Читать книгу "Томек и таинственное путешествие - Альфред Шклярский"

уверены! Шпик еле волочит ноги.

— Так пусть идет спать, — ответил Смуга, не поняв, чего хотел от него боцман. — Впрочем, всем нам нужен хороший отдых до рассвета.

— Это правда, — согласился моряк. — Однако плохо спать с железом на ногах…

— Послушайте, боцман, вы же прекрасно знаете, сколько трудов стоило нам убедить Вильмовского и Томека, что эта осторожность необходима для нашей же безопасности.

— Конечно знаю, а как же! Ведь я сам настаивал на этом. И все же я не могу заснуть, когда этот тип рядом со мной гремит кандалами, словно каторжник.

Смуга вовсе не желал поиздеваться над побежденным противником. Поэтому, хотя он и считал, что это не очень разумный поступок, буркнул в ответ:

— Черт подери, делайте как хотите, но помните, что вы за него отвечаете головой.

— Ничего не бойтесь, ведь я сплю чутко, как заяц, — шепнул боцман и приказал Павлову ложиться спать без кандалов.

Вильмовский и Томек были довольны поступком боцмана.

А тот, прежде чем лечь спать, изнутри запер дверь деревянной задвижкой. Однако до самого рассвета он не сомкнул глаз. Ему казалось, что Павлов может сбежать.

Павлов с радостью принял перемену в поведении своего стража. В первый момент он даже подумал о бегстве, но сообразил, что это может быть ловушка, подстроенная ему нарочно.

«Ему надоело постоянно следить за мной, — думал Павлов. — Если я попытаюсь бежать, а он только этого и ждет, то погибну, так как не могу рассчитывать на чью-либо помощь. Впереди еще далекий путь, может быть, представится случай получше».

Придя к такому выводу, Павлов заснул крепким сном.

А вот жалостливый боцман и три его друга бодрствовали всю ночь. Все они вместе и каждый в отдельности наравне с моряком чувствовали себя ответственными за успех экспедиции. Таким образом, лишь один Павлов встал на рассвете отдохнувшим и выспавшимся.

XVIII

Тяжелое испытание

День проходил за днем, а трудному пути все не было видно конца… Старый тракт вился по распадкам и по дну ущелий на северо-восток. Путешественники пользовались случаем, чтобы как можно лучше ознакомиться со страной. Хорошее знание ее топографии могло им весьма пригодиться на обратном пути после освобождения ссыльного Збышека. Поэтому по пути они тщательно изучали окрестности. Иногда удалялись в сторону от тракта и искали, где можно было бы укрыться от возможной погони. Рельеф местности как нельзя лучше подходил для этого.

Алданское нагорье находится на высоте от 700 до 1000 метров над уровнем моря. Отдельно стоящие многочисленные вершины и их группы почти нигде не создают явно выраженных горных хребтов, хотя высота некоторых вершин достигает 2150 метров. Преобладают мягкие, округлые очертания возвышенностей с куполообразными массивными, оголенными вершинами, иногда сплошь покрытыми каменными осыпями. Бурные реки мчатся через многочисленные пороги и перекаты, но в обширных котловинах успокаиваются и текут крутыми изгибами.

Котловины и мягкие склоны покрыты типичной якутской таежной растительностью, которая, по словам Вильмовского, на севере не переходит через Верхоянский хребет. Путешественники убедились, что флора тайги состояла в основном из сосны и ели, а в южной части — из кедра. Лиственница росла почти везде на сухих возвышенных и лишенных болот местах. Из-за сурового климата деревья росли довольно редко, чаща сгущалась лишь в узких речных поймах.

Сильные морозы и резкие ветры, господствующие тут зимой, придали тайге характерные черты: стволы большинства деревьев искривлены, вершины часто были обезображены сухими ветками. Бедный подлесок состоял из карликовой ольхи, багульника, восточносибирской облепихи; у самой земли часто встречались заросли брусники, редкое разнотравье и ягель.

Животный мир тайги был особенно богат вблизи рек, лесных озер и полян. Но в глубине девственной тайги, вдали от путей перелета пернатых, царила глухая тишина, не слышно даже пения птиц.

Охотников привлекали места, где в изобилии водилась дичь. Там можно было встретить медведей, волков, лисиц, росомах, выдр, соболей, барсуков, а иногда и рысей. Водились здесь также дикие олени и лоси. По голым каменистым вершинам прыгали козлы — излюбленная дичь эвенков. Мелкие животные, то есть бурундуки, белки и зайцы, встречались везде в довольно больших количествах.

По мере того как путешественники продвигались в глубину Якутии, они все меньше избегали встреч с местным населением и обходили только крупные поселения, где могли встретить представителей царской администрации. Поэтому им удалось довольно подробно ознакомиться с бытом якутов, одного из многочисленных тюркских народов[76], и менее многочисленных эвенков, называвшихся раньше тунгусами, которые относятся к североазиатской расе и составляют отдельную языковую группу[77].

Некогда якуты заселяли почти всю Восточную Сибирь, между Леной и Чукоткой. Якутские и эвенкийские племена были быстро покорены русскими и стали платить русским ясак.

Местное население испытывало гнет со стороны царских чиновников и жестокую эксплуатацию купцов.

Православное духовенство насаждало среди якутов христианскую религию, причем за принятие крещения выплачивали неофитам[78] премии. Многие якуты крестились по нескольку раз, чтобы получить эти премии, оставаясь в душе такими же поклонниками шаманизма, какими были до крещения. Якуты занимались в основном скотоводством. Большинство из них вели оседлую жизнь. Серебристо-белые урасы в качестве летних жилищ возводили только богатые хозяева. Бедняки не могли себе позволить кипячение бересты в молоке, пригонку соответствующих кусков и шитье их, поэтому строили похожие по форме, покрытые дерном так называемые калиманы, которые постепенно стали вытеснять живописные урасы. Зиму якуты обычно проводили в юртах.

Эвенки занимались охотой и оленеводством, вели кочевую жизнь. Они строили для себя переносные юрты. Летом, стремясь защитить свои стада оленей от гнуса, они перегоняли их ближе к вершинам гор или пасли в ущельях, где господствовали постоянные ветры. Они ездили на оленях верхом или запрягали их в нарты, питались оленьим мясом, оленье молоко пили с чаем, из оленьих шкур шили себе одежду. Эвенки были превосходными проводниками, великолепными следопытами и охотниками. Кроме того, они всегда отличались веселым и добродушным нравом.

Северные олени (Rangifer tarandus) отличаются от других оленей присутствием у обоих полов рогов, дугообразно изогнутых сзади наперед, а на концах расширенных в виде лопаток. Надглазные ветви, часто состоящие только из одного отростка, имеют форму пальцев и покрыты неглубокими бороздками. Далее, у них широкие копыта и длинные, но тупые задние копытца. Внешность этих оленей довольно неказиста, ноги коротки, хвост мал; у самцов иногда встречаются в верхней челюсти клыки. Рога самок меньше <…>. В Сибири он [северный олень] совершает регулярные путешествия, переходя весной из лесов, где он искал защиты