Читать книгу "Декоративка - Агата Грин"

— Что, привязался к ней? Жалеешь?

— Я ее купил и лишь я могу ее наказывать.

Ведун скрипнул зубами, но кивнул:

— Да, у тебя есть это право. А у меня есть право приказать тебе. Накажи дикарку. Ударь ее сам.

Я с вызовом посмотрела в лицо Зена.

Если он посмеет меня ударить, то шаткое перемирие между нами я сочту законченным. Мэнчи недолго думал: развернувшись, он накинул тулуп и пошел к двери. Лицо ведуна вытянулось, став еще более узким, но больше он так ничего и не произнес — только глаза потемнели до бутылочной зелени…

Зен и Шариан ушли. Я осталась в доме одна, уверенная на девяносто девять процентов, что желтоглазый сегодня умрет, и на сто процентов не желающая этого.

Пытка ожиданием длилась до самой ночи. Я знала, что за мной в любом случае придут, и прикидывала, как себя вести и что делать. Тревога зашкаливала, и я, как заведенная, мерила шагами дом. Меня мучил вопрос: что, если Зен умрет?

Когда за дверью послышался шум, я оцепенела. Раздался стук.

— Открой. Это я, хозяин твой… Красная Шапочка.

Я не поверила своим ушам. Это был голос Зена! Хриплый, жуткий…

«Он назвал меня Красной Шапочкой! — подумала я, переживая лавину нахлынувших эмоций, главной из которых была радость облегчения. — Он запомнил сказку!»

Я подлетела к двери и отодвинула засов, затем с усилием открыла тяжелую дверь… Весь покрытый снегом, источающий холод, волк-Зен замер на пороге. Пожалуй, никогда он еще не выглядел настолько впечатляюще диким… И вся эта дикость сосредоточилась в его глазах, необыкновенно ярких, пронзительных, умных, бесстрастных глазах хищника…

— Почему у тебя такие большие глаза, мэнчи? — промолвила я, зачем-то использовав фразу из сказки.

— Чтобы лучше видеть гуи, — ответил Зен и прошел вперед, захватив меня с собой за локоть.

Следом за ним ввалились несколько ни-ов, также покрытых снежком, и ведун. Двое несли по сумке, причем очень увесистой, в которых, судя по размерам и угадывающимся округлостям, были яйца гуи. Они бережно опустили сумки на лежанку и, стащив с себя верхнюю одежду, укрыли ей яйца для лучшей шумоизоляции. Ведун, глядя на это, произнес:

— Птенцы уже на подходе, момент запечатления нельзя пропустить. Переждем здесь.

— Не учи нас нашему делу, ведун, — отозвал один из ни-ов.

Зен оттеснил меня в самый темный угол, не давая возможности другим смотреть на меня. Украдкой я сосчитала гостей. Всего их было пятеро, включая ведуна. Раз Шариан говорил о запечатлении, то это должны быть всадники — самые почитаемые ни-ов ов-вена. С красными лицами, озябшие, они отряхивались и шли к очагу греть руки. Все они были светловолосы, но это скорее заслуга осветлителей, а не природная белокурость: в империи люди высокого положения считают важным выделяться светлой шевелюрой и припудривать прическу золотым порошком.

Птенцы не вылупились, а Зен-таки выкрал яйца… Удачное стечение обстоятельств или профессионализм? Или, как верит Треден, это боги в очередной раз спасли Зена, и не просто спасли, а помогли добыть желанный статус? Я не знала, как относиться ко всему этому: я практически убедила себя в том, что Зен мертв, и готовилась уже к перепродаже и новым трудностям… а тут… тут, вроде как, получается, что все складывается хорошо?

Зен сходил за моей сумкой и тулупом и велел одеваться.

Я поняла его без слов: птенцы должны вылупиться с минуты на минуту, к тому же время после кражи самое опасное (разъяренные птички, не обнаружив яиц в гнезде, устраивают ад и Израиль и летают, как сумасшедшие, по округе), поэтому всадники решили остаться в доме Зена. А присутствие декоративки в компании четверых сильных мужчин — Шариана я за мужчину не считаю — нежелательно. Я быстро надела тулуп, нахлобучила шапку и, взяв сумку в руки, пошла за Зеном к двери.

Ни-ов, привыкшие к тому, что декоративки нищих мэнчи не достойны внимания, даже и не смотрели в нашу сторону, но в доме был и Шариан.

— Постой, Зен! — окликнул он, и вышел к столу. — Куда ты собрался?

— В доме мало места, — ответил мэнчи — или уже ни-ов? — Мы уйдем, чтобы не мешать вам.

— Оставайся, друг, — весело проговорил один из всадников (у меня чуть шапка с головы не слетела от удивления). — Хоть от гнезда гуи далеко до твоего дома, они могут и сюда долететь; мне кажется, я уже слышу их ор. Вряд ли, конечно, сюда долетят, но лучше не шастать сейчас по лесу…

— Мы спрячем под елями, если что.

— Постой, — повелительно повторил ведун, и, обойдя стол, встал к нам ближе. — Хочешь увести декоративку? Не спеши. Ты так и не наказал ее за скверность, которую она выплюнула мне, благородному ни-ов, в лицо. Ты сегодня заслужил право именоваться полноправным имперцем, но это право предполагает и обязанность. Обязанность наказывать.

— Брось, Шариан, сегодня такой удачный день, к чему это? Декоративкам и так немало тумаков перепадает, мне рассказывали, — встрял еще один всадник. Другие молчали и ждали развязки.

— Такое спускать нельзя! — отрезал Шариан. — Ударь декоративку, Зен!

В этот момент я сильно пожалела о том, что не сдержалась сегодня и огрызнулась на ведуна. Что мне стоило прикусить язык, смолчать? Получается, снова я сама себя подставила…

«Что в моем мире, что в этом главной опасностью остаются люди… — подумала я. — Гуи, волки, клеймо, мэнчи, жестокие морозы — все это не настолько страшно, как человек с уязвленной гордостью. Шариан не оставит меня в покое, пока не уничтожит морально… или физически. А я не хочу и не позволю ему себя уничтожить. В этом суть нашей борьбы».

— Что ты молчишь? Не нужно ее калечить, просто ударь. Покажи, что она такое есть: вещь. Вещь! Предназначенная для пользования!

— Да хлопни ты ее легонько, и делов-то, — посоветовали Зену.

Зен шевельнулся, и я встала лицом к нему. Не просто для того, чтобы видеть его глаза, но и для того, чтобы ему было удобнее замахнуться. Я не сомневалась, что Зен в итоге меня ударит. Я всего лишь декоративка… наш с ним договор, заключенный под небом и якобы под присмотром богов, для него не может иметь такого значения, как быть окончательно принятым в братство ни-ов.

Один удар, всего один удар все изменит, навсегда возвысит его… Я приподняла подбородок и слегка повернула голову, чтобы моя щека, та самая, куда пришелся однажды его кулак, оказалась под удобным углом и на удобном для удара расстоянии.

«Все враги, все вокруг — враги, — монотонно думала я, и окуналась в мысли о лесе, гуле, который предположительно может вернуть меня домой, чтобы острые грани реальности не так сильно меня ранили. — Никому нельзя доверять. Только дома я в безопасности. Боже мой, как же я хочу домой».

— Я не буду бить ее, — после долгой паузы проговорил Зен.

Это было третье потрясение за день.

— Значит, ты оспариваешь мой приказ? Приказ ведуна? — прошелестел Шариан, и в его голосе я услышала удовлетворение. А я не ошиблась: он с самого начала не хотел принимать Зена в ни-ов, это была просто уловка, эдакая морковка, которой он хотел выманить самого удобного мэнчи на сложную работу — ту, за которую больше никто не берется.