Читать книгу "Русский Рокамболь - Александр Цеханович"

Кто этот «делец» и каково дело, требующее собраний именно в этой зале, никто не знал, но всем известно было только одно, что бывший портерщик Калиныч, а теперь квартирохозяин «Паутинника» вошел уже в соглашение с таинственным дельцом и предлагает от имени последнего довольно крупную сумму для раздела между выселяемыми квартирантами.

Благодаря солидности премии за очищение квартиры обитатели все без исключения выразили согласие переселиться.

Когда незнакомец вошел, сотня глаз устремилась на него с вопросительным любопытством.

Некоторые даже выражали тревогу, потому что всякий незнакомый посетитель тут принимался за агента сыскной полиции.

Но когда вошедший спросил, дома ли Калиныч, и прошел из залы в боковую комнату, которую тот занимал собственной персоной, начались самые оживленные и шумные толки.

Некоторые стали строить догадки, не тот ли это «делец», про которого говорил Калиныч.

Только один субъект лежал неподвижно на серединной койке и, зорко оглядев вошедшего, улыбнулся.

— Кажется, он? — прошептал субъект и стал прислушиваться к тому, что говорилось кругом.

Это был человек высокого роста, с широким лбом и близорукими глазами.

При взгляде на него нельзя было ошибиться, что это захудалый интеллигент, происхождением не то семинарист, не то отставной чиновник среднего класса. Зорко проследив вошедшего до самой двери, ведущей в «фатеру» хозяина, он закинул руки за голову и растянулся с видом полной беспечности, но глаза его приняли задумчивое выражение, и, судя по движению их, можно было догадаться, что обладатель их силится что-то вспомнить.

«Да, положительно это он, — решил субъект, — хотя тогда у него были рыжие баки, а теперь черные, но зато лицо свое он изменил слишком мало, что для умного и дельного человека слишком глупо».

Но чтобы не мистифицировать далее читателя, вкратце передадим следующую историю, в которой оба незнакомца окажутся нашими старыми знакомыми.

Игорный салон господина Флирта одно время посещал некто Степанидин.

Посещал он, впрочем, очень недолго и, проиграв средним числом около пяти тысяч, скрылся и более не появлялся.

С виду это был высокий сутуловатый мужчина… да проще сказать, это и был тот самый субъект, который покоится в настоящее время на одной из коек «Паутинника».

В вошедшем он узнал господина Карицкого, этого счастливого игрока, обращавшего в свое время на себя всеобщее внимание, как беспроигрышного понтера на таинственную двойку пик. Андрюшка, однако же, не знал по фамилии такого скромного и неприметного игрока, каким был Степанидин, несмотря на то что был давно наблюдаем завистливыми взорами несчастливца.

Теперь Степанидин, окончательно проигравшийся и впавший в глубокую нищету, узнал Андрюшку.

Есть положения, в которых неудачники, перейдя все стадии злополучия, теряют последний остаток гордости и уже с животным отупением хватаются за всякий мизерный повод, ища в нем чего-то вроде исхода. Они, приниженно кланяясь, останавливают на улице былых знакомых, они идут рядом с фамильярной навязчивостью и бог знает зачем торопливо напоминают об обстоятельствах мимолетного знакомства…

Степанидин, занимательную историю которого мы имеем в виду рассказать ниже, вознамерился подойти к Андрюшке, когда тот будет проходить обратно. Но он не знал пока, что бы такое сказать ему, с чего начать…

Степанидин гораздо ранее Андрюшки прекратил свои посещения салона Флирта и поэтому не знал, что имя Карицкого давно уже отождествлено с именем убийцы Померанцева и двойника графа Павла.

Безвыходно живя последнее время в «Паутиннике» и вполне ассимилировавшись с его средой и интересами, Степанидин решительно потерял связь с миром своего прошлого.

Однако и во времена посещения игорного салона Степанидин смотрел на Карицкого подозрительно.

Ему всегда казалось, что этот человек носит с собой какую-то тайну не только своего прошлого, но и настоящего. Тогда он сторонился от него и несколько раз даже высказывал свои подозрения Флирту, которого почему-то считал человеком почтенным, но последний только улыбался и отвечал весьма малозначительным коротким мычанием.

В настоящую же минуту, когда жизнь и ее обстоятельства окончательно исковеркали первоначальную природу Степанидина, он, хотя и видел в самом появлении Карицкого подтверждение своих предположений, тем не менее обрадовался этой встрече и решил, что знакомство с этим человеком, кто бы он ни был, может ему принести только пользу.

Знакомство это должно было натолкнуть его на какой-нибудь решительный шаг, совершение которого бок о бок с таким человеком, как Карицкий, должно иметь девяносто шансов на успех.

Старые приятели

Калиныч хранил в тайне то громадное предприятие, которое доверил ему Андрюшка и ради которого «снималась» эта зала целиком.

Уже одно то кредитировало Андрюшку в глазах бывшего портерщика, что, очевидно, убийца Померанцева, этот Рокамболь, как называл его покойный, не стесняется, по-видимому, в деньгах и сорит ими направо и налево.

А тот, кто, несмотря на все минувшие препятствия, остается бодр и энергичен, тот заслуживает полного расположения и кредита со стороны таких людей, каким был Калиныч.

Его подкупило в пользу Андрюшки еще и то обстоятельство, что ловкий парень первым явился к нему, коротко и ясно передал свой грандиозный план и не то что попросил, а потребовал его содействия.

И как сверкали его черные гордые глаза, как повелительно хорош был он в эту минуту!..

Не повиноваться такому человеку невозможно.

Есть натуры, которым покоряется все.

Обаяние их заключается именно в блеске глаз, в жестах, дикции и красноречии.

И Терентьева, и Калиныч, и все, кто сталкивался с Андрюшкой, с первых же минут начинали чувствовать всю его неотразимость.

Даже сам Алексей Колечкин чувствовал двойную тяжесть на душе. Боязнь за свою шкуру мешалась с «невольным влечением» к своему бывшему приятелю.

Влечение это действительно было какое-то безотчетное, почти физическое.

Алексей Колечкин, проживая за семьюдесятью замками, как он сам говорил, ссорясь и временами, от нечего делать, дерясь с Маринкой, отдал бы все свое благополучие, лишь бы вновь видеть товарища, электризовавшего его своим взглядом и увлекательной речью.

Без него теперь он опять отупел и опустился от скуки и бездействия.

Когда Андрюшка вошел в «фатеру» Калиныча, последний в обществе своей чрезвычайно округлой супруги пил дымящийся чай, ловко держа блюдечко между пальцами, сложенными в форме треножника.

Комната была наполнена мебелью, увешана лубочными картинами и пропитана запахом русского жилья.

— А-а! Рокамболю наше почтение! — встретил вошедшего Калиныч.