Читать книгу "Космические бароны - Кристиан Дэвенпорт"

16 ноября 2009 года руководитель бюджетного управления Белого дома Питер Орсаг и помощник президента по науке и технологиям Джон Холдрен направили Обаме памятную записку, утверждавшую, что программа «Созвездие» «не укладывается в бюджет, отстает от графика, идет не туда и не может быть выполнена».

Это последнее утверждение – не может быть выполнена – являлось выводом независимой комиссии под руководством Нормана Огастина, в прошлом главного исполнительного директора Lockheed Martin. Тот факт, что Огастин, промышленный инсайдер из инсайдеров, столь критически отозвался о программе, в которой участвовала его прежняя компания, как раз и стал для администрации Обамы необходимым обоснованием. И она начала действовать с целью закрыть «Созвездие».

«Оцениваемая стоимость разработки „Ареса I“ и „Ориона“ выросла примерно с 18 до 34 млрд долларов, – доносили президенту два старших чиновника Белого дома. – Когда эти изделия будут готовы, эксплуатационные затраты также должны быть велики, в диапазоне от 2 до 3,6 млрд долларов ежегодно на обслуживание МКС (русские корабли для решения тех же задач стоят от 300 до 400 млн долларов в год)».

Обама подчеркнул две последние фразы и нацарапал на полях пометку: «Чем объясняется такая большая разница?»

Разница же состояла в том, что США платили русским только за услуги по перевозке до станции, но не за разработку ракет[229]. И все-таки числа кричали – и теперь они привлекли внимание президента.

В начале 2010 года[230] Обама дернул за рычаг и объявил решение о полной отмене программы «Созвездие». Как и предсказывал лоббист SpaceX, в Вашингтоне завязалась кровавая битва.

«Предложенный президентом бюджет NASA начинает путь к смерти для будущего американских пилотируемых космических полетов, – заявил сенатор Ричард Шелби, лидер республиканцев в комитете по ассигнованиям. – Если этот бюджет обретет силу закона, NASA перестанет быть агентством инноваций и настоящей науки. Оно станет агентством бесплодных мечтаний и сказок»[231].

Майкл Гриффин, бывший администратор NASA[232], положивший начало программе «Созвездие», заявил, что ее отмена «означает по сути отказ США от роли ведущего игрока в пилотируемых космических полетах на ближайшее будущее. Путь, на который они вступают с этим бюджетом, – дорога в никуда»[233].

План Обамы – положиться на коммерческий сектор в плане доставки астронавтов на станцию в рамках программы коммерческих экипажей – также приняли со скепсисом.

«Когда-нибудь это действительно станет похоже на коммерческую авиалинию, но не сейчас, – сказал Гриффин. – Сейчас у нас 1920 год, еще Линдберг не пересек Атлантику, а они уже пытаются продать „747-й“ компании Pan Am».

Вероятно, Белый дом смог бы противостоять критике бывшего администратора NASA. Возможно, он даже сумел бы перенести атаки Шелби и его приятелей в Сенате. Но вскоре он получил на руки еще более серьезную проблему, которую не предвидел: Нил Армстронг и несколько его товарищей-астронавтов написали Обаме разгромное письмо, осуждающее решение о закрытии «Созвездия» вместе с программой шаттлов.

Отцы-основатели космоса были в ярости и видели в объявленном решении предательство мечты их поколения, которое, следуя призыву Джона Кеннеди («потому, что это трудно»), вытащило на себе посадку на Луну и ожидало увидеть за первыми маленькими шагами космической эры обещанные гигантские скачки для человечества – к Марсу и далее. Теперь же астронавты видели только отступление и пугающие напрашивающиеся выводы: экспедиции «Аполлонов» на Луну – лишь случайный взлет, единственное в своем роде достижение, оно никогда не будет повторено.

После «Аполлона» один президент за другим обещали американцам следующее великое предприятие в космосе: новые лунные экспедиции и даже путешествия на Марс[234]. Но проходили годы, затем десятилетия, а NASA оставалось привязанным к низкой околоземной орбите высотой всего 400 км, где обращается МКС. Этот было все равно как если бы Колумб открыл Новый Свет, и никто не последовал за ним.

Белый дом проигрывал битву за общественное мнение. Не кто-нибудь, а сам Нил Армстронг выступил против решения, причем в самый неудачный для администрации Обамы момент. Как раз в это время она вела борьбу за то, чтобы пропихнуть свою инициативу в области здравоохранения – так называемый Закон о доступной медицине, и не хотела отвлекаться на посторонние вещи. В особенности на космос, не числившийся среди приоритетов. И никому определенно не хотелось услышать от героев Америки публичную критику в адрес главы государства.

Нужно было что-то делать, причем быстро. Белый дом решил выпустить на сцену самого президента и устранить проблему, становящуюся все более трудной. Помощники начали готовить речь, которую Обаме предстояло произнести 15 апреля 2010 года в Космическом центре имени Кеннеди, – первое и единственное за два президентских срока серьезное обращение по космической теме. Оно должно было показать, что США намерены сохранить лидирующую роль в космосе.

Президент начал с того, что поблагодарил Базза Олдрина, поддержавшего решение избавиться от «Созвездия». Его позиция значила не меньше, чем позиция Армстронга, Сернана и Ловелла. Затем Обама взял в прицел план Буша по возвращению на Луну.

«Я должен сказать об этом прямо: мы там уже были, – сказал Обама и добавил: – Базз был там. В космосе есть много других мест, которые надо исследовать, и много вещей, которые надо узнать».

Президент обещал, что Америка не откажется от планов исследования и освоения дальнего космоса. Для начала астронавты впервые выполнят посадку на астероид. К 2030-м годам экипаж облетит Марс, сказал он, «а следующим шагом запланирована посадка на Марс». Обама не уточнил, однако, когда она произойдет, добавив лишь: «Я надеюсь еще увидеть это».

В тот момент большинство обратило внимание на то, как Обама сменил курс, убив при этом программу Буша. Однако он все-таки бросил кость традиционной промышленной базе, пообещав сохранить капсулу «Орион», за которую отвечала фирма Lockheed Martin.

В итоге после тяжелых переговоров с Конгрессом[235], Белый дом согласился и на разработку сверхтяжелой ракеты, напоминающей «Арес V». Но «Арес I» остался в прошлом.