Читать книгу "Набирая силу - Артем Каменистый"

Я хотел было заявить, что именно по ней мы и прошли, но прикусил язык.

Мелконог не поверит. К тому же придется рассказывать слишком многое. В том числе упоминать моменты, о которых мне не хочется распространяться. Достаточно того, что в некоторые мои тайны посвящен Бяка. Этого уже хватает, чтобы волноваться за сохранность секретов. Не стоит усугублять.

Значит, лучше промолчать. Тем более не вижу смысла в информировании лесовика о нашем маршруте. Это ничем не поможет, выбираться придется иным путем.

Потому перевел разговор на более перспективную колею.

— У вас есть пленник.

— Да что ты говоришь? — делано изумился Мелконог.

— Мы можем это использовать, — не обращая внимания на тон собеседника, продолжил я. — Ему ведь по-любому много чего известно. Он должен знать, почему здесь на карте белое пятно. Или даже подскажет, как его обойти. Я не знаю, зачем вы его взяли, но почему бы это не использовать?

— И ты думаешь, что он прям возьмет и все нам просто так расскажет? И даже не станет при этом много врать? Не боишься, если его слова приведут нас к логову матерых огневиков или куда-нибудь похуже?

— Конечно, боюсь, — признал я. — Но можно попробовать сделать так, чтобы он сам рвался нам все рассказать. Есть способы.

— Способы? — хмыкнул Мелконог. — А я вот про такие способы не знаю. Дикий, которого мы поймали в начале весны, выпустил кишки лучшему арбалетчику фактории. Прошел по кустам на бесшумном умении и хорошенько полоснул ножом чуть пониже пупка. А вот уйти уже не успел. Мы его потом на куски порезали, но он ничего не сказал. Только ругался и плевался. Это такие люди, что с ними никогда не угадаешь, на кого нарвался. Но слабаков у них если и держат, то в цепях. Не хочу говорить про них хорошее, но надо признать, что в этом они сильны.

— Мы можем сыграть на контрасте.

— Сыграть на кон… На чем ты тут играть собрался, музыкант хренов?

— Надо разделить наши роли.

— Что-то я запутался… То ты музыкант, то актеришка из балагана. Пацан, определись уже.

— Здесь не музыка и не балаган. Мы будем допрашивать его вдвоем. Но один будет допрашивать грубо, жестко, а второй, наоборот, мягко и как бы станет защищать от первого. То есть плохой и хороший. Тогда у вашего пленника может выработаться доверительное отношение к хорошему. И если четко придерживаться своих ролей, он сам расскажет, ему захочется рассказать. Как бы отблагодарить того, кто с ним нормально обращается. Ну и заодно защититься от плохого. Способ простой, но это работает.

Мелконог ответил без раздумий:

— А что, идея неплохая. Значит, так, я тогда допрашиваю его первым. И я буду хорошим. Ну а как поговорю с ним чуток, ты подключишься. И будь с ним пожестче, ты же плохой, а выглядишь хлюпиком, тебе трудно с ним придется. Так что старайся. Вон как раз удобное местечко. Остановимся передохнуть и поговорим заодно. А то и правда как-то нехорошо получается, тащим его без толку. Пусть начинает свой хлеб отрабатывать.

Я не стал напоминать, что пленника ни разу не кормили. Все мысли были об одном: как запугать мужчину возрастом лет двадцати семи, будучи при этом в теле худосочного подростка?

Как-то я не так это представлял…

Может, попросить Мелконога о смене ролей?

Нет, нельзя, он ведь именно этого и добивается. Издевается надо мной с самым серьезным видом. Хочет посмотреть, как я облажаюсь.

Следовательно, надо как-то выкрутиться. Надавить на пленника так, чтобы тот действительно начал рассказывать Мелконогу все, что знает.

С радостью и добровольно.

Ну… почти добровольно.

Дождь, вымочивший округу до последней травинки, затих еще перед рассветом. Но низкая облачность не рассеялась. Лишь местами в ней возникали почти чистые прорехи, через которые пытались прорваться прямые солнечные лучи. Этого недостаточно, чтобы быстро высушить почву и растительность.

И наша одежда тоже сохла плохо. А это неприятно, это верный путь к болячкам, если подолгу так ходить. Северное лето коварно, приходится беречься.

Поэтому на привале, устроенном в мелком распадке, мы все скинули верхнюю одежду, развесив ее по корявым ветвям карликовых сосенок. Растительность здесь повсеместно угнетена, поэтому сосенки росли не вверх, а вширь, далеко раскидывались. Готовая природная сушилка.

Костер не разжигали. Мелконог заявил, что долго здесь рассиживаться нельзя и потому отогреваться горячей пищей нам светит только вечером.

Бяка присел в сторонке и начал жадно перебирать нехитрое барахлишко, прихваченное с тела некроманта. Упырь с него ухитрился стянуть множество вещей, на мой взгляд совершенно бесполезных. Вот зачем нам простенькая курительная трубка из камыша и корня гигантского рогозника? Серебряные пуговицы — это уже лучше, но сомневаюсь, что за них дадут хорошую цену. Бронзовый ключ от сундука, который, скорее всего, сгорел вместе с поселком нелегальных рудокопов. Деревянный пенал с непонятными пилюлями — тоже мусор. Неизвестно, от чего они лечат, да и не факт, что вообще являются лекарством. Запросто может оказаться наркота, которая нам даром не нужна. Однако Бяка радовался так, будто ему досталось великое сокровище фараонов.

Мелконог усадил пленника на землю, сам присел на поваленное дерево напротив него и приступил к допросу, осведомившись задушевным, действительно добрым голосом:

— Тебя как звать, мил-человек?

Пленник угрюмо отвернул голову, не проронив ни звука.

Мелконог на молчание ничуть не обиделся и продолжил в том же духе:

— Откуда тебя, такого красивого, в нашу глухомань занесло? Как давно здесь чалишься? Жена у тебя есть? А дети? Кто у вас за главного? И почему главного этой ночью не было в поселке? Зачем он ушел и куда? Что в шахте добываете? Много чего, да? Рассказывай, не держи это в себе.

После каждого вопроса Мелконог делал паузу, предоставляя пленнику возможность ответить. Но тот ни звука не обронил, так и косился в сторону с угрюмым видом.

Я, переминаясь с ноги на ногу неподалеку, начал знаками показывать, что готов играть свою роль. Уже продумал кое-какие наработки, есть шанс сойти за плохого.

Но Мелконог не стал играть по правилам, предложенным мною. Он даже не посмотрел в мою сторону. Выждав длиннейшую паузу, заговорил тем же тоном, в котором теперь появилась примесь насмешки:

— Вижу я, добрый человек, устал ты с дороги. Силенок не осталось отвечать. Такое бывает, что уж тут поделаешь. Но я тоже человек незлой, попробую тебе помочь с этой бедой. Сам за тебя отвечу. Звать тебя Тимром, а Щерба твое прозвище. Родом ты из Нижнего Улдиса или, может, из деревни какой под ним, точно не скажу. В Улдисе ты и связался с теми, кто тебе много чего наобещал. В Чащобу ты попал в позапрошлом году, с тех пор сидел на шахте безвылазно. Жена у тебя была, Кинкой звали, да только ты пришиб ее вскоре после свадьбы. Что-то не то она тебе сказала, когда ты поздно ночью домой вернулся пьяный и злой. Забил ее кулаками, не посмотрел на то, что беременная. Вот и не успел детьми обзавестись. За главного в «Красном глазу» Луцо Бешеный, и когда он на шахте, у вас дисциплина о-го-го. Да только подался он по реке вниз, к Имбу в гости. И несколько человек с собой прихватил, чтобы не скучно было. Пошли они не просто так, а понесли долю, которая Имбу полагается. Ему тут все платят, и вы не исключение. Быстро такие дела не делаются, так что пока не успел вернуться. На шахте вы колотите хромовый камень. Иногда попадается гранат. В старом отвале вы находили кусочки серебряной руды и сильно мечтаете до нее добраться. Еще хотите золото мыть, но у вас на это рабочих рук нет, да и мастера нужны с навыками специальными, а такие подобру к вам не приходят, они в нормальных местах нарасхват. Как видишь, Тимр, я и без тебя отвечать умею. Хорошо отвечаю, ничего не путаю.