Читать книгу "Свет vs Тьма. Избранная - Ольга Иванова"

сердцем избавить вас от своей опеки…

Слова Власова неожиданно прервала телефонная трель. Он поднял трубку, несколько раз сказал в нее отрывистое «Да, да, да», после чего нажал на отбой и сообщил мне:

— Ваши вещи уже у вас в квартире. Также скоро прибудет машина, которая отвезет вас домой…

Я с облегчением выдохнула: оказаться сейчас дома, одной, было мои главным желанием.

— А пока… — между тем говорил Власов. — Может, у вас еще будут какие-то вопросы?

— Да. Вы мне так и не сказали, что стало с моей мамой…

— К сожалению, она умерла, — ответил тот, чуть помедлив. — Почти сразу как вас с ней разлучили… Говорят, не смогла выдержать всех переживаний, что свалились на нее… Это тоже было удивительно, поскольку адъюторы редко умирают, не дожив до старости…

Удивительно ему… Такие сухари как он никогда не поймут, сколь сильной может быть любовь, а разлука — губительной… И хотя я давно смирилась со смертью своей мамы, сейчас я вновь испытала эту ни с чем не сравнимую боль от потери близкого человека. А теперь, когда реальная причина ее гибели стала мне известна, пережить все было вдвойне тяжело. Я будто обрела ее на несколько мгновений, а потом снова потеряла…

— Зато ваш отец жив… И бабушка тоже, — донеслись до меня следующие слова Власова.

— Я могу с ними увидеться? — с надеждой посмотрела я на него.

— Я не могу вам ничего обещать, — покачал головой Власов. — Все-таки они на стороне Тьмы, — но заметив на моих глазах слезы, поспешно добавил: — Я попробую что-нибудь придумать…

Глава 16. Объединенное Управление Света и Тьмы

Вот я и дома… Только радости от возвращения сюда я не испытывала. Сейчас мне моя квартира казалось ужасно пустой и холодной. А может она лишь отражала состояние моей души?.. Я прошлась по дому и зажгла везде свет, словно это могло унять мою тревогу и тоску. Включила телевизор, желая разорвать гнетущую тишину. Подумало было принять горячий душ, но потом вспомнила, что сегодня уже достаточно «искупалась», и от этих мыслей сердце вновь болезненно сжалось, а тело начала сотрясать мелкая противная дрожь…

Я полезла в кухонный шкафчик за аптечкой, где могло оказаться хоть какое-нибудь успокоительное, но вместо этого наткнулась на едва початую бутылку коньяка. Кажется, ее как-то в начале лета принес ко мне Даник после разрыва с очередной «возлюбленной», надеясь в моей компании утопить свое горе в алкоголе. Но коньякотерапия не удалась: неожиданно ему позвонила некая другая симпатичная особа, и мой друг тут же улетел к ней лечить свое раненое сердце, вышибая из него «клин клином» старую любовь. А коньяк так и остался у меня. Похоже, сейчас он оказался к месту. Тем более у Власова я уже приняла первую дозу…

Я забрала бутылку и вернулась в комнату. Уселась прямо на ковер, налила себе целый бокал, который также прихватила с собой из кухни, и выпила его в несколько глотков, отчего тут же перехватило дыхание, и я закашлялась. Да уж, надо было бы позаботиться о мало-мальской закуске… Но холодильник, конечно же, был пуст, а ближайшие магазины ночью не работали. Потом я вспомнила, что в сумке у меня должна была заваляться шоколадка, купленная еще в аэропорту Будапешта. Разворачивая упаковку, я отчаянно пыталась не думать, что покупал ее мне именно Никита, но поток мыслей уже было не остановить, как и слезы, хлынувшие следом… Мое сердце разрывалось на части от тоски по нему. Безудержно захотелось, чтобы он сейчас был рядом. Хотелось рассказать ему правду о своем прошлом и своих родителях, поделиться своими переживаниями. Хотелось, чтобы он просто обнял меня и сказал, как обычно, что всегда будет рядом…

— Ты обещал… — шептала я, отхлебывая коньяк теперь уже прямо из бутылки. Смешиваясь с моими слезами, его вкус во рту приобретал солоноватый оттенок. — Почему же ты сейчас не со мной? Как так получилось, Никита?..

Мое сердце холодело от страха, когда время от времени мне начинало казаться, что я его больше никогда не увижу. Где он сейчас? Что с ним делают в этом Спецотделе?.. Неизвестность убивала меня, лишая последних капель разума и рассудительности…

… Утро я встретила все на том же ковре. Прямо перед носом у меня валялась бутылка с остатками коньяка на дне. Неужели мне все-таки удалось выпить ее почти полностью?.. Ответом на этот вопрос стала боль, которая пронзила мою голову, стоило мне только оторвать ее от пола. Я со стоном опустилась обратно и снова прикрыла глаза. Потом нащупала под рукой угол чего-то твердого и большого: мой семейный альбом. Вспомнила, как доставала его ночью и пыталась отыскать в нем фотографии своих родителей. Как я и предполагала, их оказалось только две, и на обеих мама с папой изображены порознь. Я всегда удивлялась, почему у бабушки не было фотографий мамы маленькой, ведь она ее единственная дочь, и только теперь понимала причину: этот альбом был создан только для меня, в нем не было ничего лишнего, что могло бы открыть мне правду раньше времени.

Резкий звонок в дверь заставил мою голову сжаться от очередного болезненного спазма, а когда я приняла вертикальное положение, к горлу подступила тошнота. Покачиваясь, я поплелась к двери.

— О, Валерий Романович, давно не виделись, — растянула я губы в подобии улыбки и пропустила в квартиру Власова.

— Сегодня я уже Валерий Романович? — тот насмешливо прищурился. — А то вчера мне показалось, что вы старательно избегаете называть меня по имени. Думал, может, забыли его…

— Какой вы проницательный, — хмыкнула я. Как часто бывает со мной в критических ситуациях, мною внезапно овладело саркастическое настроение, за которым я пыталась спрятать истинное состояние своей души. — Просто вчера, разбирая вещи, я наконец нашла вашу визитку … Теперь могу вас называть полным именем… Валерий Романович.

— У вас какой-то праздник? — Власов, подхватив мой настрой, показал взглядом на бокал и бутылку коньяка, красующиеся по центру комнаты.

— А вы как думаете? — я принялась подбирать с пола рассыпанные фотографии и складывать их в альбом. — Мне же стоило отметить мое новое…э-э-э… положение… Желаете присоединиться? — помахала я коньячной бутылкой. — Тут еще немного