Читать книгу "Еще один день на войне. Свидетельства ефрейтора вермахта о боях на Восточном фронте. 1941–1942 - Хайнц Килер"

есть еще тысячи мелочей, без которых невозможно жить, но которых мы лишились после 22 июня.

И вот я стою с кучей посылок для моих товарищей, для командира роты, на вокзале Нордбанхоф, у поезда, который снова повезет меня на восток. Быстрый поцелуй и твердое пожатие руки – вот и все на прощание. Но этим пожатием были сказаны больше тысячи слов, в которых были прошлое, настоящее и будущее… в них была Германия!

Поезд медленно выкатился с вокзала, проехал мимо матерей, жен, невест, отцов, братьев – всех тех многих, кто стоял, провожая медленно уходящий состав, утирая слезы со щек. Сколько из них сейчас испытывали странное предчувствие, что многие из тех, кто уезжает сейчас в поезде, навсегда останутся где-то далеко?.. Может быть, и те, кто им дорог, тоже.

Моя жена оставалась храброй до конца. Поезд катился по мосту через Дунай, а мысленно я уже находился там, на фронте, со своими товарищами.

29 апреля 1942 г.

Примерно в полдень я вернулся из отпуска назад, о чем доложил в роте.

20 мая 1942 г.

Вот уже несколько дней, как здесь стоит тропическая жара. Все мы разделись до плавок.

3 июня 1942 г.

Сегодня прибыл командир нового подразделения. Ночью нас сменит на позициях пехота, а завтра утром мы покинем эти места. Мы провели в Семеновке пять месяцев, пережили множество нападений противника, отпраздновали свои маленькие победы. Мы выдержали ее, нашу первую зиму в России. Будет ли еще одна? Эти избы и укрытия, эти окопы на это время стали нашим домом. Никто из нас никогда не забудет эту дыру. Несмотря на все трудности, мы чувствовали себя здесь хорошо – это было наше место. А теперь мы должны покинуть его и испытываем удивительно сложные чувства.

19 июня 1942 г.

Вот уже несколько дней среди нас царит настоящее оживление. Мы пребывали в состоянии беспокойного ожидания, так как с понедельника должны были выдвинуться в точку рандеву подразделений для дальнейшего сосредоточения. Но похоже, в наши планы внесла свои коррективы погода. Вот уже некоторое время непрерывно идет дождь. И нетрудно представить, как сейчас выглядят дороги – одно сплошное море грязи. Поэтому, прежде чем мы снова будем в деле, непременно пройдет некоторое время. Как сказали, наше подразделение будет первым, которое продолжит выдвижение на новое место.

22 июня 1942 г.

Пройдет всего лишь несколько дней, и мы снова пойдем в бой. То, что движется сейчас по дороге, само по себе выглядит фантастически – колонна за колонной, артиллерия, пехота, новая техника (может быть, это минометы – постановщики дымовых завес?), тыловые подразделения – все это без перерывов и интервалов. По всем дорогам и тропинкам.

23 июня 1942 г.

Мы наполнены гордостью, благодарностью и волнением. Ведь мы вновь будем первыми, кто бросится в битву с Советами. Наконец-то мы снова в своей стихии, мы будем непрерывно атаковать и преследовать врага. Поэтому теперь уже мы возьмем инициативу в свои руки, господин Сталин. И ни вы, ни ваши бестии не смогут нас остановить. Ближайшие же дни покажут это.

Если только погода будет к нам благосклонна.

27 июня 1942 г.

Если до 18.00 не поступит приказ, опровергающий это, наступление начнется сегодня ночью. Залпы огня наших тяжелых орудий предположительно в 2.15 послужат сигналом на форсирование реки Тим. Плавсредства уже лежат на замаскированных позициях; саперы должны доставить их к берегу реки. Все мы, разумеется, должны броситься к реке с удвоенной скоростью, а нашей первой целью является Нижнее Долгое. Вторым рубежом будет Грачевка, а третьим – высоты южнее.

Стоит теплая лунная ночь. Солдаты впереди двигаются тихо, как кошки, а ребята из расчета 88-мм flak так же молча толкают свое орудие на позицию. Иногда кто-то из унтерофицеров выкрикивает ругательство в адрес своих подчиненных, когда кто-то из них слишком беззаботно зажигает сигарету, но в остальном стоит почти мертвая тишина.

Справа от нас находятся два здания из красного камня. Они расположены на реке Тим, отдельно друг от друга, и совершенно не вписываются в местный сельский пейзаж – когда-то в них размещались школы. Между кустами здесь и там проглядывает узкая мерцающая полоса. Это Тим! Конец 1941-го, начало 1942 года!! Сколько крови пролилось вдоль этих берегов в последние полгода! Как часто они меняли хозяев? Однако вскоре хозяева сменятся навсегда, и ни один выстрел русского солдата эти берега больше не услышат.

Воскресенье, 28 июня 1942 г.

В 2.15 прозвучал первый выстрел артиллерии, и в то же самое мгновение, пока этот снаряд летел к русским укреплениям, тяжелые орудия организовали такую лавину огня, какой никогда прежде не видели в нашем батальоне. Орудия всех видов и калибров, бесчисленные батареи выплевывали смертоносный груз на русский берег. Лай 88-мм зениток, перестук 20-мм автоматических зенитных пушек, рев тяжелых минометов, гром артиллерийских снарядов – все смешалось в общей какофонии скорого огня. В перерывах завывали бомбы нашего нового оружия, реактивных минометов (что-то вроде нашей наземной «Штуки» – Stuka zu Fuss)[68].

Среди этого рева в лихорадочной спешке через Тим устремились наши солдаты на своих маленьких плотах. Мы атакуем на широком фронте. Через Тим одновременно устремились многие и многие дивизии. Сотни тысяч солдат теперь, после зимнего перерыва, снова могут идти вперед, на восток; мы так рады этому.

Я все еще нахожусь на этой стороне реки. Организую движение взводов, чтобы они могли переправиться быстро, в назначенное им время. Когда места на надувных лодках занимает последний взвод, я тоже бросаюсь к воде и занимаю место на одной из таких надувных лодок[69], уже переполненной. Но прежде чем я успел понять, что произошло, я уже оказался на другой стороне.

Роты все еще лежали на закрытых позициях. Мы собрали всех, а потом начали выдвигаться на Нижнее Долгое, село в полутора километрах отсюда. Захват этого населенного пункта был первой целью нашего наступления. Земля оказалась окутана плотным туманом (дымовой завесой), так как многие минометы и артиллерийские орудия использовались для постановки дымовых завес. В 5–6 м от себя ты уже ничего не способен разглядеть.

Все вокруг нас все еще было наполнено раздирающим уши ужасающим грохотом, выстрел за выстрелом. Реактивные минометы с воем выплевывали одну реактивную мину за другой. Стоит непрекращающийся ад. А пока мы падали, шли вперед под артиллерийским и минометным вражеским огнем, прорывались чудесным образом (или благодаря моему чутью?) через советские минные поля и приземлялись посреди русских придорожных канав, прикрытых рядами кустов.

Было не так