Читать книгу "Моя дорогая - Татьяна Тронина"

– Приду домой, и сразу спа-ать… – мечтательно произнесла Усольцева. – Даже есть не хочу!

Машина дернулась, потом остановилась.

– Так, а чего не едем? – всполошилась Усольцева.

– Пробка, – сообщил водитель. – И здоровущая какая! Сейчас узнаю.

Водитель ушел, вернулся минуты через две, сел обратно на свое место:

– Короче, братцы, дело швах! Там грузовик наполовину под землю провалился. Песок в кузове, многотонная махина. Нет, нет, все живы, слава богу… Но грузовик зато всю улицу намертво перегородил. Уже едут службы его вытаскивать, но когда приедут, когда вытащат, никто не знает, там спасатели тоже в пробке стоят, судя по всему. И все окрест – тоже встало.

– Да, это надолго! – огорчилась Усольцева. – Не повезло. Слушай, Филя, пошли пешком, чего ждать, смена все равно закончена. Эта пробка может до вечера растянуться.

– Ладно, ты иди, если хочешь, а я подожду, – отмахнулся Филипп, откинулся назад в кресле, закрыл глаза.

– Вот мужики, в любой ситуации могут заснуть. Раз-два-три – и уже дрыхнут без задних ног. Нет, мне нужна чистая постелька, тишина, шторки чтобы задернуты… Ну все, побежала я.

– Пока, до встречи! – пробормотал Филипп и погрузился в дрему.

Сколько прошло времени – он не понял, возможно минут пять… Или больше? Рация вдруг ожила:

– Сто одиннадцатая бригада, вы где сейчас?

Мысленно выругавшись, Филипп разлепил глаза, взял в руки рацию:

– Але, мы уже закончили смену, между прочим. В пробке мы, намертво стоим.

– Это все там, на проспекте? Филипп, ты? Выручай, голубчик! – умоляюще произнесла диспетчер.

– Что там?

– Роженица, в банке рядом. Спецбригада доехать не успевает, вертолет там тоже сажать некуда, а помощь срочно нужна.

– В какой банке? – опешил Филипп. Сон вдруг как рукой сняло.

– Да в первый попавшийся банк зашла – когда схватки прям на улице начались. Ты быстрее всех туда попасть сможешь!

– Ладно, диктуйте адрес… Только я один, учтите, фельдшер давно ушла.

– Ну что поделать, милый, спасай!

Узнав адрес, Филипп захватил с собой набор для рожениц, еще кое-что из необходимого и вышел из машины. Огляделся. Вся улица – стояла.

Нужный дом действительно находился совсем рядом – и минуты не прошагал.

Филипп зашел в банк, к нему сразу бросились девушки-операционистки:

– Вы врач? Ну наконец-то!.. У нас тут женщина рожает, сюда, в конце коридора…

В отдельной комнате на белом кожаном диване лежала молодая женщина. Она держала руками огромный живот, глаза были зажмурены, по вискам текли слезы, нижняя губа закушена, грудь судорожно вздымалась. Филипп в своей жизни лишь два раза принимал роды. Обычно этим занимались специализированные бригады, но, разумеется, в общих чертах он был в курсе того, что надо делать. Разумеется, в том случае, если роды предстояли обычные, без осложнений.

Осторожно положил женщине руку на плечо:

– Все хорошо, милая. Дыши спокойно, пожалуйста.

– Доктор… – Она раскрыла глаза – влажные, блестящие, полные ужаса. – Мне страшно.

– Дыши спокойно. Как тебя зовут?

– Лиза…

– Лиза, успокойся. Все хорошо. Сейчас посмотрим, как там наш малыш поживает…

– Еще три недели оставалось до срока… Я думала, обойдется, пошла на почту за посылкой, а тут началось. Я дура, да? Надо было дома сидеть!

– Кто знал, милая, не вини себя.

– Если с ребенком что-то случится, то это только я буду виновата…

– Да все хорошо! – улыбнулся Филипп. – Пока не тужься, рано.

Филипп стянул перчатки, схватился за рацию, вышел в коридор, там, в конце, стояли испуганные операционистки, одна крикнула:

– Родила?

Филипп покачал головой, нажал на кнопку вызова на рации:

– Диспетчер? Вы меня слышите?.. Когда ждать спецбригаду? Тут нужен опытный акушер, я не справляюсь. Сложные роды, раньше срока. Родовые пути еще незрелые, возможна дистоция. Схватки идут, а цервикальный канал закрыт, если сейчас начнутся разрывы, неизбежно массивное кровотечение. Блин, я ничем не смогу ей помочь, ее надо срочно в стационар, на операционный стол!

– Филипп, голубчик, еще немного! – с отчаянием произнесла диспетчер.

– Ладно, жду, я к ней.

Филипп вернулся в комнату, надел новые перчатки. Интервал между схватками становился все короче. «Ей нужна срочная эпидуралка! Иначе бедняга умрет от кровопотери, а ребенок – от гипоксии… Эпидуралка сняла бы боль, и подействовала бы еще как мощный спазмолитик, и способствовала бы раскрытию шейки матки…»

Женщина уже не кричала, она стонала беззвучно.

– Лиза, молодец, все-таки пошло раскрытие… Ты молодец! Пока не тужься, погоди. Рано, рано! А вот сейчас – давай. Давай, милая!..

Случилось действительно чудо: показалась головка ребенка, да и сильного кровотечения не наблюдалось. Филипп уже готовился принять младенца в свои руки, но тут случилось нечто странное: младенец словно передумал выходить на свет божий. Головка показалась – и ее тут же затянуло назад.

– Тужься, сильнее!

Женщина застонала, ребенок опять показался, и – наваждение какое-то! – вновь скрылся в материнском лоне.

«О нет, бред какой-то! – с отчаянием подумал Филипп. – Что это значит? Нет, это же обвитие…»

Обвитие пуповиной означало, что ребенок там, в родовых путях, задыхается. Малышу не хватает кислорода.

Потуги шли теперь непрерывно, одна за другой. Филиппу, да и самой роженице казалось, что идет одна сплошная, бесконечная потуга. Пульс у женщины подскочил до запредельных значений, она вся горела. Филипп измерил температуру: скакнуло до тридцати девяти.

«Если ребенок сейчас не выйдет, то он задохнется внутри!»

Филипп отдавал команды роженице, и та, несмотря на свое почти бессознательное состояние, слушалась его, умничка.

– Держись. Сейчас я буду давить сюда. Терпи. А ты тужься, тужься, прямо выталкивай его, изо всех сил… Давай!!!

Роженица застыла в немом крике: один раскрытый рот, обезумевшие глаза.

И ребенок вышел. Шлепнулся прямо на раскрытые ладони Филиппа. Синенький, неподвижный, с пуповиной через плечо. Эта пуповина, получается, и тянула его назад. Филипп быстро освободил ребенка от пут, очистил ему забитые дыхательные пути с помощью специального резинового баллона.

– Дыши. Дыши, ну!

И он задышал. Вдохнул глубоко, порозовел, и в следующее мгновение раздался резкий, пронзительный, требовательный крик.

Кто-то там, за дверью, закричал, завизжал радостно, захлопали в ладоши.