Читать книгу "Нечисть, нежить, нелюдь - Аня Сокол"

— А если мы не хотим? — спросил один из воинов, кажется, Орир, тот, что нес в Полесец отрубленную голову.

— Неволить не стану, вступайте на перекресток, и пусть каждый идет своей дорогой, — пожала она плечами.

— Шагом марш за твар… проводницей, солдат, — скомандовал Рэйвен и пробормотал: — Словно дети малые, ей-богу.

Притвора молча опустилась на ковер из еловых иголок и мха. Она не смотрела ни на кого, только прямо перед собой.

— И что теперь? — спросил Рион.

— Ждем, — ответила женщина.

— Чего? Пока нас съедят? — Оле нервно оглядывалась, а я не ощущала никакой опасности.

Ночной лес был наполнен звуками, влажными шорохами, глухими скрипами. Живой лес, не мертвый. Почему все так дергаются?

— Наш путь пересекся с другим, — как о чем-то само собой разумеющемся, сказала притвора. — Теперь надо ждать, когда они пройдут мимо и перекресток исчезнет.

— Они? — спросила Мира.

— Перекресток? — одновременно с девушкой удивился вслух Михей.

— Привал, — скомандовал капрал, и солдаты опустили сумки на землю. Киш тяжело дышал.

Женщина закрыла глаза и больше ничего не сказала. Ей не было никакого дела до чужого невежества или переживаний. Мне по большому счету тоже.

Воцарилась тишина, немного настороженная, немного неловкая. Вот лучник отвел взгляд от притворы, Рэйвен крякнул и бросил сумку на землю. Михей потоптался на месте, словно не зная, что ему делать, и сел рядом с кустом. Рион поднял руку, чтобы повторить упражнение, и тут же опустил.

— А вы знаете, у моего дядьки в Козлинках корова каждую осень телится и таких замечательных телят приносит, — нарушила затянувшуюся тишину Мира.

— Да, давайте о корове ее дядьки поговорим, — неожиданно зло ответила Оле. — Давайте об урожае тыквы или…

— А я хочу узнать про перекрестье, — неожиданно сказал Рион и посмотрел на проводницу, которая все так же неподвижно сидела на мху, ничем не показывая, что слышит парня.

— Да, вот только разговоров о всяких там… всяких там… — Оле никак не могла найти правильного слова. — Всяких ужастей нам и не хватает, — чуть не плача, закончила она. — И зачем я только с вами пошла? Надо было на тракт, пусть далече, но не страшнее, чем здеся.

— Да, давайте поговорим, почему ты с нами пошла, — согласился Вит, пристально глядя на молодую женщину.

Один из солдат крякнул и что-то зашептал на ухо другому, остальные молчали. Помню, у нас в Солодках мешок с мукой пропал, в аккурат тот, что для сборщика податей приготовили. И по всему выходило, что вор кто-то из своих, поскольку чужому невдомек, где этот мешок хранился. Да и не успел бы пришлый уйти, только перепрятать. Вот тогда селяне, те, что вместе посвящали Эолу детей, пели песни на свадьбах и плакали на похоронах — так же смотрели друг на друга. С недоверием и подозрением, словно абсолютно чужие.

А мешок потом на мельнице нашелся, его просто Ланька с Гунькой на телегу погрузить забыли. Ох и огребли они от старосты!

Оле закрыла лицо руками и расплакалась. Кули, обычно старавшийся убежать подальше от сестры, стал ее утешать, волком поглядывая на Вита. Полагаю, чернокнижника уже разжаловали из героев.

— Впереди перекресток, — неожиданно заговорил Киш, взламывая настороженную тишину, как лодочник по весне взламывает суковатой палкой подтаявший лед на реке. — Да не простой…

— Мы уж поняли, господин маг, чай, не дурнее остальных. — Орир толкнул локтем лучника, но тот молча смотрел на мага. — Костер хоть развести можно?

Кишинт посмотрел на притвору. Та едва заметно кивнула. Солдат скривился, но все же полез в сумку за огнивом.

— Дороги разные бывают. Мы ходим по каменным мостовым или по лесным просекам, мертвые находят свой путь к Эолу или Рэгу, а дасу… Дасу идут своими тропами, и вряд ли кто-то из ныне живущих способен рассказать — какими. Но иногда эти пути пересекаются. А иногда их пересекают специально.

— Это когда вызывают демона? — спросил Рион.

— Да, — заговорил Вит, тоже опускаясь на сухую землю и прислоняясь спиной к шершавому еловому стволу. — Его приводят в этот мир за ручку. Сначала вылезает та тварь, что вы видели в Волотках. Проводник. Он — что-то вроде тарана, пробивающего ворота крепости. А потом уже и демон заглядывает, раз уж крепость открыта.

Солдаты стали тихо переговариваться, почти не слушая Вита, Киш вытянулся на мху и закрыл глаза, Кули сел рядом со всхлипывающей сестрой, Оле комкала в руках платок, Мира протянула Михею кусок вяленого мяса. В животе снова заурчало, и хотя ели совсем недавно, я бы тоже не отказалась от кусочка.

— На самом деле тропы живых и мертвых пересекаются постоянно, просто мы не можем ступить на них. Лишь иногда та или иная крестьянка или благородная леди завизжит или упадет в обморок. А потом голосом умирающей поведает всем, что видела давно почившую прабабку, та смотрела с печалью и грозила пальцем, не веля продавать фамильное колье, ну или старую корову, — пробормотал Кишинт, натягивая на глаза капюшон, словно собирался вздремнуть. — Это часть нашей жизни. Человек не может ступить с живого пути на мертвый, пока не умрет, поэтому эти перекрестки безвредны. Можешь не читать молитвы, девочка. — Он взмахнул рукой, указывая на Оле. — В этой темноте много всего, но пока там нет ничего смертельного.

— Так почему же мы сидим здесь, а не идем вперед? — поднял голову вроде бы не прислушивавшийся к беседе капрал. — Вы сказали, что торопитесь, или я не прав?

— Правы, — ответил Вит и посмотрел на молчаливую притвору.

— Это все из-за нее, да? — правильно истолковал его взгляд Рэйвен. — Мы не можем ступить, но она может? Так?

— Так, — ответил Вит.

— Вы знаете, отчего притвор прозвали притворами? — перебил его Кишинт, продолжавший лежать на мху.

— Потому что они только притворяются людьми. Звери, вставшие на задние лапы и спрятавшие клыки, — ответил солдат с уже успевшим пожелтеть фингалом. Сидевший рядом с ним Михей невозмутимо провел рукой по арбалету.

— Спрошу по-другому, — не стал спорить маг. — Вы знаете, как и когда их так прозвали?

Ответом ему было молчание, даже Рион замер в ожидании продолжения, так и не взяв у Миры кусок мяса.

— Притворами прозвали людей, которые помогали демонам.

— Не было такого никогда! — вскочил высокий Грес, а я вдруг поняла, что он станет первой жертвой притворы, которая вела нас в Велиж. Ведь смертельный удар ее мужчине нанес именно он.

— Было, — добродушно ответил Киш, и хоть его лица я не видела, готова была поспорить, что мужчина улыбается. — Всегда найдутся те, кто недоволен своей жизнью. Те, кому всего мало: денег, женщин, власти, силы, коров, лыка для лаптей или самогона, в конце концов. Их алчность для демона, что свет огня для мотылька. Дасу ведь может многое дать и многое взять взамен. Таких людей, что предавали своих во имя жадности, и прозвали притворами. Это, — он не глядя указал на сидящую в стороне притвору, — их потомки.