Читать книгу "Как украсть короля - Арина Полякова"

Неприятности возникли и у невесты, когда дело дошло до оформления бумаг, – у нее не оказалось свидетельства о рождении, то ли утерянного, то ли уничтоженного ею же ранее, чтобы скрыть подробности своего происхождения. В последнюю минуту ей пришлось искать “темные пути” обхождения формальности. Она так и не предоставила полный список документов. Дело было закрыто.

Одним из наиболее запоминающихся элементов, как часто бывает на свадьбах, стало платье невесты. Будучи уже в зрелом возрасте, Уоллис отдала предпочтение классическому элегантному фасону. Она была одета в узкое, приталенное платье[117] в пол и с длинными рукавами от американского дизайнера Рейна Руссо Бохера[118]. Платье было сшито из светло-голубого креп-шелка, полностью закрывало шею и плечи, на талии оно было украшено пуговицами, на груди – небольшими складками, придававшими нужный объем. Волосы, как обычно, были высоко подобраны и убраны под шляпку в тон платью, украшенную цветами. Завершали костюм невесты пара светлых перчаток и минималистичные украшения. Сегодня это платье вошло в историю моды как эталон свадебной элегантности и тонкого вкуса, а его абрис часто используется для платьев в стиле ретро. Цвет его был выбран с целью подчеркнуть голубые глаза Уоллис, однако сейчас оно сильно потускнело, выцвело со временем до оттенка слоновой кости, и от былой синевы практически ничего не осталось. В настоящее время оригинальное платье хранится в коллекции художественного музея “Метрополитен” в Нью-Йорке, где посетителям представляется уникальная возможность посмотреть на главный артефакт самой знаменитой истории любви прошлого века.

Жених был одет в дорогой черный смокинг и брюки, серовато-коричневую жилетку, галстук и рубашку тех же тонов; в петлице у него была нежная белая гвоздика. В целом пара смотрелась весьма органично, скромно и элегантно, без вычурной пышности, традиционно присущей европейским королевским свадьбам.

С этого момента Уоллис официально стала герцогиней Виндзорской и супругой бывшего короля Великобритании Эдуарда VIII. Сбылась ли ее мечта? – кто знает. Учитывая, что в своих мемуарах из трехсот пятидесяти девяти страниц дню свадьбы она посвятила всего один абзац, состоящий из двух предложений, то вряд ли…

22. Визит в Третий рейх

Вечером 3 июня 1937 года, после окончания торжеств и ужина в кругу друзей, новоиспеченные герцог и герцогиня Виндзорские отправились из Шато де Канде в свадебное путешествие, во время которого луна успела народиться не один, а три раза.

Путь молодоженов лежал через Италию в Австрию. В Италии они на несколько дней задержались в Венеции, где, как все влюбленные, катались на гондолах и гуляли по площади Сан-Марко. Правительство Муссолини устроило для них поистине королевский прием, осыпав цветами и организовав парад из роскошных венецианских гондол. Именно тогда были сделаны одни из наиболее известных снимков Уоллис и Эдуарда.

Герцогиня отмечала, что первые ее впечатления об Эдуарде в качестве супруга превзошли все ожидания – он оказался на редкость чутким и внимательным мужчиной, предугадывавшим ее малейшие желания. Тем летом им казалось, что прошедшей холодной одинокой зимы 1937 года, разделившей их на долгие месяцы, не было вовсе.

Уоллис и Эдуард наконец-то могли быть вместе, им теперь не были страшны слухи и сплетни, закон и традиции, мнение отдельных членов семьи и прочие препятствия, с которыми довелось столкнуться ранее. Они принадлежали друг другу.

С тех пор, как они воссоединились, Уоллис часто поднимала тему пережитого ими кризиса, сетуя и рассуждая о том, “что было бы, если бы ты не отрекся, как бы жизнь повернулась, если бы я повела себя иначе; если бы ты только послушал меня…”. Однажды Эдуард ответил ей: “Дорогая, если мы и дальше будем продолжать этот разговор в том же духе, мы все равно никогда не придем к единому мнению, так что давай лучше просто оставим эту тему”. И они действительно перестали возвращаться к вопросу об отречении Эдуарда, с этого момента и до конца своих дней.

Любовь Эдуарда к Уоллис крепла с каждым днем, что настораживало британскую службу разведки, не спускавшую с них глаз. В некоторых лондонских кругах считали, что герцог находился под постоянным воздействием какого-то наркотика, психотропного средства или дурманящего напитка. По их мнению, иначе мужчина не мог настолько потерять голову, чтобы из завидного жениха и гордого наследника превратиться в раболепного слугу “этой” женщины.

В данном предположении есть резон: если посмотреть видеозаписи и интервью Эдуарда второй половины 1930-х годов, можно заметить очевидную разницу в его подаче себя. Некогда горделивый и самоуверенный, он стал похож на загнанного зверя, речь его стала бессвязной и заикающейся, он постоянно выказывал беспокойство; во время интервью Эдуард не мог усидеть на месте, постоянно теребил что-то в руках и не мог сфокусировать взгляд на одном предмете. Особенно показательно в этом смысле видео 1969 года (тогда журналист Кеннет Харрис брал у Эдуарда интервью). Уоллис на протяжении всего времени спокойно сидела в кресле, отвечая на вопросы, а герцог в буквальном смысле с трудом удерживал себя на стуле, суетясь и заикаясь. Но это лишь недосказанные предположения и попытки объяснить разительную перемену в его поведении и реакциях, которые, в свою очередь, вызывают большие сомнения. Все это дает повод задуматься над тем, что именно сделала Уоллис для того, чтобы пленить бывшего короля и настолько помутить его разум… Что имели в виду современники Эдуарда, говоря, что после встречи с Уоллис он стал более уравновешенным и спокойным, непонятно.

С другой стороны, поведение герцога можно было оправдать и без отсылки к наркотическим веществам. Он, желавший подарить Уоллис весь мир, не смог сделать ее королевой своей страны, вынудив тайно бежать за границу; не смог обеспечить ей достойное будущее и уважение при дворе; не смог привести ее, уже в качестве жены, в свой дом, которого у него на тот момент попросту не было; не смог даже сделать ее равной себе по статусу, не передав ей свой королевский титул; и, наконец, не смог дать ей все то, что хотел бы, будучи ее любовником. Чувство вины – он сделал свою самую любимую женщину на свете самой ненавистной для света – не давало ему покоя всю жизнь. Поэтому Эдуард всеми силами и действиями старался искупить свой грех перед ней, делая все возможное, чтобы она была хоть немного счастлива с ним.

По сути, Уоллис и Эдуард были парой, уничтожившей друг друга: она отняла у него корону, а он отнял у нее спокойную жизнь. Казалось, что все последующие годы единственной их целью было загладить свою вину друг перед другом. Они сами обрекли себя на то, чтобы навсегда быть вместе.

Летом 1937 года, во время медового месяца, Уоллис появлялась в самых модных и дорогих местах Франции, Италии и Австрии в сверкающих бриллиантах и роскошных нарядах. Потеряв возможность стать звездой британского общества, американка принялась за покорение новой вершины – материковой Европы. И если уж ей не удалось стать королевой Великобритании, она решила стать главной законодательницей европейской моды и ценительницей прекрасного.