Читать книгу "Ладанка Жанны д'Арк - Наталья Александрова"

«Перейду к делу, – я стала читать письмо дальше, – но сначала я должен сделать кое-какие пояснения».

Опять двадцать пять! А сам пишет, что к делу перейдет!

«Константин, мы дружили с тобой много лет, ты знал мою первую жену и был со мной, когда она умерла. Смерть ее не была легкой, ее болезнь не дает легкой смерти. Оля очень страдала, а я не мог все время быть с ней, потому что тогда как раз поднимал бизнес.

Было непросто, ты знаешь. Я до сих пор чувствую свою вину за то, что мало был тогда с Ольгой. И мало сделал для нее. Сейчас бы, возможно, ее вылечили… Ну, как известно, история не имеет сослагательного наклонения… и ты скажешь мне то же самое.

После Олиной смерти я занялся работой.

Я преуспел, ты знаешь, был относительно молод и богат, так что мною интересовались женщины. Но я для себя решил, что не хочу никаких долгосрочных отношений, не хочу ни к кому привязываться, не хочу больше семьи, и детей тоже. У меня нет на это ни времени, ни желания. Поэтому я время от времени заводил любовниц, сразу предупреждая, чтобы они не питали никаких надежд на продолжение отношений. Пару месяцев – и все, расстаемся без взаимных обид. Меня такое вполне устраивало, их, кажется, тоже. Время летело в трудах и редких развлечениях.

Потом я встретил свою вторую жену. Ты знаешь всю историю нашего знакомства, это уже не важно. Она сумела внушить мне мысль, что я должен на ней жениться. То есть я тогда думал, что это любовь и с этой женщиной я буду до конца. Она действовала упорно и методично. Рассорила меня с сыном, причем сделала так, что мне казалось, будто во всем виноват он. Но это не главное, как ты знаешь. Мы обсуждали это с тобой, я не хочу повторять…

Когда я узнал про нее такое, я едва не умер, удивляюсь, как выдержало мое изношенное сердце…»

Ага, стало быть, господин Реут каким-то образом узнал про прошлое Вдовы – то есть тогда-то она была еще не Вдова. И Реут решил оставить ее без наследства. Восстановить, так сказать, справедливость. Заявлять на нее не стал, побоялся скандала, да и доказательств не было. Но все, что в его силах, он сделал.

Но опять-таки, при чем тут я?

Я решила взять себя в руки и все же дочитать письмо до конца, не отвлекаясь.

«Об этом ты знаешь, моя просьба совсем о другом. Когда я искал доказательства преступления моей второй жены, я тайно рылся в ее бумагах, хотя знал, что ничего там не найду – она особа весьма подозрительная и осторожная. Но я нашел другое.

В старом конверте в самом дальнем ящике ее стола лежали два листка и фотография. Один – копия свидетельства о рождении Куликовой Жанны Владимировны, одна тысяча девятьсот девяносто второго года рождения, второй – копия анализа ее крови. Самая редкая, четвертой группы, резус отрицательный, ты знаешь, у меня точно такая же. На фотографии была девочка, малышка лет полутора, я точно не мог определить. Левая ручка была поднята, давая возможность отчетливо разглядеть родимое пятно в форме сердца. Ты знаешь, что у меня точно такое же под левой подмышкой.

Группа крови очень редкая, а тем более пятно… Я понял, что на фотографии была изображена моя дочь. Но вот каким образом эти документы оказались в ящике стола моей второй жены? Сам понимаешь, у нее я спросить не мог, я уже сделал одну глупость, когда начал выяснять историю ее преступления. Я решил нанять человека, чтобы он навел справки. Он быстро выяснил, что Жанна Куликова жива, проживала раньше в Архангельске, ее мать, Куликова Татьяна Викторовна, умерла. К стыду своему, я совершенно не помню эту девушку. Вероятно, мы с ней общались в девяностые годы… Не понимаю, отчего она не сказала мне при расставании, что беременна, вопрос можно было бы решить…»

Я отбросила письмо. Мне захотелось смять его или вообще порвать. Значит, вот она – тайна моего рождения. Если бы моя мать сказала ему тогда, он дал бы ей денег на аборт. И все проблемы были бы решены! То есть меня бы не было.

Что ж, возможно, так стало бы лучше для всех.

Я глубоко вдохнула, посидела немного, чтобы успокоиться, и продолжила чтение.

«Чувствую, что мне остается мало времени, я боюсь, что эта женщина, которую даже не хочется называть женой, не даст мне покоя. Теперь, когда я все про нее знаю, я должен спешить. Итак, у меня нет неопровержимых доказательств, что Жанна Куликова – моя дочь. Так что я просто решил сделать ей подарок и переписал на нее ресторан и клуб. Если она – моя дочь, то пусть это частично компенсирует то, чего я не дал ей. Если же это не так, то бог нам всем судья… Верю, что ты все сделаешь как нужно, как делал всегда…»

Я тупо смотрела на подпись и дату. Ну что же, папочка перед смертью решил откупиться. Хотя… он же понятия не имел о моем существовании. И мою мать вообще не помнит. Кем же она была? Девицей на содержании, которая прыгает из постели в постель?

Да, выходит, что соседка, которая просветила меня в двенадцать лет, была не так уж не права.

Я посмотрела на часы и поняла, что уже почти вечер, а у меня полно дел.

Лилиана, как ни странно, по телефону ответила.

– Как дела? – спросила я осторожно.

– А у тебя? Есть какие-нибудь новости? – так же осторожно поинтересовалась она.

– Есть, и важные, но это не телефонный разговор, желательно нам увидеться… Только в больницу не пойду! – Я вспомнила, как меня подхватил там Петрович. И хоть он уже вне игры, вдруг еще кто-то караулит? Вообще, я устала бегать и скрываться.

– Да я уже дома! – сообщила Лилиана. – Больница эта… Да еще мужик все время в палате сидел и зырил. Ужас!

– Это хорошо, что ты дома, – повеселела я, – только надо бы еще этого… твоего…

– Виталика? – Лилиана рассмеялась и понизила голос. – Да он тут со мной находится неотлучно. Испугался, понимаешь… Так что приезжай, раз новости хорошие…

Квартира у Лилианы была в центре, но в новом доме. Дом красивый, огороженный, но охран- ник сразу поднял шлагбаум, видно, его предупредили.

Дверь открыл мужчина средних лет, внешне ничем не выдающийся. Редеющие волосы, чуть запавшие глаза, но взгляд твердый, внимательный.

– Здравствуйте, вы Жанна?

– Ну да, а вы…

– Реут Виталий Владимирович. – Он протянул руку, но не пожал, а только коснулся. Прикосновение было легкое, сухое, невесомое, будто падающий с дерева осенний лист. Он помог снять пальто.

– Сюда, пожалуйста!

Комната просторная, обставлена с большим вкусом. Надо полагать, это гостиная. Светлая мебель, красиво драпированные занавески. Главное – ничего лишнего. Ну я и не сомневалась, что со вкусом у Лилианы все в порядке.

Сама хозяйка полулежала на диване, укрывшись пледом. Лицо ее было утомленным, скулы обострились, но я заметила тщательно наложенный макияж и поняла, что все не так плохо.

– Жанна, – произнесла она слабым голосом и сделала попытку встать.