Читать книгу "Котёнок в поисках дома - Юрий Артемьев"

и в Бельгию с Австрией.

— Ну… да…

— У тебя есть во что одеться поприличнее. Чтобы сразу было видно, что ты не простой советский человек.

— Но я именно и есть — простой советский человек.

— Это исправимо.

— Но…

— И не спорь со мной. Помоги лучше мне тоже найти что-нибудь из одежды для девочек. Желательно тоже не советское.

— …

— А ещё мне снова надо в парикмахерскую. Подстричься и покраситься.

— Но у тебя и так короткие волосы.

— А будут ещё короче.

— С тобой невозможно спорить.

— И не надо. Ты там разобрался с цацками?

— С чем?

— С ювелирными украшениями…

— Да. Нашлось многое, но не всё. В некоторых вещицах я сомневаюсь. Всё-таки рисунки у следователей так себе, и описание украшений слишком уж скупое и убогое.

— Когда будем возвращать? Сейчас? Или когда вернёмся с юга?

— А ты как считаешь?

— Я думаю, что лучше после возвращения. А на время поездки, все лишние деньги и ценности надо бы спрятать получше. Лучше всего закопать. Так как нет уверенности в том, что в ваши квартиры во время нашего отсутствия никто не заберётся. Это практикуется во всех странах во все времена. Если долго нет хозяев — дом доступен без присмотра.

— Но я тут уже много чего разложил по делам.

— Сделай пакетики из бумаги. Потом всё равно придётся всё перебирать.

— Зачем?

— Протирать. Стирать твои и мои отпечатки с предметов. Даже на таких маленьких предметах, как камень в ювелирном украшении можно найти и снять отпечаток пальца или его фрагмент. Нам этого не надо. Вдруг кто-то из потерпевших потащит то, что им вернули опять в милицию.

— Но зачем?

— А кто их знает… Люди порою такие непредсказуемые.

— На да…

— Слушай! А что ты думаешь насчёт обеда?

— Сейчас?

— Нет, конечно. Но готовить то его надо.

— Ты вчера такой обед сотворила. Это было чудесно.

— Сегодня тоже могу расстараться, но надо снова идти за продуктами. А на будущее, надо чтобы в квартире был холодильник. Когда будет где хранить запасы, готовить вам обеды мне будет легче.

— Пошли в магазин тогда.

— Бери с собой побольше всякой тары. Авоську там… сумку. А я возьму рюкзак.

Мне пришлось подождать, пока Натан соберётся. Ну то есть уберётся. Ему ведь пришлось изобретать кульки из газетной бумаги, а потом снова всё прятать на антресоли.

Но всякой работе приходит конец, и через некоторое время мы уже шагали по лестнице на выход из подъезда.

— Натан! Давай пока мы налегке в парикмахерскую забежим. Мне только спросить. Смогут ли они сделать то, что я хочу.

Ох, уж эти наивные советские мужчины. Моё «только спросить», вылилось в полтора часа сидения в парикмахерской.

После долгого препирания в женском зале, меня отправили стричься в мужской.

Там я сумел донести до мастера свои хотелки, и в принципе, получил желаемое. А после я вернулся в женский зал и меня там покрасили хной в рыжесть.

Да, получилась именно жесть.

В зеркале я увидел, что реально похож на британскую актрису из будущего. Маленькой ещё она сыграла Гермиону в «Гарри Поттере». Угу. Эмма Уотсон. Или Ватсон. Мне всё равно.

А потом эта девочка подросла и постриглась покороче.

Смотрю в зеркало.

А что, похож…

Глава седьмая

А наш музыкант оказался умнее, чем я думал. Он не стал сидеть и ждать меня у парикмахерской. Видимо опыт семейной жизни даёт себя знать.

Он просто пробежался по соседним магазинам. Даже умудрился купить мяса. Правда это была говядина с косточкой, которая больше годилась на суп. Ну и ладно. Осталось только по дороге домой придумать, что за суп сварить.

По дороге попалась палатка с мороженым. Кажется, в эти времена именно там продавалось нечто, что в будущем там уже не додумались бы продавать. Замороженный шпинат в брикетах. Есть! Отлично. Сегодня у нас будут зелёные щи со шпинатом. пару морковок взял в соседнем овощном.

Вот ведь времена. Бакалея в одном магазине, овощи в другом, хлеб в третьем… Эх, сейчас бы Ашан какой рядом с домом. Мечты, мечты…

Придя домой сразу поставил варить бульон. А за это время я успею и картошку с морковкой почистить. А лук ещё и пожарить с тёртой на крупной тёрке морковкой. Шпинат уже стал оттаивать. Да… Холодильник. Вот вернёмся с юга… Не забыть бы…

* * *

Бульон варился долго. Я уже успел заскучать. Хотя пришлось первое время стоять над ним и пену снимать. Но всё кончается и плохое, и хорошее, и долгое ожидание. Вынув мясо из готового бульона, я отделил мясо от кости и нарезал помельче. Закинул опять обратно. туда же пошла нарезанная соломкой картошка.

Через некоторое время закинул туда и поджаренный лучок с морковкой. А потом уже и шпинат в дело пошёл. Сметанки не хватает. Ещё яичек куриных парочку отварить и половинку в тарелку запустить, как кораблик в зелёное море.

Но вернувшийся Вадим, и уже изголодавшийся от вкусных запахов с кухни Натан, ели мой супчик и хвалили.

Я не против.

Хвалите меня, хвалите!

Но супчик и правда получился объеденье.

После привычного уже позднего обеда пришло состояние приятной сытости и ленивой расслабленности…

* * *

— Ну, что, джентльмены! Поедем завтра в «Берёзку»?

Вадим, недоуменно поднял на меня глаза:

— Деточка! Там за рубли не продают.

Отвечаю ему в том же духе:

— Дяденька! А у меня тут сертификатиков немного нашлось. На машинку с колёсиками не хватит, но накупить одежды на нас троих вполне. Вы же не поедете со мной на юг, в таком неприличном виде?

— А почему это у меня вид неприличный? — Вадим даже немного обиделся вроде бы. Или это только с виду?

— А я утром видела тебя в плавках, так вот. У тебя они уже протёрлись на коленках, и дырка на попе…

— Всё! Хватит! Ты права. Приличные плавки мне не помешают.

— И не только плавки. В шортах на юге ещё не принято мужчинам ходить где попало. Так что понадобятся брюки поприличнее, но из более тонкого материала, чем ваши шерстяные.

— А нас туда пустят? — Вадим всё сомневался в возможности простого советского человека посещать, и не дай бог, отовариваться в настоящем, почти что валютном магазине «Берёзка».

— Не переживай! — цирковой музыкант с видом знатока свысока посмотрел на друга, — Я уже бывал там. Всё нормально будет.

— Натан! Ты немного ошибся. — поправил его я, — Ты там не «бывал», ты там «был» и всего лишь один раз.

— Можно подумать ты там каждый день