Читать книгу "Сыщики 45-го - Валерий Шарапов"

– У тебя что-то было с Мирским?

– Ты того, да? – покрутила она пальцем у виска. – Это даже трудно представить. Мы вместе работали четыре месяца, просто коллеги. Он человек очень строгих правил. Не курил, практически не выпивал. Полностью отдавался работе, мечтал о карьере в нашем министерстве. В Москве у него остались жена и дочь, которой недавно исполнилось восемь…

О чем-то более приятном поговорить не успели. Открылась дверь, и в палату потянулись выжившие члены оперативной группы. Процессию замыкал мрачный Дьяченко. Он был единственный, кто не улыбался.

– Здравия желаем, товарищ капитан, – бодро поздоровался Чумаков. – Прости подлецов, грешили на тебя. Это нас Дьяченко взбаламутил.

Олег раздраженно скривился, вздохнул. Рита тоже вздохнула, поднялась, перехватив костыль, и побрела из палаты. Оперативники с любопытством смотрели ей вслед.

– Ну, ниче так, – резюмировал Чумаков, дождавшись, когда захлопнется дверь. Но она тут же отворилась, снова показалась мордашка Риты, она, не мигая, глянула на Пашку, и тот мгновенно начал скисать. Дверь опять захлопнулась.

– Ходят тут всякие, – расстроенно пробормотал Чумаков, – товарищи офицеры женского пола… Ладно, надеюсь, не отправят на Колыму…

– О чем это мы, – простодушно сказал Петров. – В общем, бочку мы на вас покатили, Алексей Макарович. Дьяченко ездил в соседний район, к знакомому в тамошнем угро. Тот сделал по просьбе запрос в верха, и выяснилось, что ни в Управлении по оперативному розыску, ни где-либо еще, ни вообще в МВД, нет сотрудника с именем Черкасов Алексей Макарович. На этом основании Дьяченко решил, что ты имеешь отношение к банде…

– Вы тоже решили, – фыркнул, отворачиваясь, Дьяченко. – Ладно, Леха, прости. Считай, что бдительность проявили. Ты сам мутил, что нам оставалось? И гибель Конышева казалась подозрительной. Он же наш, в доску свой, надежный. Решили, что ты от себя подозрения отводишь. Опять же картину, которую ты якобы нашел, а где, как – не пожелал отчитаться. Решили проследить за тобой, потеряли тебя в продуктовом на Базарной, потом услышали выстрелы из парка, но пока добрались… А потом Черепанов втык сделал, чтобы не лезли, куда не просят. Откуда ты, Леха?

– От верблюда, – усмехнулся капитан. – Да, я не работаю в системе МВД. А откуда прибыл, вам лучше не знать. Какая разница? Я самый настоящий Алексей Черкасов, тебе ли в этом сомневаться?

– Да, верно, – заулыбался обычно сдержанный Гундарь, подтащил к кровати несколько стульев, начал выгружать из плечевой сумки гостинцы – бутылку водки, два яблока, два граненых стакана, завернутых в бумагу – во избежание предательского бряканья. У Алексея от изумления расширились глаза.

– Так здесь же нельзя…

– Рассмешил, – улыбнулся Чумаков. – Это нам-то нельзя? Да все нормально, командир. Водка – похабная, яблоки – кислые, компания – сомнительная. А в остальном – все ништяк. Пьем по очереди. Давайте, – он набулькал в стаканы. – Не чокаясь: за Куртымова, за Вишневского, за Ко… Нет, за этого не надо, – он смутился. – Все, поехали.

Водка действительно оказалась поганой, от яблок сводило челюсти, но компания оказалась не такой уж плохой.

– Я тут подумал, – сказал Пашка. – Все бандиты хромые какие-то. Нет, в натуре, мужики. У Конышева нога больная, Шабалин тоже жаловался, у Гаврилова диагноз, пусть и липовый – коленный артрит. Это дело войдет в анналы, как дело Банды Хромых.

– Ни в какие анналы оно не войдет, – отсмеявшись, возразил Алексей, – дело засекретят, и не дай вам бог всуе его упомянуть. Так надо, мужики.

– Да и ладно, нам-то что, – пожал плечами Чумаков, – кстати, свежая информация, товарищ капитан. Помните, прошла малява, что в город едут блатные братья – Вася Муромский и Веня Зарубин?

– Ну?

– Не доехали, – выдохнул Пашка. – Купе в Калинине взяли, там их и нашли с перерезанными глотками.

– И что?

– Ничего, командир. Нам же легче. Пусть они хоть все друг дружку перережут…

– Эх, Пашка, быть тебе начальником уголовного розыска, – усмехнулся Алексей. – Задним местом чую – вот покину я вас, и тебя назначат.

– А меня – нет? – насупился Гундарь.

– А тебя потом, – сказал Пашка. – Когда меня убьют. Егорка, чего зеваешь? Плесни водички, в которой не плавает рыбка…

Выпили еще – за друзей-товарищей, за пятилетку в четыре года. А потом водка закончилась, и оперативники стали собираться.

– Ну, пока, командир, выздоравливай…

Дьяченко уходил последним, как-то заколебался, а на прощание склонился над больным, шепнул:

– А про Женьку мою мы еще поговорим. Нет возражений, Леха? – и ушел, не оглядываясь.

Возражений не было. Стоило поговорить и все расставить по местам. Черкасов виноват, не обсуждается – как любой слабый мужчина, павший от чар соблазнительницы…

Главное управление контрразведки Смерш уже готовилось к упразднению. Структура военная – зачем она нужна, если страна не ведет войны? Сотрудников предполагалось влить в МГБ, в МВД, в другие министерства и ведомства. Но формально детище Абакумова еще функционировало. Намечался новый, невиданный по масштабу и значимости проект – стране, как воздух, требовалась атомная бомба. У Америки эта штука уже имелась – Нагасаки с Хиросимой не дадут соврать.

9 апреля Совет министров СССР принял важные решения по данной теме. Проект курировал лично Берия Лаврентий Павлович. Мобилизовались инженерно-технические кадры, проводилась колоссальная подготовительная работа. Определялись места для будущих секретных объектов. На территории бывшего химзавода к северу от Уварова должен был разместиться крупный ядерный центр. Объект выбрали не случайно – небольшое население, удобные пути подъезда, железная дорога под боком.

В научных кругах ходили слухи, к сожалению, непроверенные, что под Уваровым также собираются возводить здание для промышленного атомного реактора. Зачастили комиссии. С одной из них и произошла трагическая неприятность… Вражеская разведка работала отлично, и планы советского правительства для нее секретом не являлись. Взорвать город, посеять смуту, сорвать планы, за что в СССР традиционно летят головы, причем зачастую светлые…

«Принимай, товарищ майор, новое назначение. Быть тебе отныне капитаном милиции, в Уварове как раз начальника уголовки подстрелили. Даем неделю, больше не можем, дело на контроле в самых верхах…»

Он открыл глаза. В комнату снова входила Рита Рахимович. Алексей заулыбался – не по заказу, само как-то вышло. Приятная женщина, ничего такого. А работа у всех сложная и ко многому обязывает. Она дохромала до кровати, уселась, сложив костыль на колени. «А почему бы нет?» – подумал Алексей. И она о том же подумала, легкая улыбка пробежала по губам.

– Сбежим, Маргарита Юрьевна? – предложил он.

– Какой вы храбрый, Алексей Макарович. А кабы не выпили, были бы таким храбрым?