Читать книгу "Диагноз доктора Холмса - Влада Ольховская"

— Проститутки бы согласились, — отметил Леон. — Или в свободолюбивой Америке их не было?

— В свободолюбивой Америке их как раз хватало, хоть контейнерами грузи. Но проститутки всегда воспринимались как специфический вид женщин. Кого-то к ним тянуло — того же Джека-потрошителя, который их наказывал. Но Холмс не наказывал никого, ему просто хотелось секса с женщиной достаточно высокого уровня. Не аристократкой, конечно, однако уважаемой, обычной. Сначала он просто уходил от женщин, которые ему надоедали, потом нашел более кардинальный метод. Например, когда он открыл отель, он ловко манипулировал своими сотрудницами, использовал для получения страховки. Одну из них, Джулию Смайт, и вовсе увел от мужа.

— А муж не додумался ему за это челюсть сломать?

— Мужья бывают разные, — усмехнулась Анна. — Супруги Смайт оба работали в отеле, для них Холмс был нанимателем, человеком другого сорта. Всегда существовали люди, которые пресмыкаются перед богатством, считая, что оно поднимает своих обладателей над толпой. Возможно, мистер Смайт был из их числа, а может, просто не ценил свою семью. Узнав, что Джулия ему изменяет, он собрался и уехал, бросив в отеле и ее, и их общую двенадцатилетнюю дочь Перл. Как ты можешь догадаться, обе из этого отеля уже не вышли. Нет, Холмс не убил их сразу. Некоторое время он поддерживал иллюзии Джулии, она жила с ним и работала на него. Но под Рождество она ему надоела — возможно, в свете приближающегося праздника она захотела настоящей любви, которую Холмс не мог ей дать. Она и Перл просто исчезли. В то время он всем твердил, что Джулия уехала к родственникам. Компьютеров, понятное дело, не было, страна большая… В общем, ему поверили. Лишь несколько лет спустя, после ареста, Холмс признался, что убил Джулию и сделал очередной скелет на продажу. Такая вот цена за надежду на новую жизнь…

Слушая ее, Леон невольно думал о той девушке, кости которой теперь ждали захоронения на хуторе. Она, возможно, тоже приехала туда добровольно. Богатые молодые мужчины, все свободные — для многих это мечта. Ей казалось, что это ее звездный шанс, вряд ли она могла предположить, что ее ждет на самом деле. Никто бы не смог! Но, судя по тому, что кости были разделены, и вряд ли пожаром, ее участь была не из легких.

— Как вообще можно повестись на уговоры убийцы! — поморщился он.

— У него на лбу не написано «Убийца», если что. Серийные убийцы ни внешне, ни в общении не отличаются от обычных людей — за редким исключением. Они приспосабливаются, мимикрируют, учатся жить в обществе, даже если не понимают его. А некоторые и вовсе дьявольски обаятельны. Скорее всего, первый муж Джулии Смайт был типичным американским работягой: немногословный, грубоватый, любит выпить. Самый большой комплимент от него — это шлепок по заднице. Она прожила с ним больше двенадцати лет, а потом встретила Холмса: улыбчивого, обаятельного, умеющего говорить красиво. Даже в наши дни женщины на такое ведутся. А теперь вспомни, что Холмс был первым серийным убийцей в Америке. Первым! Для его современников, включая Джулию, убийца — это злобный грабитель банка, который открывает огонь по полиции и заложникам. А Холмс, элегантный, не таскающий с собой пистолет… ну какой он убийца? И зачем ему убивать Джулию, если у нее нет денег? Картину ты понял.

Прошло больше ста лет, серийные убийцы получили печальную известность, но, судя по судьбе девушки в лесном доме, многие вещи остались неизменными.

Теперь, когда они столько знали о Максиме Кавелине, он все больше подходил на роль Макса, упомянутого Ильей Эдику. Он не погиб там, он стал кем-то другим…

— Ты знаешь, я сомневаюсь, что он все-таки наш убийца, — признал Леон. — Что он даже может им быть! Ему же сейчас тридцать один год…

— Напоминаю: Холмсу было тридцать четыре. А теперь сделай поправку на время, учти все доступные информационные ресурсы, и тогда ты увидишь, что Кавелин даже задержался в развитии по сравнению с Холмсом. Я не говорю, что он работает один. Я даже не говорю, что убийца — это именно он, без вариантов. Но это может быть он, а значит, нам нужно допустить, что он пережил тот пожар, и попытаться понять, кем он стал.

— Тут у меня как раз есть одна идейка! Думаешь, я зря лишил школьную Доску почета центрального украшения? Посмотри на него — и скажи мне, на кого он похож.

Анна присмотрелась к фотографии внимательней. Леон ничего не подсказывал ей, он терпеливо ждал. Он никогда в ней не сомневался, поэтому и теперь верил, что она догадается сама.

Да, на снимке он был почти ребенком. Но при должном воображении можно было прикинуть, каким он мог вырасти, дорисовать нужные черты, сравнить его с тусовкой Ильи Закревского, которую они видели в ночном клубе.

И вот тогда становилось понятно, что этот мальчишка похож на Матвея Рябцева — актера, который на первый взгляд казался совершенно лишним в компании «золотых мальчиков».

* * *

К тому, что Леон неуправляем, она почти привыкла. Не научилась принимать его таким, какой он есть, — этого еще не хватало! Просто если раньше Лидии хотелось оставить его при себе, как самого выгодного мужа, то теперь ее планы сводились лишь к тому, чтобы ужалить его побольнее, отомстить ему за все, что он сделал и не сделал, и только потом бросить его.

Обычно в этом ей помогал Дмитрий, который, правда, не знал, что последним пунктом этого плана в любом случае станет развод. А теперь и он исчез! Вот что задевало Лидию больше всего.

Она прекрасно знала, что старший из братьев Аграновских влюблен в нее. Младший, зараза, сначала был увлечен ею, а теперь вот соскочил. Но Дмитрий — совсем другая история, он всегда тянулся к ней гораздо больше, чем Леон! Он не мог отвернуться от нее, не должен был…

Но вот — сюрприз. Жизнь непредсказуема. С недавних пор он не брал трубку и не отвечал на ее сообщения. И это при том, что Леон мог по нескольку ночей шататься непонятно где, приходить полуживым и заваливаться спать, не отвечая на ее вопросы! А внутри ее по-прежнему рос ребенок, которого Лидия считала гарантией кое-каких прав.

Она не собиралась отступать. Она и раньше была не из тех, кто отказывается от своих желаний, а ведь теперь она стала матерью! Любая ее борьба — это уже не эгоизм, а священный поход на благо малыша, вот так-то!

Поэтому она снова явилась в гости к Дмитрию — без сомнений и зазрений совести.

— Что-то ты к нам зачастила, — с натянутой улыбкой заметила Мила. — У тебя все в порядке?

Нет, у нее было не все в порядке! Но говорить об этом Миле Лидия не собиралась, они друг друга едва переносили. Не удивительно, что Дима изменил этой жирной клуше, странно, что он тянул так долго!

— Все хорошо, — соврала Лидия. — Просто я очень волнуюсь, это мой первый ребенок, а я уже не девочка…

— Глупостей не говори, ты еще достаточно молода, чтобы ни о чем не беспокоиться.

— Раньше таких называли старородящими!

— А еще раньше женщин сжигали на кострах, считая их ведьмами, — заметила Мила. — Это и называется развитием: мы уходим от веры в глупости. У тебя все в порядке, это я тебе как врач говорю.