Читать книгу "Обрученные - Элли Каунди"

— Здесь расположен городской блок распределения питания, — информирует меня чиновница. — Как мы говорили раньше, наша задача — посмотреть, способны ли вы сортировать реальных людей и реальные ситуации внутри определенных параметров. Мы хотим знать, можете ли вы помочь правительству повысить функциональность и эффективность.

— Понимаю, — говорю я, хотя не уверена в этом.

— Тогда начнем. — Она открывает двери, и нас приветствует другой чиновник, который, очевидно, является ответственным за работу в этом здании. Оранжевые и желтые полоски на его рубашке свидетельствуют о том, что он — представитель одного из важнейших департаментов — Департамента питания.

— Сколько их сегодня у вас? — спрашивает он, и я понимаю, что я не одна прохожу здесь тест по сортировке реальной жизни. Эта мысль меня немного успокаивает.

— Одна, — отвечает чиновница, — но это наш лучший сортировщик.

— Отлично, — произносит он. — Дайте мне знать, когда закончите. — Он исчезает, а меня захлестывают запахи. И жара.

Мы находимся в огромном помещении, большем, чем спортивный зал в средней школе. Комната выглядит как стальной ящик. Металлический пол испещрен отверстиями труб; бетонные стены выкрашены серой краской; по всему помещению рядами расположены приборы из нержавеющей стали. Клубится пар. В потолок и стены вмонтированы вентиляторы, но окон в комнате нет. Приборы, подносы для контейнеров, пар над горячей водой, текущей из кранов, — все здесь серое.

Кроме темно-синих рабочих и их обожженных красных рук.

Звучит свисток, и новый поток рабочих вливается в комнату слева, в то время как другие рабочие выходят справа. Их усталые тела тяжелеют, они с трудом держатся на ногах. Они все вытирают лица и, не оглядываясь, покидают рабочие места.

— Новая смена приходит сюда из стерилизационной камеры, где удаляются все внешние микроорганизмы, — словоохотливо сообщает мне чиновница. — Там они получают номера и приклеивают их на свою униформу. Эту новую смену вы и будете изучать.

Она обращает мое внимание на несколько наблюдательных пунктов, расположенных в помещении: металлические вышки, наверху каждой — чиновник. В зале три вышки, одна посередине — пустая.

— Мы будем стоять там.

Я поднимаюсь вслед за ней по металлическим ступеням, похожим на ступени на остановках аэропоезда. Но эти ведут к маленькой металлической площадке, на которой мы с трудом размещаемся — трое чиновников и я. У седовласого лицо уже красное, покрытое каплями пота. Мои волосы прилипают к затылку. А все, что мы должны делать, — это стоять и наблюдать. Мы не должны работать.

Я знала, что у Кая тяжелая работа, но такого я себе не представляла.

Резервуары с грязными контейнерами стоят рядом с маленькими станциями с раковинами и трутами для переработки. Через большое входное отверстие в торце здания нескончаемым потоком прибывают грязные контейнеры из наших домов и пищевых залов. Рабочим выдают чистые защитные перчатки, но мне не понятно, как пластик или латекс не въедаются в кожу, когда они поливают из труб кипятком грязные контейнеры. Затем они перемещают чистые контейнеры в трубы для переработки.

Так он и идет — этот сплошной поток пара, кипящей воды и фольги. Мой рассудок леденеет и грозит отключиться, как это было однажды, когда мне пришлось сортировать трудные вещи и я была подавлена. Но это не номера на экране — это люди.

Это Кай.

И я заставляю себя стоять прямо и сконцентрироваться. Заставляю себя смотреть на эти согнутые спины, на эти обожженные руки и на поток грязных контейнеров, которые все прибывают и прибывают из труб.

Один из рабочих поднимает руку, и чиновник спускается со своей вышки, чтобы выслушать его. Рабочий протягивает чиновнику контейнер, и тот сканирует штрих-код на бортике контейнера в свою базу данных. Через минуту он исчезает с контейнером в руке в офисе, расположенном в конце зала. Рабочий возвращается к делу.

Чиновница смотрит на меня, будто ждет от меня чего-то.

— Что вы об этом думаете? — спрашивает она.

Я не совсем понимаю, чего она от меня ждет, поэтому уклоняюсь от прямого ответа:

— Наверно, было бы эффективнее использовать для этой работы машины.

— Это не вариант, — говорит чиновница с видимым удовлетворением. — Приготовление и распределение пищи должно производиться руками персонала. Живого персонала. Это правило. Но нам хотелось бы освободить как можно больше рабочих для других проектов и профессий.

— Я не вижу путей, чтобы сделать эту работу более эффективной, — говорю я. — Есть другой выход: увеличить их рабочий день... Но они выглядят такими измученными, что это... — Мой голос замирает.

— Мы не просим вас принимать решения. — Голос чиновницы звучит насмешливо. — Те, кто стоит на служебной лестнице выше вас, уже сделали это. Рабочий день будет увеличен; часы отдыха сокращены. Тогда часть персонала можно будет перевести на другую работу.

Я начинаю понимать, но лучше бы я не понимала.

— Значит, вы просите меня сортировать не трудовой процесс, а...

— Людей, — заканчивает она фразу.

Мне становится нехорошо.

Она протягивает мне датапод:

— У вас три часа на наблюдение. Введите номера тех рабочих, чей труд представляется вам наиболее эффективным, тех, кого можно перевести на альтернативный проект.

Я смотрю на номера на спинах рабочих. Это как сортировка на экране. Я должна выявить отличие образцов друг от друга. Они хотят знать, может ли мой мозг автоматически выделить тех рабочих, которые работают быстрее других. Эту работу могут делать (и, наверное, делают) компьютеры. Но сейчас они хотят, чтобы ее делала я.

— И, Кассия, — добавляет чиновница уже со ступенек. Я опускаю на нее взгляд. — Ваши выводы будут учтены. Это часть вашего теста. Мы хотим подсмотреть, можете ли вы принимать правильные решения, зная, что они будут иметь практические результаты.

Она видит испуг на моем лице и продолжает. Мне кажется, она даже старается проявить доброту:

— Это только одна смена из одной группы чернорабочих. Не волнуйтесь. Постарайтесь сделать свою работу как можно лучше.

— Но что это за альтернативный проект? Они уедут из Сити?

Чиновница удивлена:

— Мы не можем ответить на этот вопрос. Это несущественно для сортировки.

Седой чиновник, который тяжело дышит на площадке, поворачивается, чтобы прислушаться к разговору. Чиновница кивает ему и говорит мне мягко:

— Лучшие рабочие получат лучшую работу, Кассия. Это все, что вам нужно знать.

Я не хочу делать эту работу. На момент задумываюсь, не бросить ли датапод в сточную трубу? Пусть тонет.

Что бы сделал Кай, будь он на моем месте?

Я не бросаю датапод. Я делаю глубокий вдох. Пот струится по спине, прядь волос падает на глаза. Откидываю волосы назад, распрямляю плечи и смотрю на рабочих. Глаза перебегают с одного на другого. Стараюсь не смотреть на лица, только на номера. Есть образцы быстрые, есть медленные. Начинаю сортировать.