Читать книгу "Знаменатель - Оксана Алексеева"

На занятия я явилась раньше обычного. Аудитория постепенно наполнялась шумом, смехом и шутками, такими привычными, но сейчас казавшимися далекими. Никита объяснял Танюше, почему на физкультуре каблукам не место, Танюша приводила свои аргументы. При этом оба так активно жестикулировали, что казалось, вот-вот сорвутся или в драку, или в страстные объятия. Костя с Наташей сели впереди меня, чтобы расспросить во всех подробностях о поездке в гости к Данькиным родителям. Я отвечала, но при этом снова ощущала, будто одногруппники мне одновременно близкие друзья и совсем чужие люди. Словно я существовала в двух изолированных мирах и иногда перескакивала из одного в другой.

Вошел Штефан, осмотрелся и разместился на другом ряду. Ко мне он подходить не собирался – и правильно. Из его сумки торчал уголок блестящей бумаги. В такую цветы заворачивают… Я усмехнулась. Да неужели он купил для Ольги цветок, но запрятал в сумку, чтобы всевидящий Никита не сжил со свету подколками? Это было трогательно. И неприятно. Вероятно, этой ночи Штефану хватило, чтобы окончательно определиться. Так нам обоим будет легче жить.

Господин Знаменатель изволил явиться только со звонком. Направился ко мне – наши места неизменно, с самого начала времен, соседствовали. Хоть в этом полная стабильность. Я улыбнулась – не ему, внутренним ощущениям. Едва сев рядом, он неожиданно взял меня за руку. Но в этом жесте не было нежности… Я только теперь посмотрела прямо и увидела, что его лицо было каменным.

– Что случилось…

Он только указал в сторону двери, а внутри уже похолодело от плохих предчувствий.

В проеме стояла Ксюша – сама на себя не похожая, глаза стеклянные. Куратор вошел следом, аккуратно подвинув замершую девушку в сторону.

– Ребята… – голос куратора был тихим, но от самого тона все замерли. Он продолжил уже в абсолютной тишине: – Мне два часа назад сообщили… о смерти Зариной Ольги. Пожалуйста, пока никаких вопросов… Полиция разбирается…

Полная тишина, абсолютная, а в ушах такой звон, что хочется закричать и заглушить его хоть немного… Я медленно повернула голову, Даня не смотрел на меня, но после длинной паузы сказал почти неслышно:

– Это я сообщил в полицию. Нашел ее на даче… Самоубийство.

Я открывала рот – я совершенно точно хотела о чем-то спросить, но никак не могла выдавить ни звука. Или собиралась накричать. Или ударить. Но просто отвернулась.

Перед глазами все плыло, будто голова качалась на волнах непонятного сна. Вон там стоит Ксюша… Она плачет, забыв о старой обиде, а может, наоборот, сейчас вспоминая. И даже не подозревает, что могла оказаться на месте Ольги… которую мы втянули в игру. Никита хватает куратора за локоть, что-то бормочет… кажется, спрашивает номер отца Ольги. Наташа выбегает из аудитории… А вон там, дальше всех на свете, у самой стены, стоит Штефан. Вряд ли он что-то видит перед собой, вряд ли слышит этот шум. Он сползает вниз, сидит в нелепой позе. К нему подходит Костя, садится на пол рядом, кладет руку на плечо…

Я наконец-то смогла сказать, надеясь, что Даня расслышит слова:

– Мы должны увести его отсюда.

Не отвечая на вопросы, мы прошли к Штефану, подняли его и потащили к выходу. Никто и не думал нас останавливать или о чем-то спрашивать. Еще шаг, еще. В коридоре немного легче дышать. Сначала он медленно, но переставлял ноги, потом вдруг замер, останавливая нас.

– Расскажи, что с ней случилось, Знаменатель.

Даня кивнул и открыл дверь в туалет. Завел Штефана туда, я вошла следом и прижала дверь. Свидетели в таком разговоре уж точно не нужны.

Даниил повторил то же, что сказал мне. Штефан выглядел пьяным – его шатало, а веки постоянно опускались: он будто усилия прилагал, чтобы держать глаза открытыми. И хоть мое состояние было не лучше, сейчас я держалась на жалости к нему. Сначала надо помочь Штефану, а уж потом можно будет вернуться домой, зарыться с головой под одеяло и там начать думать.

Но Штефан вдруг выпрямился. Голос его стал громче, но до сих пор дрожал:

– Это ты убил ее. Твое внушение… она не справилась.

Он даже бросился вперед, но Данька не позволил себя ударить. Наоборот, схватил Штефана за грудки и впечатал в стену. Рявкнул:

– Успокойся, Штефан! Если бы у нее была хоть мысль о самоубийстве, я бы это заметил! Такое не скрыть под внешними эмоциями, понимаешь? Не было в ней этого, не было! Такие, как Ольга, просто так не сдаются! Уже после твоего отъезда на нее вышла Эмпатия, и это уже не мог быть Маркос. Очень сильная Эмпатия… я на такое человека толкнуть бы не смог, даже если б захотел!

Штефан повис на его руке. Я от ужаса и осознания уже не могла сдержать слез, но спросила:

– Зачем? Ведь Ольга никому не мешала…

Даня отпустил Штефана, позволив ему бессильно опуститься на пол. Посмотрел на меня:

– Мешала, Вик. Разве Штефан сам не сказал вчера, что она единственная, кто мог его сдержать?

Когда Штефан заговорил, я подбежала ближе, чтобы расслышать каждое слово:

– Это я ее убил…

Сердце разрывалось, я обняла его и целовала в волосы, но слов подобрать не смогла. Он винит себя за то, что втянул Ольгу. Такое пережить очень сложно, без помощи не обойтись. Но Даня, присев перед нами на корточки, почему-то не спешил утешать:

– Почему ты, Штефан? Расскажи.

Это было жестоко, но после первой же фразы я выпустила Штефана из объятий и отодвинулась:

– Вика начала войну. И хоть ты помог мне с полицией, но тогда подчеркнул, что тебе не составит труда засадить меня или сделать что угодно. Вы вместе, а я… у меня была только Оля. Я связался с Маркосом, все объяснил. Честно сказал, что после того, как Вика прикончит меня, останется только он. Поэтому мы должны от нее… – он поднял мутный взгляд, – от тебя избавиться.

Мне нечего было сказать. В конце концов, войну и правда объявила я, хотя сама этого не хотела.

– И что ответил Маркос?

Штефан криво усмехнулся – без тени веселья на лице:

– Отказался. Сказал, что не будет в этом участвовать ни при каких обстоятельствах. Что он отказывается быть Знаменателем, а если кто-то из нас достаточно жесток для подобного – это лишь наш выбор. Я разозлился его наивности, но ничего поделать не мог. А тут еще и Ольга приехала, с вещами, это отвлекло. На следующий день мне позвонил Рич, спросил, в самом ли деле я хочу стать Знаменателем. Я не был уверен, но он, перед тем как бросить трубку, добавил: «Тогда придется создать для вас лучшие условия». Без понятия, что это значило, но когда я перестал чувствовать Маркоса, сразу побежал к вам. Война войной, но невозможно сражаться, когда не знаешь противника.

– Понятно, – сухо ответил Даня. – То есть ты заварил кашу, а когда запахло жареным, побежал к тем, кого в первую очередь собирался убить? Да ты лучший напарник из возможных.

Он встал и отошел. Ему разве что брезгливости на лице не хватало для полной картины.