Читать книгу "Золотая нить. Как ткань изменила историю - Кассия Сен-Клер"

Одежда Мэллори отражала его стратегию блицкрига. У куртки Burberry были запатентованные рукава Pivot, специально созданные для того, чтобы обеспечивать большую амплитуду движения, сохраняя теплый воздух в драгоценных карманах, образующихся между нижними слоями одежды. И хотя слоев одежды у Мэллори было много, все они были легкими. При активных движениях высоко в горах они бы идеально сохранили тепло, но не согрели бы альпиниста, если ему пришлось бы долгое время оставаться неподвижным. Если Оделл был прав и метель началась в первой половине дня, то одежда Мэллори в сочетании с диетой из патриотизма, героизма и хладнокровия могла стать причиной его гибели. Оделл намекнул на это в статье, которую он написал по возвращении в Англию: «Мэллори утверждал, что не станет рисковать в попытке добраться до вершины. Но в действительности желание превозмочь препятствия и жажда победы могли оказаться для него слишком сильными… Кто из нас, из тех, кто боролся с каким-нибудь альпийским гигантом в штормовой ветер, пытаясь обогнать наступающую темноту, смог бы удержаться, когда оставалось лишь дотянуться до такой победы, такого триумфа человеческой выносливости?»[351]

Кровь, пот и замерзшие слезы

«Требуются мужчины для опасного путешествия. Низкая оплата, сильный холод, долгие месяцы полной темноты, постоянная опасность, безопасное возвращение сомнительно».

Объявление в газете, (традиционно) приписываемое Эрнесту Шеклтону, 1913

Человеческое тело плохо приспособлено к холоду. Средняя температура тела составляет 37˚C, и даже легкое ее падение может быть опасным. Многие химические реакции, необходимые для правильного функционирования тела, происходят в узком коридоре температур. Если температура тела падает до 35˚C, оно начинает защищать себя и предупреждать дальнейшую потерю тепла. Кровеносные сосуды, особенно в конечностях, сжимаются. Внутренности необходимо держать в тепле, даже в ущерб другим частям тела. Замерзший начинает дрожать – это попытка тела генерировать тепло, – скорость метаболизма увеличивается, сжигая еще больше ресурсов, чтобы усилить дрожь. Дыхание замедляется, кровяное давление падает, сердцебиение становится неровным. Страдающие от переохлаждения чувствуют усталость, склонны спорить, сбиты с толку. Пальцы рук и ног немеют, что лишает движения ловкости. Люди начинают спотыкаться. Принимать решение становится сложно[352].

Неправильно подобранная одежда мешает исследователям. Каждое движение требует усилий, особенно в глубоком снегу, при штормовом ветре или на большой высоте. В письме к жене Рут от 17 августа 1921 г. Мэллори написал вот что: «Идти дальше можно было только при невероятном напряжении легких; и на высоте финальных склонов я счел необходимым остановиться и короткое время подышать так глубоко, как я только мог, чтобы собрать достаточно энергии и пройти еще несколько уступов». Пол Ларсен надевал одежду того времени, воссоздавая мучительное 800-мильное морское путешествие из Антарктики к острову Южная Георгия, осуществленное Шеклтоном в 1916 г. Ларсен выяснил, что его верхняя куртка в стиле Burberry защищает от ветра, но недостаточно водонепроницаема. Как только натуральные волокна промокали, они переставали греть, тяжелели, их трудно было высушить[353].

Пожалуй, самые постоянные и гнетущие проблемы были связаны с потоотделением: при такой физической нагрузке – долгие переходы по снегу, лазанье по скалам – альпинисты обливались потом. «Проблема, – как об этом сказал Черри-Гаррард, – это пот и дыхание. Никогда раньше я не понимал, сколько отходов жизнедеятельности выходит из тела через поры в коже… И весь этот пот, вместо того чтобы выходить наружу через ворсистую шерсть нашей одежды и постепенно высыхать, застывал и накапливался». Это приводило к тому, что между слоями одежды образовывался лед, шарфы примерзали к лицу, носки – к ступням. Изолирующие свойства одежды еще больше ухудшались. Одежда и предметы из ткани могли превратиться в ледяные скульптуры. Далее в своей книге Черри-Гаррард рассказывает об инциденте, случившемся, когда он вышел из палатки во все еще сырой, пропотевшей накануне одежде. «Оказавшись снаружи, я поднял голову, чтобы осмотреться, и понял, что обратно опустить ее не могу. Пока я стоял – секунд пятнадцать, наверное, – моя одежда замерзла… С этого момента мы все обязательно выполняли приседания, чтобы одежда не застыла»[354].

Эдмунд Хиллари потратил первые утренние часы своего победного восхождения на Эверест в 1953 г. на то, чтобы отогреть ботинки. «Они намертво замерзли, и я грел их на примусе до тех пор, пока они не размягчились настолько, чтобы я смог их надеть, – вспоминал он. – Мы надевали на себя всю имевшуюся у нас одежду». Но его одежда была из относительно современных синтетических материалов. Шерстяная одежда более раннего периода отличалась способностью хорошо впитывать влагу и медленно высыхать, особенно если она плотно облегала тело. Во время короткой экспедиции на мыс Крозье в июле 1911 г. компаньон Скотта Уилсон в отчаянии написал, что «во всей этой сырой одежде, замерзшей до жесткости, становилось трудно двигаться с привычной ловкостью, и любое лазанье по трещинам с помощью канатов требовало невероятных усилий»[355].

Ночью ситуация усугублялась. Спальные мешки экспедиции Скотта, сшитые из оленьих шкур и гагачьего пуха, настолько промокали, что замерзали до состояния железных балок: при попытке скатать их рвались швы. Чем больше они намокали, тем сложнее было их просушить и тем холоднее было спавшим в них людям. Это неизбежно вынуждало надевать на себя еще больше одежды, которая в свою очередь намокнет от пота и станет ледяной. Люди просыпались с бледной, сморщившейся кожей[356].

Чтобы залезть в спальный мешок, требовалось много времени и сил. Исследователи отогревали их теплом своего тела, чтобы смягчить и втиснуть в них сначала одну ступню, потом другую, одну ногу, потом другую. «Утром, выбираясь из спального мешка, – написал Черри-Гаррард, – мы первым делом засовывали наши пожитки в его отверстие: они становились затычкой, которую мы потом вытаскивали из этого замерзшего отверстия, чтобы вечером втиснуться в мешок снова»[357].

Слои одежды, из чего бы она ни была сшита, мешают движениям, в них трудно двигаться, когда появляются первые симптомы переохлаждения или высотной болезни. Джон Кракауэр, поднимавшийся на Эверест в катастрофическом сезоне 1996 г., потратил утро на экипировку, застигнутый «морозом, который опустился, вероятно, до сорока градусов ниже нуля». Дополнительный джемпер лежал у него в рюкзаке, но он пришел в отчаяние от тех усилий, которые требовались, чтобы его достать. «Мне бы сначала пришлось снять перчатки, рюкзак и ветровку, вися на закрепленном канате». В списках необходимого для начинающих альпинистов много написано об эффективности вентиляционных отверстий, о карманах, туалетных отверстиях и расположении «молний» на пуховых костюмах. Сравниваются достоинства различных вариантов термоодежды, перчаток и носков, многие из которых сделаны из сложной смеси синтетических волокон. Грэм Хойланд, тестировавший копии одежды Мэллори во время восхождения на Эверест, обнаружил, что пуговицы на ширинке практически невозможно расстегнуть, и предположил, что первые альпинисты могли оставлять ширинку постоянно расстегнутой[358].