Читать книгу "Человек с тенью - Григорий Константинович Шаргородский"

Я позвоню, как только что-то узнаю, но до тех пор из дома ни ногой. Понятно?

– Понятно, – машинально кивнул я, немного завороженный его непривычным напором.

А затем орк свалил из моего дома. Мне же не оставалось ничего другого, как пойти проверить запоры на окнах, черном выходе и люке, ведущем к оранжерее на крыше. И только после этого пришла мысль о Заряне.

На звонок она уже привычно не ответила. Тогда я сел за стол и на ноуте сочинил целое послание с очень жирными намеками в тех местах, где меня сковывала подсписка о неразглашении. В конце предложил Заряне, а если придется, то и Лене, на пару дней переехать ко мне. Отправив все это по мессенджеру, принялся ждать. Ответа не было минут десять. Затем пришло лаконичное «сама разберусь».

Внутренний циник тут же вякнул: «Баба с воза…» Обычно в такие моменты ему возражал такой же внутренний рыцарь, непонятно как заведшийся в душе детдомовца, но сейчас он лишь пожал плечами. Действительно, не ехать же и не тащить ее сюда силой?

Ну и что делать? Ответ прост – качать паучка. Таким макаром я доведу его до идеала, и если Бисквит все же пригласит на подмену в команду, то и вовсе краснеть не придется.

«Титаны» в этот раз выступили в роли не только убийцы времени, но и релаксанта, а также фактора, отвлекающего от назойливых мыслей. Увы, такой способ работает только при отсутствии внешних раздражителей – когда по нервам резанул противный звук дверного звонка, меня словно шилом в мягкое место ткнули. Чуть не подскочил и не ухватился за щитовик.

– Что-то ты стал слишком пугливым, Назарий Аристархович. Хорошо живешь, что смерти начал бояться?

Заданный самому себе вопрос подействовал мотивационно. Сразу вспомнился наш завхоз, фонтанировавший такими фразочками. А ведь действительно, даже несмотря на ситуацию с Кукольником, жизнь начала меня радовать, и потерять ее именно сейчас было бы очень обидно. И этот факт как-то повлиял на мой патологический пофигизм. Вместо него начал появляться страх, и не скажу, что мне это нравится.

Глянув на часы в компьютере, я понял, что заигрался и пропустил обед. Но важнее то, кого там принесла нечистая сила. Ответ на этот вопрос можно было получить без особых проблем – просто спуститься в гостиную.

– Да ладно, – проворчал я, отклоняясь от дверного глазка. – Не было печали.

– Назар, открывай, – послышался приглушенный дверью голос Косаря. – Я слышу, как ты там сопишь. Есть срочное и очень важное дело.

Ага, сейчас, спотыкаюсь и падаю. Путешествие в заброшенную часть Черного города и неприлично близкое знакомство с морлоками начиналось точно так же.

Отвечать на поддевки бандита я не стал, а отошел от двери и набрал номер Иваныча, надеясь, что он хоть в этот раз возьмет трубку. И – о чудо! – гоблин ответил на вызов. Видно, что-то сдохло в гоблинском лесу.

– Чего тебе? – На звонок он ответил, но вежливее не стал.

– Тут мне в двери ломится Косарь. Помните такого?

– Человек Пахома?

– Он самый, – подтвердил я догадку гоблина. – Говорит, что есть важное и срочное дело.

Помолчав несколько секунд, гоблин все же ответил:

– Жди.

И отключился.

Косарь явно начал терять терпение, и он пару раз стукнул кулаком в дверь. Нужно как-то урезонить его. Я не нашел ничего лучше, чем просто повторить за Иванычем:

– Жди!

Вот так мы и стояли по разные стороны закрытой двери в ожидании цепного ответа.

Через три минут раздался звонок от Иваныча:

– Езжай с ним. Там Пахому в счет долга Босха привезли. Ему нужно либо принять ставку, либо объявлять должнику войну. Нужно быть уверенным, что это не подделка и не подстава.

– В смысле подстава?

Я услышал, как в телефоне раздражено квакнуло.

– Тебе Бисквит не рассказывал о Босхе?

– Похоже, не успел.

– Чем вы там только вечерами занимались, – ехидно высказался гоблин.

– Попрошу без грязных намеков. Нам было о чем пообщаться и без чокнутых голландцев.

Я мысленно погладил себя за то, что хоть поверхностно нахватался информации о самых известных художниках. Правда, тут же захотелось стукнуть себя за то, что еще больше времени уделил прокачиванию робота-разведчика в «Титанах». И все равно, несмотря на мое знание, кто такой Иероним Босх, непонятно на что именно намекает ехидный гоблин.

– Так какая там может быть подстава? – все же потешил я его самолюбие вопросом.

– Босх очень нестабильный гений. Его картины часто становятся артефактами, но там может быть как польза, так и серьезный вред. Вот поэтому Пахом и спешит. Он обещал полную защиту, извинения Косаря и подгон за косяк Паука.

– А как же Кукольник? – позволил я себе выказать малодушие.

– До заката тени очень нестабильны, и вызвать их он не рискнет. Да что я тебя уговариваю? Ломаешься, как крашенная девица.

Впервые на моей памяти гоблин ошибся в русском языке, и я с наслаждением его поправил:

– Красна.

– Что красна? – не понял он.

– Ломаешься, как красна девица.

– Залетчик, – опять по-змеиному зашипел в трубку гоблин, – поверь моему опыту, в Женеве те, кто считает себя самым умным, дохнут первыми.

Сказал и отключился, жаба этакая.

Ну а мне не осталось ничего другого, как открывать дверь и одаривать Косаря самым хмурым взглядом из своего арсенала.

– Да ладно тебе, – лучезарно улыбнулся мне бандюган. – Перегнули палку. Бывает. Сорян. Хочешь, могу проставиться за это дело. Но ты все равно не рискнешь со мной бухать.

– Не «не рискну», а «не захочу». Прочувствуй разницу, – с максимально возможным равнодушием ответил я. – Жди в машине. Выйду через пару минут.

В этот раз костюма для подержания образа у меня не было, да и желания выделываться тоже. Так что к домашним джинсам, футболке и кроссовкам добавил полувоенную ветровку и такого же фасона кепку. Но саквояж все же прихватил. Мало ли чем там придется заниматься.

Косарь ждал, сидя в знакомой машине. Окинув меня взглядом, он неопределенно хмыкнул и утопил педаль газа в пол. Кабриолет рванул вперед, как ужаленный, и мы с ветерком понеслись по улице. И все же это не ягуар, который так и не стал моим. Хотя без трофея я тогда не остался. Револьвер до времени пришлось спрятать в доме – все забываю потребовать от гоблина разрешение на ношение. Оно и неудивительно: при слишком уж непростых ситуациях мы встречались в последнее время. Да кроме распития кофе в моем доме у нас вообще не было сколь-нибудь спокойного общения.

К моему удивлению, мы не поехали в сторону громады человейника. Мало того, даже не стали покидать Серый город. Через пятнадцать минут Косарь свернул на подъездную дорогу к одному из череды обособленно стоящих домов в богатом районе коммуны Каруж. Сам особнячок не впечатлял. Метров по сто на каждом из двух этажей, не больше. Косарь остановил машину у невысокого крыльца и тут же выбрался наружу. Приглашающе махнув мне рукой, он подошел к двери и сразу открыл ее.

Если Пахом хранит тут картину Босха, то это не очень-то разумно в плане безопасности. Мои догадки были тут же опровергнуты тем, что я увидел в небольшом холле. Прямо напротив входа стояла стойка наподобие гостиничного ресепшена, словно в отеле. Но даже на вид она больше напоминала укрепленную позицию для стрелков. За стойкой сидели два здоровенных амбала и на нас даже не смотрели, а пялились в экраны мониторов. Уверен, один их них и открыл дверь, еще когда Косарь выбрался из машины. Мой сопровождающий снова махнул рукой, потому что я немного замешкался, осматриваясь вокруг.

И снова он меня удивил, направившись не на второй этаж и даже не к одной из дверей на первом, а начал спускаться по лестнице в подвал.

Никакого подвала там не было, а имелся еще один подземный этаж, и, судя по еще двум пролетам лестницы, не один. Но мы вошли в дверь на минус первом. Сразу за дверью обнаружился широкий коридор, в торце которого виднелось окно. Еще один вариант укрепленного пункта, только встроенного в стену. За окном маячила голова охранника.

Ощущения, скажем так, не совсем благостные. Чем дальше, тем больше обстановка напоминала тюрьму. Хорошо, что мы практически сразу зашли во вторую дверь справа. И тут все резко изменилось. Обширное помещение напоминало зал какого-то музея. Причем явно широкого профиля –