Читать книгу "Холостяк - Карли Филлипс"

— И-и-и-и! — завопил его брат вдвое громче.

Роман засмеялся, и Шарлотта почувствовала, что он испытывает от всего этого такое же удовольствие, как она сама.

— Можешь себе представить полный дом мальчишек? — спросил он.

— Не смей даже шутить на такую серьезную тему!

В ответ Роман лишь усмехнулся.

— У нас в семье были одни мальчишки, а мы оба знаем, что пол зависит от моих генов. Только представь, сколько удовольствия мы можем получить, делая этих самых детей.

Он стал ритмично поглаживать кончиками пальцев ее плечо, и это движение очень быстро превратилось в эротическую прелюдию.

Дети от Романа… Шарлотта внутренне затрепетала, она желала этого так сильно, как раньше даже представить себе не могла, но понимала, что скорее всего ее желание невыполнимо. Им еще нужно во многом разобраться, прежде чем она сможет позволить себе хотя бы думать о таком будущем. Но он тронул ее сердце — если точнее, он им завладел. Ее сердце всегда принадлежало ему, еще с той ночи, когда он поделился с ней своими сокровенными мечтами, и у нее не было иного выбора, кроме как оттолкнуть его в ответ. Она еще не приняла никаких конкретных решений, но знала, что сейчас она бы его не оттолкнула.

— Готовы сделать заказ? — спросил высокий темноволосый официант.

— Нет, — ответили они одновременно.

Шарлотта не знала, как это произошло, но через несколько минут они уже ехали в машине по направлению к ее дому, ехали с пустыми желудками, оставив на столе двадцатидолларовую купюру. Через полчаса они уже входили в ее темную квартиру. Шарлотта щелкнула выключателем, и прихожая озарилась приглушенным светом. Роман ногой закрыл за ними дверь и привлек Шарлотту к себе. Она прислонилась к стене. Роман жадно припал к ее губам, его желание не вызывало сомнений, оно было таким же глубоким, как ее собственное. Шарлотта сбросила куртку и дала ей упасть на пол. Роман быстро избавил ее от свитера, и вот она осталась в белом кружевном бюстгальтере, голубых джинсах и красных сапогах. Роман коснулся пальцами тонкого кружева и втянул воздух. От его прикосновения ее соски отвердели, все ее тело захлестнуло нарастающее желание.

— Тебе, наверное, жарко во всей этой одежде, — сказала Шарлотта.

Взявшись за воротник его куртки, она сняла ее, и куртка упала на пол рядом с ее одеждой. Голубые глаза Романа горели предвкушением и желанием. Он стянул с себя рубашку и отшвырнул в сторону. Рубашка ударилась о стену и упала на пол.

— Твоя очередь.

От его слов Шарлотта ощутила мерную пульсацию между ног. Возбуждаясь все больше, она наклонилась и стала снимать сапоги, но у нее дрожали руки и сделать это оказалось не просто.

— Дай я сниму.

Роман встал на колени и стянул сначала один сапог, потом другой, после чего переключил внимание на пуговицу, на которую застегивался пояс ее джинсов. Действуя как профессионал, он проворно расстегнул пуговицу, потом молнию и спустил джинсы с ее бедер. У Шарлотты дрожали ноги, она бы, наверное, упала, если бы не опиралась о стену. Роман спустил ее джинсы до щиколоток и остановился. Шарлотта попыталась освободить одну ногу, но штанины были слишком узкими внизу.

— Не трудись, — сказал Роман. — Меня вполне устраивает то, как ты стоишь.

Он встал на колени у ее ног и посмотрел на нее снизу вверх. На его губах играла хитрая улыбка, весь его вид выражал удовлетворение.

Шарлотта оказалась взятой в плен, и не только собственной одеждой, не позволявшей ей двинуться с места, она оказалась в плену своего желания, связанная любовью. Роман наклонился к ней, его темные волосы коснулись ее белой кожи, и ее пронзило острое, раскаленное добела желание, смесь телесного голода и эмоциональной потребности. Больше всего она жаждала, чтобы он утолил ее желание, но понимала, что он должен быть в ней, меньшее ее не удовлетворит. Роман встретился с ней взглядом и, по-видимому, прочел ее мысли. Вместо того чтобы доставить ей удовольствие своим ртом, как он, казалось, собирался, он снял с нее джинсы и встал. В считанные секунды он тоже разделся, и вот уже они оба стояли нагие, оба одинаково возбужденные.

Роман шагнул к Шарлотте и протянул руки:

— Иди сюда.

Она подчинилась. Он поднял ее на руки, она обхватила ногами его бедра, руками обняла его за шею, ее спина снова была прижата к стене. Тепло тела Романа обволакивало ее, возбуждая еще сильнее.

— Я хочу, чтобы ты был во мне, — прошептала она.

— Я хочу того же.

Им пришлось немного повозиться, но наконец Шарлотта почувствовала, что он готов войти в нее. И когда он это сделал, она не просто приняла его в свое тело, ее сердце раскрылось, ей вдруг стало казаться, что возможно все. Да и как могло быть иначе, когда она чувствовала, что он наполняет ее и готов взорваться?

Он начал двигаться с ней, входя все глубже, и с каждым движением, с каждым толчком напряжение внутри ее все нарастало, она не могла перевести дух, но это было и не нужно, ощущения захлестнули ее, вознося все выше и выше, к самому краю и еще дальше, и она испытала оргазм, равного которому никогда еще не испытывала — потому что это был не просто секс, но любовь.

Прерывистый стон Романа подсказал ей, что он испытывает то же самое. Она его любит. Позже, уже засыпая в его объятиях, Шарлотта спросила себя, почему она так долго не желала себе в этом признаваться.

Шарлотта проснулась и потянулась. Прохладные простыни холодили ее обнаженную кожу. Проснуться в одиночестве было одновременно и привычно, и странно. Она всю жизнь просыпалась одна, этим сегодняшнее утро ничем не отличается от других, но после того, как она провела ночь, прижимаясь к Роману, просыпаться одной было как-то тревожно и неприятно. То же можно было сказать и о чувствах, которые атаковали ее еще не до конца проснувшийся мозг.

Она понимала, почему на исходе ночи Роман поцеловал ее и ушел, она уважала его стремление оградить ее от сплетен, неизбежных в их маленьком городке. Но ей его не хватало, она скучала по нему и хотела снова заняться с ним любовью. Она его любит. Каждая из этих мыслей пугала Шарлотту до невозможности.

Она встала и стала делать все то, что проделывала каждое утро, притворяясь, будто все осталось по-прежнему. Горячий душ, горячий кофе, быстрый спуск по лестнице в магазин. Все как обычно. Но невозможно отрицать, что сама она стала другой. Потому что тремя этими словами, «я люблю тебя», она привязала себя к Роману. И теперь, когда эти слова были произнесены, она боялась, что ее жизнь изменится навсегда. И если история — ее матери, ее отца и даже Романа — что-то значит, то эта перемена будет не к лучшему.

С этой тревожной мыслью Шарлотта вошла в открытый магазин. Она надеялась, что знакомые оборки и кружева и ванильные попурри, которые она обновляла каждый день, успокоят ее нервы. Она вошла — и в ноздри ей неожиданно ударил запах лаванды. Запах будоражил и разрушал ощущение успокаивающего однообразия, которое она надеялась здесь обрести.