Читать книгу "Письма на чердак - Питер Грю"

Я была ни жива ни мертва. Только близость Хозяина немного меня успокаивала и не давала мне впасть в отчаяние. Ящер закрыл глаза, и мы с Хозяином отправились обратно. На этот раз впереди шла я.

Так вот какими глазами смотрела я на эти влажные стены – огромными, жёлтыми, бездушными. Вот кем оказался неведомый пленник, за которого я переживала. А когда я думала, что узник пропал, чудовище, скорее всего, просто спало.

В кабинете Хозяина мне стало лучше.

– Испугалась? – спросил Мой Волк.

Его вишнёвые глаза оценивающе смотрели на меня.

– Кто это?

– Ты должна знать. Это дракон. Зверь из вашего мира. Правда, у вас эти звери почти вымерли. Да и в Тёмном Уголке живёт только один. Это самка. Золота у нас не найдёшь, приходится ей греть брюхо о наши ценности. Мы с ней ладим. Под её животом угольки, как в инкубаторе, превращаются в чудо-камушки.

– Но она опасна! – воскликнула я.

Хозяин ухмыльнулся:

– Я же сказал, что мы прекрасно с ней ладим. Ей никто не мешает сторожить сокровища, а в этом смысл жизни драконов. Я же получаю чудо-камушки гораздо быстрее, чем другие призраки. Правда, последнее время шушеры одолели. Они ведь, как сороки, тащат всё, что блестит, и волнуют дракониху.

– Но как? Она же сторожит их! Как ты забираешь камни? – не могла понять я.

– О, это просто старая, выжившая из ума дракониха. И сторож из неё никудышный. Она только спит на сокровищах и думает, что непогрешимо исполняет свой долг.

Глупо жить ради сокровищ. Хотя… Для чего живу я? Чтобы окончить школу, получить профессию, зарабатывать деньги и воспитывать детей? Чем лучше охраны?

Про вождение я, как ты, мой дорогой дневник, уже догадался, не спросила. Да и как можно говорить о таких простых вещах, когда тебе показывают дракона?

Герман

На следующий день Герман явился за ключом. Царя Вора не было, и мальчик отправился к Буке.

Призрак сидел у Водокачки.

– Решил меня навестить, – хмыкнул Бука.

– Царя нет. Я хотел спросить, когда он будет?

– Сейчас он в Задорожье. Самое время для призраков наступило. Первая половина человеческой ночи, одинокие дети пытаются уснуть в своих кроватках. Хе-хе.

Герман сел рядом и неожиданно положил голову призраку на колени.

– Тяжело мне, Бука. В обоих мирах тяжело.

Призрак медленно провёл пальцем по выступающей скуле мальчика и положил руку на его волосы у виска.

– Ну что ты! Всё хорошо. Ты о плохом не думай. Чего расстроился? Из-за призрака? Так он злой был. Вот и поплатился. Не надо расстраиваться.

– Но жалко мне его. Сидит он сейчас здесь. На груди моей, – мальчик сжал в ладони медальон.

– Ради благого дела старался, – пытался найти призрак утешительные слова, но, кажется, Герман почувствовал фальшь.

– Бука, тебе нравится Царь Вор? – спросил он, резко садясь и заглядывая в тёмные глазницы клювастой маски Буки.

– Почему он должен мне нравиться? Нет, – ответил Бука.

– Так зачем ты терпишь его? И остальные почему терпят? – не унимался Герман.

Глазницы кожаной маски его наставника были как два чёрных бездонных колодца.

– А что с ним делать? – Бука развёл руками в перчатках.

– Свергнуть! – светлые голубые глаза мальчика зажглись энтузиазмом. – Я могу!

– Хе-хе. Это как люди, что ли, своих королей? Нет. Нельзя.

– Почему? Я ведь могу помочь! Посадить его сюда! – Герман сжал в кулаке маленький горячий медальон.

– А править кто будет? – спросил Бука, покачивая клювом чумного доктора. – Его же выбрал замок.

– Править можешь ты, – сказал Герман.

– Ерунду говоришь, мальчик, – ответил Бука.

– Но почему?

– Другие мы, понимаешь? Не люди мы. Иди лучше к Мурке, – отмахнулся Бука от Германа.

Он устал от этого разговора, и бунтарское настроение подопечного раздражало его. И пугало. Герман выпрямился.

– Нет. Я без ключа к ней не пойду. Царя Вора дождусь.

– Тогда к Князю.

– С ней неинтересно. Она слишком наивна. Она втюрилась в своего наставника.

– Она хорошая, – возразил Бука.

Герман вздохнул, вытащил из кармана клочок бумаги и карандаш и принялся рисовать. Бука с опаской покосился на рисунок. Но там штрих за штрихом всего лишь появлялась, завиваясь кольцом, прядка длинных волос, тёмная у основания.

– Что за проклятье, о котором иногда говорит Царь Вор? О том, что СамСвет отнимет его корни? Корни – это ваши души? – спросил Герман.

Бука поправил широкополую шляпу.

– Не совсем так, у призраков нет физических тел, и то, что нас держит в миру, мы называем «корнями». А проклятье… Нет никакого проклятья. Просто… Несчастные случаи. Не везёт правителям Замка Временных Крыльев… Убитый, Подлая… – ответил Бука. – Гибель призрака – это что-то исключительное. А тут вот нехорошая закономерность. Поэтому Царь Вор остерегается своего СамСвета. Хотя, по мне, так это глупо. У Царя добрый и преданный СамСвет.

– Поэтому ты не хочешь, чтобы я свергнул Царя? Это подтвердит проклятье? Или ты не хочешь править, потому что я твой СамСвет?

Бука невольно покосился на медальон на шее мальчика, но, к счастью, ему не пришлось отвечать.

Наконец явился Царь Вор. Герман бросил рисунок и подскочил к нему:

– Я ждал тебя! Ключ!

Царь Вор равнодушно протянул ему маленький холодный ключик. Мальчик сжал его в руке и побежал к замку.

– Слишком пылкий, – задумчиво сказал Бука, поднимая рисунок, на котором вилась непослушная прядка волос. Она была перечёркнута тремя тонкими линиями.

«Чтобы не ожила», – догадался Бука.

* * *

– Мурка! Мурка! Ты свободна! Тебе нечего бояться! Я буду защищать тебя!

Мурка сидела на чаше фонтана и рябила коготками воду. Она посмотрела на Германа, который пытался отдышаться после бега по ступеням Младшей Башни. Дрожащей рукой Герман вставил ключ в скважину замка… и понял, что дверь всё это время была открыта. Он вынул ключ и беспомощно посмотрел на него.

Мурка следила за движениями мальчика. Её лицо, как всегда, излучало безоблачную радость.

– Дверь не была заперта, – тихо сказал Герман.

Он вошёл в клетку и сел на качели. Мурка совсем рядом. Он смотрел на её красные, обжигающе яркие волосы, чёрные у корней, и теребил израненными руками ключ.