Читать книгу "Чувства и искупление - Балдаччи"

промокшего и грязного Генри она уже не обратила внимания, потому что девушку занимала только одна мысль, — Роланд убьет ее, когда узнает, что случилось. А он узнает, в этом Рея не сомневалась.* * *

— И когда ты собирался рассказать мне? — Фабиан пригвоздил Ротманта к месту жестким взглядом голубых глаз.

Роланд ответил равнодушием и совершенно непроницаемым выражением лица, упрямо держа губы поджатыми, а рот на замке. Он не скажет ни слова, пока директор не даст внятных объяснений.

— Она слишком хорошо владеет своим навыком. Очевидно, что ты наставлял ее. Отрицать это бессмысленно. Сама бы она не добилась таких успехов, — Уильям продолжал наступать, следя за реакцией артефактора.

— Как я мог догадаться, что способность управлять водой — это то, чего ты от нее ждешь? Я не знаю твоих планов, потому что ты меня в них не посвящаешь, — резче, чем следовало бы, парировал Ротмант.

Фабиан терпеливо улыбнулся уголками губ, невозмутимо поправляя волосы в хвосте, и сложил руки в замок. Роланд впервые укрыл от него правду, и его поступок заметно насторожил директора. Уильям долго размышлял над поведением друга и выявил для себя две причины его неповиновения: либо Ротмант хотел воспользоваться девчонкой в своих интересах, либо она стала ему настолько небезразлична, что он решился утаить информацию для ее защиты. И то, и другое рушило все намерения Фабиана и ставило их под угрозу, чего директор никак не мог допустить.

— Что ты теперь с ней сделаешь? — холодным равнодушным тоном спросил Ротмант, хотя внутри все кипело от злости.

— Мне нужно подумать, — Уильям нахмурил кустистые брови, погружаясь в глубины своих мыслей.

— А мне нужны объяснения, — еле сдерживаясь, процедил Роланд.

— Их не будет, — простодушно ответил директор и жестом руки дал понять, что разговор окончен.

Роланд гордо вздернул подбородок, разворачиваясь на каблуках, и в несколько резких шагов покинул кабинет директора. В его жизнь опять вмешивалась судьба, руша хрупкое подобие счастья и радости, которые Ротмант с трудом построил на обломках израненной души. Провидение не могло забрать ее у него. Только не снова. Он оставил записку в библиотеке, назначив встречу на крыше замка после полуночи. Чудесным образом Фабиан как раз собирался покинуть Тенебрус поздней ночью по неотложным делам, поэтому никто не смог бы помешать их разговору.

Весь ужин Роланд сидел словно на иголках, наблюдая, как играет огонь от свеч в волосах Реи, и как заботливо она утешает подругу, уговаривая ту съесть несчастный десерт. Уайт слегка улыбнулась, когда их взгляды встретились, но быстро вернулась к разговору с Эбби, одарив его взмахом руки, убравшим волосы назад и открывшим тонкую шею. Ротмант пригубил холодное вино, остужая голову от не самых приличных мыслей, и отправился проверять работы учеников, по-прежнему переполняемый решимостью и гневом. За ним незаметно наблюдал Фабиан.

Когда настало долгожданное время встречи, Роланд восходил на крышу, перелетая через ступеньки. Рея стояла в одной шелковой серебристой сорочке, оперевшись на ограждение, и легкий весенний ветерок обдувал ее нежную кожу. Она услышала шаги позади и обернулась с мягкой улыбкой на лице, которая пропала, как только девушка увидела серьезный и хмурый взгляд Ротманта.

— Что-то случилось? — вкрадчиво спросила Рея.

Она догадывалась, что ему уже рассказали о ее выходке с Генри, и именно поэтому в глазах артефактора плескалась суровость и злость, но девушка не торопилась признаваться. Стояла теплая майская ночь, страшные раны остались в прошлом, и рядом находился человек, которого Рея впервые полюбила. Ей не хотелось думать ни о чем другом, и девушка, расслабившись, сделала несколько осторожных шагов босыми ногами, подходя к мужчине ближе. Волнение и трепет охватили ее юное тело, и Рея застенчиво закусила нижнюю губу.

Ротманта же терзали гнев и страх, побуждаемый обвинять себя, Фабиана и злой рок в том, что он может потерять Рею навсегда. И, когда мужчина заметил, как ее кожа покрылась мурашками то ли от холода, то ли от предвкушения встречи, его выдержка дала крупную трещину. Роланд поддался ее чистым искренним глазам, невинным губам и очаровательному смущению и нетерпеливо набросился на девушку, сминая Рею в своих руках и с силой прижимая к себе. Он истязал ее губы, целуя жестко и властно, стискивая тонкую талию и длинные волосы в ладонях, и ее неопытность с лихвой компенсировалась его страстью. Мужчина не узнавал себя — холодный расчетливый ум дал сбой и позволил чувствам взять верх, а в голове пульсировала лишь одна мысль: «Ты дорвался, Ротмант, ты дорвался». Ему следовало остановиться, потому что она все еще была его студенткой, потому что он все еще не хотел разрушать ее жизнь, но тело и душа предательски отвечали на осторожные прикосновения девушки к его щеке, шее и волосам. Он столько раз нарушал границы, что поцелуй казался лишь детской шалостью, и Роланд позволил себе взять от Реи все, желая насытиться ею до последней капли. Никто никогда не смотрел на него с такой любовью, как она, и он запоминал этот момент до мельчайших деталей, чтобы погружаться в него в минуты отчаяния и бессилия.

Вкус металла на языке несколько отрезвил его и привел в чувство, и Ротмант оторвался от ее губ, ругая себя за то, что выместил свою злость на ней, к тому же не самым приятным образом. Однако раскрасневшаяся и смущенная Рея не выглядела недовольной и лишь слизала капельку крови, дрожа и цепляясь за плечи мужчины, чтобы не упасть.

— Прости мою несдержанность, — прошептал Роланд, прислонившись лбом ко лбу девушки.

— Не извиняйтесь, — выдохнула Рея в губы мужчины.

Она сама потянулась к нему, целуя нежно и мягко, и успокаивающе гладила по волосам, перебирая прядки в ласковых пальчиках. Роланд млел от ее прикосновений, успокаивая бушующий океан ярости внутри, и теперь наслаждался девушкой неторопливо и беззаботно. Он чувствовал себя мальчишкой, прячущимся по углам со своей возлюбленной от посторонних глаз. Он чувствовал себя живым, потому что обрел то, чего его лишили много лет назад.

— У меня ноги подкашиваются, — засмеялась Рея, растягивая припухшие губы в улыбке.

Ротмант усмехнулся, потому что от нее эти слова звучали как самый лучший комплимент. Он выпустил ее на несколько мгновений из кольца рук, чтобы накинуть на дрожащее тело свой плащ и скрыть под ним отчетливо