Читать книгу "Лоцман. Сокровище государя - Андрей Посняков"

Скрипнув, распахнулась дверь, и на крыльце портновского дома показалась молодая красавица в шикарном платье из густо-багряной парчи с золотистой искрою! Обширная разрезная юбка была приподнята на боках, открывая нижнюю юбку и шелковую подшиву, глубокое декольте кокетливо прикрывали золотистые кружева самой изящной и тонкой работы, с правой стороны корсажа платье украшали шелковые ленточки и цепочки, на которых был подвешен веер и небольшой изящный кошель красного сафьяна. Из-под юбок выглядывали такие же красные сафьяновые туфли – остроносые, на высоком выгнутом каблуке, от чего походка дамы делалась плавной и важной.

– Ты – Иво? – строго глянув на блондина, поинтересовалась красотка.

Парень дернул шеей:

– Я.

– А я – Марта. Мой слуга про тебя рассказывал. С лошадьми управляться умеешь?

– Еще бы!

– Половина риксдалера в месяц.

– Сколько-сколько?

– Тогда – прощай. И без тебя справлюсь.

Девушка сделала пару шагов, спускаясь с крыльца, и блондин тут же замахал руками:

– Да согласен, согласен я. Половина так половина… И ваша кормежка, фройляйн!

* * *

– Так что, похоронила вдова генеральскую голову? – уходя, старая служанка обернулась на пороге, светлые, словно бы выцветшие, глаза ее вспыхнули недюжинным любопытством. Еще бы, по всей Риге об этой голове ходили самые невероятные слухи, а многие, уважаемые в определенных кругах, люди всерьез утверждали, что голова вдовице потребовалась для колдовства! Ну, а для чего же еще-то? Уж, ежели просто для похорон, так выкупила бы все тело, а так – голова…

Голову покойника, и волосы, и уши ко многому можно приспособить. Уши, к примеру, хороши от болезни печени и почек. Если хрящи хорошенько высушить и растолочь, то…

– Нет, не знаю я, что там с этой головой, – отмахнулся Бутурлин. – Не интересовался даже.

– Жаль…

Служанка ушла, а Никита Петрович принялся мерить комнату шагами и думать. Осада, судя по всему, затягивалась, полную блокаду города царю Алексею Михайловичу организовать так и не удалось, надежды на датский флот оказались тщетными, и Бутурлин вот сейчас рассуждал. Вот, если бы в Англии нынче у власти находился король, какой – не важно, то, верно, английский флот вполне мог бы появиться в Рижском заливе! Алексей Михайлович уж верно попросил бы помощи у англичан – те никогда не отказывали, еще бы, со времен Иоанна Грозного именно английские купцы имели привилегии на торговлю с Россией, именно их фактории – и на Севере, и на Волге – не без оснований считались самыми богатыми, именно англичанам еще Кузьма Минин продавал скот и имущество, собирая деньги на ополчение в страшные смутные времена. Не отказывали англичане, правда, свою выгоду, черти, блюли! Не отказали б и сейчас… Но – это если б король на троне сидел, властелин законный, а не какой-то там лапотник Кромвель! Ну, пусть не лапотник, пусть – торговый мужик, но ведь – простолюдин, не ровня государю. С таким переговоры вести – на века себя опозорить.

А если не Англия, то кто? У кого еще мог бы государь флот попросить? Да у тех же французов… или у испанцев – запросто. Собрать посольство во главе с человеком деятельным да умным… Скажем – Ордин-Нащокин… или тот же князь-воевода Петр Иванович Потемкин. Мало ли на Руси умных да верных людей? Уж посольство б, как надо, справили… Правда, пока туда, пока обратно – как раз год и пройдет. Что же, целый год тут держать осаду? А впереди зима, весна голодная… Нет уж, лучше уйти, а уж потом, как договорятся насчет флота, тогда и вернуться… и ударить! А сейчас-то что? Какая ж это осада, когда и подкреплений, и продовольствия в городе осажденном в достатке? Тут только один выход – штурм. Наверное, именно это и подскажут царю воеводы, да, верно, и подсказали уже.

Штурм… Много народу погибнет. С обеих сторон. Однако без штурма не обойдется, так, сами по себе, не сдадутся рижане, не запросят мира, увы.

* * *

Гроздья малины торчали на клонящихся к траве ветках унылыми бледно-розовыми брызгами. Лето нынче выдалось холодным, дождливым, вот и не поспели толком ягоды – мелкие, кислые, тьфу!

Пожевав сорванную ягодку, Марта скривилась и сплюнула. Невкусно! Вот, может, черная смородина – та вроде бы покрупнее… и да, ничего, сладкая! Значит, не только в солнышке дело. Может, здесь, под смородиновым кустом, зарыт мертвяк? А что? С чего бы так куст-то разросся? И ягоды, вон, сладкие… в отличие от той же малины.

Резкий порыв ветра сорвал со старой березы уже успевший пожелтеть листок. Понес, закружил, потащил по заросшей травою дорожке… когда-то вполне даже красивой, посыпанной желтым морским песком. Да вся мыза когда-то выглядела весьма прилично: крепкий фахверковый дом в два этажа под надежной крышей, сарай, конюшня, амбар с ригою, высокий – покосившийся ныне – забор. Ныне усадьбу забросили – видать, хозяева бежали, испугавшись войны, или их просто убили… впрочем, могли и насильно выселить, слишком уж близко от Риги располагалась мыза и конечно же подлежала уничтожению, как возможное укрытие для русских осадных орудий.

Да, Рига – вон она, в полумиле всего! Вот башня Святого Якоба, вот толстая – Пороховая. Вон торчит шпиль собора, а чуть левее – тонкая вытянутая башня церкви Святого Петра. Даже ров с водой виден. Прямо отсюда, со двора заброшенной мызы.

Дом, еще недавно зажиточный, нынче угрюмо щерился глазницами выбитых окон, по всем комнатам гулял ветер, переворачивая листы разбросанных по полу книг, кои еще не успели сжечь временно приютившиеся здесь люди. Кто они были – бог весть. Может быть, и впрямь русские, позднее перебравшиеся на более удобную позицию, а может, беглецы-дезертиры, целые шайки которых шастали вокруг города, словно своры голодных собак. Нападали на беженцев и обозы, убивали, грабили. Таких мародеров уничтожали с обеих сторон: шведы – вешали, русские просто рубили саблями на куски. И тем не менее бродячих шаек хватало. Находились, находились желающие половить рыбку в мутной воде, хоть чем-нибудь поживиться, настоящие псы войны.

Верно, к таким вот псам и относилась шайка Лихого Сома, вернее – Петера Лунда, так он именовал себя здесь, в Лифляндии. Это имечко стало известно Марте еще в Риге, от одного из уличных мальчишек, коего Лихой Сом – Лунд привлекал иногда для своих мелких надобностей, – разузнай-принеси-подай. Да вот, видно, как-то не сошлись в цене, и мальчишка обиделся… Да, кроме него, на Лунда много кто обижался! Ежели случайно оставался жив. Покойники ведь уже не обижаются, верно?

– Верно, – сама себе ответила дева. – Покойники не обижаются, да. Хотя… как сказать! Бывало, являлись и с того света, чтоб отомстить. Не дай бог иметь таких мстителей, тьфу. Значит, Петер Лунд, ага… или, как говорили когда-то в Нарве – Черный Тоомас…

Наскоро перекрестившись на церковные шпили, девушка уселась на широких ступеньках крыльца под выглянувшим из-за облаков солнышком и, вытянув ноги, принялась лениво перелистывать первую попавшуюся книгу из тех, что валялись нынче по всему дому. Прежний хозяин-то, видать, был большой книгочей.