Читать книгу "Мой нежный хищник - Регина Грез"

Катя со смеху покатилась на кровать, наблюдая, как вытянулось лицо Веймара, когда он с невероятной скоростью от нее отпрыгнул.

— Эх, ты! Сам еще щеночек, раз не знаешь, что скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается… А туда же — кусаться по взрослому.

— Катрин, я не потерплю насмешек над важными вещами… дети — это очень серьезно.

— Тогда вам во всем надлежит слушаться меня, Барон да Лостан и по совместительству Серый Волк… уж не знаю, как сказать точнее.

— Что ж, иногда я буду послушен… А сейчас можешь меня укусить в отместку… У тебя такие маленькие зубки, что я даже ничего не почувствую.

— Ты в этом уверен?

Катя запрыгнула на Веймара сверху и чуть прикусила кожу на плече, одновременно пытаясь заглянуть в глаза своему мужчине.

— Я же говорил… даже ничуть не больно… может, это снова был поцелуй?

— Вот, только попробуй еще на меня зарычать… укушу по-настоящему!

— Надо бы преподать тебе пару уроков, ты смыслишь только в пирожках…

— Неужели? Да мне просто жалко пускать тебе кровь.

— Да… В это утро пустить кровь должен был я…

Катя тотчас нахмурилась и закуталась в простыню, отвернувшись.

— Думаешь, твоя щепетильная Нарида потребует подтверждение моей невинности? Я тебя сразу предупреждала, Веймар, надо было взять в жены деревенскую «скороспелку»!

— Кого-кого ты мне предлагаешь? Иди-ка сюда, ишь, замоталась в тряпку и думает, я до нее не доберусь…

— Если тебе нужна девственница, то можешь искать…

— Мне нужна только ты, Катрин! Прости, я не хотел обидеть тебя.

— Не стоило упоминать вообще… Скажи, а служанки правда будут обсуждать, что на белье нет красных пятен? Они будут потом на меня коситься?

— Ну, раз уж тебе нужны эти пятна…

Веймар рванул зубами кожу на внутренней стороне предплечья и тут же прижал рану Катиной простыней…

— Тут хватит на целый выводок невинных дев… лишь бы ты была спокойна, Любимая!

— Веймар, зачем?! Господи, я же не думала, что ты так поступишь, Веймар, дай мне посмотреть.

— Завтра заживет, пустяки… дай снова тебя обнять, я уже скучаю.

Их тела вновь переплелись… Мужчина и Женщина сейчас вовсю забавлялись, наслаждались друг другом, катаясь по постели, взбивая простыни, разбрасывая подушки. Никто даже не заметил, как в комнату заглянула Сирма.

— Госпожа, вы уже встали… ой… ой… ах…

Увидев сцену на смятой, истерзанной кровати служанка застыла столбом и только хлопала глазами, пока Веймар не обратил на нее свой гневный взор. Сирма тотчас же нашла задом двери и выбежала прочь. И получаса не прошло, как весь Ульфенхолл знал, что в это, несомненно, доброе утро Хозяин и его Невеста голышом резвятся в постели.

Нарида налила большую кружку парного молока, что принесли с утреннего надоя и уже хотела передать его служанке, чтобы та отнесла Торму, как вдруг передумала…

— Сама… Займись пока рыбой… да помешай квашню!

Свежее молоко для однорукого воина — это был обычный ежеутренний ритуал, отчего-то сегодня Нарида решила совершить его лично.

Чуть прихрамывая, пожилая женщина направилась было в каморку Торма, но обнаружила его сидящим во дворе…

— «Решил видно погреться на солнце… похоже, не очень-то его согрела его кровь эта городская вдовушка… У-у! Старый кобель…»

— На вот, держи свое молоко!

— Благодарю тебя от души, добрая женщина! — Торм приложил единственную руку к сердцу и притворно тяжко вздохнул.

Вдруг со стороны кухни выпорхнула молоденькая служаночка и, подскочив к Нариде, принялась что-то быстро шептать ей на ухо, тут же хихикая в кулачок. Брови домоправительницы поднимались все выше и выше… а вот уголки губ, наоборот, удивленно поползли вниз.

— Что там у вас еще стряслось в замке? Кто кого покусал? — буркнул Торм, отставляя на деревянный чурбан недопитую кружку с молоком.

— С чего бы так суетиться… Вроде все дома. Леди еще никуда не успела убежать.

— Так, они пожалуй, и до ужина никуда не выйдут из ее спальни, — снова хихикнула служанка, вертясь на одном месте, словно пританцовывая.

— Поменьше болтай! — прикрикнула на нее Нарида, пытаясь придать строгое выражение своему лицу.

Торм со все нарастающим интересом оглядел бывшую кормилицу:

— Так, что у них там? Уже говори…

— Подумаешь, улеглись вместе… Давно пора было взять в руки эту вздорную девчонку, глядишь присмиреет!

Осознав, наконец, причину всеобщего волнения, Торм задумчиво накрутил на палец усы, сморщив губы в улыбку.

— Готов поспорить, это она его уложила в постель! Вот же молодец!

Старый вояка знал, чем задеть бывшую пассию… Не обманулся и на сей раз.

— Чего-о? Да пусть бы только попробовала дразнить Хозяина… Дай Бог ей, вообще, живой выбраться сегодня из спальни!

И тут служанка опять встряла в разговор, уж так ей не терпелось посмаковать подробности:

— Сирма еще сказала, что все покрывало было в крови… ой…

Нарида всплеснула руками:

— Бедная девочка! Ох, у меня уже болит за нее сердце… Но, неужели Веймар и сам не понимает, что ее надо поберечь… ведь впереди еще свадебное торжество. Ах, мой мальчик может быть таким грозным, а что если бедняжка едва жива от страха?

Торм расхохотался, откровенно забавляясь над тем, как быстро меняется настроение и симпатии Нариды:

— Леди Катрин не такая уж трусиха, да и характера ей не занимать! Да-а-а… быстро же она приручила нашего Свирепого Волка… наверно, с ней-то он как ягненок… пушистый и ласковый, как считаешь, Нарида?

— Ягненок? Я вот тебя сейчас живо отучу потешаться над Хозяином! Не погляжу, что ты у нас калека.

Торм едва увернулся от шлепка толстым полотенцем, что в руках Нариды превращалось порой в серьезное орудие воздействия на нерадивых служанок.

— Смотри, женщина, как бы тебе о том не пожалеть после! Я ведь потерял лишь руку, а все остальное, нужное мужчине для любовного боя — пока еще при мне! А ты, как я погляжу, до сих пор страстная воительница, моя Нари… я никогда не забуду, как один единственный раз сражался с тобой на сеновале… никогда… славная была битва…

Растерявшись от подобного заявления, да еще в присутствии служанки, Нарида, не придумала ничего лучше как подобрать юбки и попросту покинуть поле словесного поединка. Торм добродушно посмеивался, глядя ей в след, но в глазах его на самом-самом донышке пряталась грусть…

— «Эх, Нари, Нари… не была бы ты так строптива, может, довелось бы тебе еще понянчить и наших с тобой детишек… я раньше так этого хотел. А теперь злишься на меня, как собака на сене, ревнуешь к моложавым горожанкам, а я ведь до сих пор от тебя ни на шаг, хотя вряд ли нам суждено когда-то проснуться под одним одеялом. Моя старая, глупая Нари…»