Читать книгу "За тебя, Родина! - Илья83"

может мне повезёт найти ещё одного русского, чтобы отправить его вслед за тобой.

Тяжело дыша поляк спрятал нож под свою одежду, посмотрел на лежащего Александра и, пошевелив челюстью, плюнул в него. Целил, видимо, в лицо но попал на грудь. Впрочем, его это вполне устроило и, наградив Сашу торжествующим взглядом, он медленно направился прочь, насвистывая какую-то песенку.

Эх, как бы Александру хотелось отомстить прямо сейчас! Но проклятые слабость и боль отнимали у него почти все силы… Хотя… может, их хватит чтобы достать из-за спины пистолет? «ТТ» по-прежнему был заткнут сзади за пояс брюк и в темноте, да ещё под курткой, Хуйчик его не заметил. Надо попробовать!

Лёжа на левом боку и сжав зубы буквально до хруста он заставил правую руку потянуться за спину. Боль усилилась и Саша снова тихо застонал, не сумев сдержаться. Но, как ни странно, у него получилось. Оказалось, пистолет во время его телодвижений выскользнул из-за пояса и теперь просто лежал на крыльце под телом! Обхватив его слабеющими пальцами и чувствуя что сознание снова готово уйти в небытие, Александр сжал пальцами левой руки рану на животе. Очередная яркая вспышка боли взорвала разум, но одновременно отогнала потерю сознания на непродолжительное время. У него максимум минута, может меньше… Силы почти закончились, онемение и холод быстро захватывали всё новые участки тела, и Саша постарался ускориться.

С трудом, скрежеща зубами от боли, он перевернулся на правый бок и вытянул руку вперёд, пользуясь тем что такая поза невольно стала своеобразным упором для стрельбы, напомнив ему какой-то американский фильм где негр-преступник как гопник держал оружие боком, только в другую сторону. Правая рука с пистолетом лежала на крыльце, благодаря чему не надо было тратить уходящие силы на поддержание её на весу.

Неспешно уходящий поляк в это время поравнялся с одним из целых фонарей возле соседнего дома и Александр, чуть переместив руку, прицелился тому прямо в середину спины. Теперь осталось только выстрелить! Ему стало вдруг так холодно как будто он попал на северный полюс, и по телу прошла мелкая дрожь. Сознание снова быстро затуманивалось, маня сонным забвением, и Саша понял что больше не сможет заставить левую руку опять потревожить рану. Все силы организма ушли в правую кисть, медлить и колебаться больше было нельзя. И когда, по его мнению, мушка оружия утвердилась на спине Хуйчика, Александр с огромным трудом нажал на спуск.

Сухо треснул выстрел, огласив улицу коротким грохотом и вспышкой пламени. В руку ударила отдача и «ТТ» выпал из его руки, которая была больше не в силах держать оружие. Но пелена в глазах не помешала ему увидеть что Хуйчик пошатнулся и повалился на четвереньки, болезненно вскрикнув. Левая рука польского бандита схватилась за бок, потом тот поднёс её к лицу и Саша в свете фонаря заметил на ней кровь. Попал!! Всё-таки не промахнулся!

«Хорёк» повернул назад голову, что-то крикнул, с трудом снова поднялся и заковылял дальше по улице, иногда опираясь на стены домов. Эх, не убил, только ранил… Причём, скорее всего, не смертельно! Жаль что повторить выстрел не удастся, сил больше не осталось. Хотелось просто закрыть глаза и заснуть. Этому способствовало снижение чувства боли, зато телу стало ещё холоднее. Оно и понятно, из него вытекло море крови, поэтому и предсмертный озноб появился. Что ж, он сделал всё что мог, остальное уже не в его власти. Печально что Матильда Витольдовна больше не увидит своего квартиранта, по крайней мере на некоторое время, если богиня была права. И он закрыл глаза, дожидаясь неизбежного…

Внезапно совсем рядом с ним послышался чей-то торопливый цокающий перестук, словно бежала женщина на каблуках. С большим усилием Саша приоткрыл глаза и увидел какую-то молодую девушку в распахнутом плаще и шляпке, кокетливо сидевшей на её очаровательной головке.

— О, Боже, что с вами⁈ — по-польски встревоженно спросила незнакомка, присев рядом на корточки, округлив глаза и осторожно прикоснувшись к его плечу. — Вы ранены? Вам нужна помощь?

Тут она и сама заметила что его тело буквально плавает в крови и в ужасе отшатнулась, испуганно вскрикнув и прижав руку в перчатке ко рту.

— Матерь Божья, Пресвятая Богородица… — потрясённо промолвила девушка, застыв в ступоре. Но через пару секунд всё же пришла в себя и отчаянно закричала на всю улицу: — Помогите!!! На помощь!!! Кто-нибудь, вызовите врача!!!

Почему-то вдруг эта дамочка показалась ему знакомой, кажется, Александр её видел когда-то… Но мысли путались, очень хотелось спать, и Саша снова закрыл глаза, мечтая отдохнуть. Как же он устал!

— Подождите, пан, кажется я вас где-то… Вы⁈ — снова поразилась та, видимо, всмотревшись в его лицо.

Похоже, так оно и есть, они раньше определённо встречались, раз незнакомая ему девушка так отреагировала. Но ни времени ни желания продолжить знакомство у него не было. Хотелось заснуть и избавиться, наконец, от проклятой боли, выворачивающей его живот и грудь. И неплохо бы согреться заодно… Потом, всё потом! Конечно, если оно настанет это «потом». Поэтому Александр больше не стал пытаться вслушиваться во взволнованные слова девушки и позволил накатывающейся словно огромная волна слабости увлечь себя на глубину, где было так тепло, уютно и спокойно…

Глава 88

г. Дюнкерк, Франция.

30 мая 1940 года. Вечер.

Гюнтер Шольке.

— Ну что, Бруно, как там наши парни? — спросил он, когда Брайтшнайдер подошёл к нему и встал рядом.

— Всё нормально, командир, готовятся к празднику… — весело усмехнулся заместитель, и добавил со смехом: — Когда из штаба передали приказ Дитриха о том что всему «Лейбштандарту» даётся два дня отдыха перед наступлением на Париж то ребята чуть голос не сорвали от радости! Оно и понятно, хоть какая-то небольшая передышка посреди всей этой войны. К тому же они помнят про ваше обещание устроить нечто вроде вечеринки после того как мы закончим с Дюнкерком… — с намёком сказал он, покосившись на оберштурмфюрера.

Гюнтер усмехнулся, сидя на выкинутом из кабины раскуроченного грузовика прямо на песок водительского сиденья. Ласковые волны, почти невидимые в сумерках, тихо плескались всего в метре от его ног, которые он вытащил из пыльных сапог. Очень приятное и даже непривычное ощущение, поскольку в последние дни и ночи он спал и воевал почти не снимая их. Шольке потерял счёт после восьмой пары носок, износившихся за время с начала вторжения, благо что Лаура перед отъездом засунула их ему в