются тобой, а за спиной поливать грязью. Люди в своих глазах не замечают бревна, а в чужих разглядят соломинку.

Вся аудитория замерла, глядя на меня. А я спокойно поднял зад с лавки и принялся называть имена Сварга. И с каждым новым именем лица моих тайных завистников все больше мрачнели, как мрачнела и физиономия преподавателя.

Тот пожевал губы, когда я назвал все имена, а затем пренебрежительно проговорил:

— Ну хорошо хоть вы знаете имена Сварга. Правда, их наверняка слышали даже мальчишки в деревнях. А вот имена Маммоны… Их-то уже не так-то просто назвать.

Я тут же отчеканил все имена богини, заметив, как совсем потухли глаза завистников. Они-то рассчитывали тишком позлорадствовать, а тут вышел очередной облом. Даже Чернов и тот поморщился, словно сожрал лимон.

— Назвать имена оставшихся двух богов Хаоса? — невинно спросил я, ловя на себе восхищённые взгляды девиц.

— Не надо, — проворчал лектор. — Вы и так отняли у нас много времени.

— Напомню, что это вы попросили меня перечислить имена.

Евграф Петрович проткнул мою голову недружелюбным взглядом и открыл желтозубый рот, желая что-то сказать, но в этот миг в дверь кто-то постучал.

Лектор резко сжал губы, а затем снова приоткрыл, гневно глянув на дверь:

— Войдите!

В аудиторию проскользнула хорошенькая секретарша ректора.

— Доброе утро, Евграф Петрович, доброе утро, кадеты, — прострекотала она. — Я не отниму у вас много времени. У меня короткое объявление. Сегодня ректор устраивает званый ужин в девять часов и приглашает на него следующих кадетов…

Секретарша глянула на подрагивающий в её руке листок, а вся аудитория замерла в страшном напряжении, словно игроки на ставках перед объявлением результатов скачек.

— Грановский, Елизаров и… — секретарша замешкалась, — и Громов. На этом всё. Хорошего дня.

Она выскользнула за дверь. А я почувствовал, как ещё больше разгорелась зависть людей.

А уже на следующей лекции народ ещё более активно поглядывал в мою сторону. Ведь по академии пронеслась весть, что на днях произойдёт дуэль между Огневой и Беловой. Естественно, никто не знал настоящую причину дуэли и уж тем более не догадывался, что стоит на кону. Посему кадеты активно фантазировали, называя меня одной из причин.

— Даже не знаю, Громов, завидовать вам или нет, — сказал барон Лисов, когда мы после учёбы вышли на свежий воздух. — Однако меня точно нельзя заподозрить в том, что мою скромную персону упоминали в качестве причины дуэли двух красавиц.

— Ещё всё впереди, — похлопал я его по плечу и двинулся в сторону общежития.

Добравшись до своей комнаты, я впустил в неё Рарога и начал расспрашивать его о чёрных драконах Хаоса. Тот, как я и думал, ничего о них не знал.

Наверняка, и Семаргл тоже не в теме. Ладно, поговорю об Апофисе с Мареной, если она снова покажется.

Пока же я вместе с Рарогом отметил на карте Пустоши местонахождение руин города Гар-Нок-Тон. Пора было заняться Ратниковым. Не грохнула ли его ещё высшая жрица Маммоны? А даже если грохнула, мне все равно стоит найти ее и как-то через нее подобраться к самой богине. У меня же есть договор с Семарглом, жаждущим смерти Маммоны.

Однако приступить к делу мне довелось уже ближе к шести часам вечера, когда прошли все тренировки.

Я надел крепкую одежду и прицепил к поясу ножны с дядюшкиной саблей, а также взял все свои артефакты, пустые энергетические ловушки и антимагические наручники.

Активировав предварительно заряженный амулет «золотой» жрицы Маммоны, я перенёсся в руины, находящиеся под куполом из костей и паутины. Несколько дней назад я уже тут веселился.

К сожалению, я не знал, где именно находятся эти паучьи руины. Мне пришлось поймать очередную восьминогую самку, запугать её и заставить показать на карте, где находится это место. Оно оказалось довольно далеко от Гар-Нок-Тона.

И тогда я приказал запуганной жрице перенести меня в ближайшее к Гар-Нок-Тону подземелье Хаоса. Она так и сделала. Да ещё и вывела меня из него.

— Ты поклялся сохранить мне жизнь, — лихорадочно проговорила самка, выбравшись из прохода, чей чёрный зев зиял на склоне бесплодного холма.

Такие же холмы раскинулись тут и там, укрытые красноватыми сумерками. Они приобрели такой цвет из-за лунного света, искажённого красноватой дымкой,