Читать книгу "Игра отражений - Александр Харламов"

— За проезд отдай, за место отдай, полицейским хапугам тоже в ладошку положи, а что ж мне… — из уголка ее глаз, потекла серебристая слезинка, которую она ловко смахнула краешком платка. — Купи, сынок, хоть что-то…

Дурак! Кричал мне разум. Иди покупай курицу, садись на маршрутку и едь к любимой жене, а вот сердце…Оно всегда меня подводило.

— Ну что тут у нас… — полез я во внутренний карман за бумажником. — Вилки ложки у нас вроде есть, фонарик не нужен…

Мой взгляд неожиданно зацепился за ту громоздкую штуку, которую старуха заворачивала в вощенную бумагу.

— А это у тебя что? — кивнул я на прислоненный прямоугольник, приставленный к ножке соседнего лотка. — На картину похоже…

— Зеркало это, бабкино, — пенсионерка довольно шустро развернулась и стала быстро освобождать товар от бумаги. — Еще при царе батюшке куплено, оклад позолоченный, дома смотреться жинка будет, да радоваться.

Она довольно проворно для своих лет выставила мне его для обозрения. Зеркало, и впрямь, выглядело старинным. Чистое, без единой трещинки или затемнения, пронзительно глубокое и красивое оно было украшено витиеватым окладом, покрытым позолотой.

— Бери, за полцены отдаю, — обреченно кивнула бабка на такую красотищу.

— И сколько это полцены? — я провел пальцами по окладу, ощутив металлический холод. Сердце отчего-то забилось быстрее.

— Триста…Да, бес с тобой! Двести, — махнула она рукой, снова вернувшись к упаковке товара.

Я прикинул, как она будет смотреться в зале. Кажется впишется в интерьер. А нет…так и выбросить недолго. Потянулся за бумажником в карман, но что-то меня остановило. Это было озарения, сродни удара тока. Я неожиданно вспомнил все, Зазеркалье, Вышицкого, Марту и Божену Калиновскую, игру отражений и свою жизнь там…

— И не стыдно вам, Мария Степановна! — улыбнулся я, беря уже запечатанное зеркало в руки.

Бабка резко подняла на меня голову. Из-под платка блеснули злые глаза, совсем непохожие на те, которые были у встреченной мною в Зазеркалье души.

— Дворкин! — зашипела она голосом Вышицкого, бросившись вперед, стремясь вырвать пока не поздно у меня из рук зеркало, но я с размаху шарахнул прямоугольный сверток обо асфальт. Раздался звон битого стекла, треск оправы, а потом жуткий вой, заставивший нас обоих отшатнуться.

— Вот так-то, Марья Степановна, — улыбнулся я, протягивая ей двести гривен.

Она все еще волком смотрела на меня, не представляя, что я только что спас ее от мучительной смерти от рук внучки и заточения в сердце зеркала.

— Берите, — повторил я, — и берегите свою Божену. Она у вас очень хорошая девочка, только запуталась по жизни.

Быстрым шагом пошел прочь к автобусной остановке, запихнув в раскрытую ладонь пораженной старухи смятую купюру. Она несомненно меня узнала! Ну и пусть! Пусть они живут долго и счастливо! Пусть…

Троллейбус громко громыхал своими старыми и изношенными запчастями. Народ толпился в проходе, кто-то ругался, плакал ребенок, кондуктор требовал передать за проезд, а я сидел в уголке, рисуя узоры на холодном замерзшем стекле, мечтая о том, чтобы, наконец, вернуться домой к своей настоящей семье.

У подъезда курила соседка Шушка. Я помахал ей рукой. Сердце пело от предвкушения того, что я увижу Светку, Мишку, Эльвиру Олеговну и Кекса…Почти бегом залетел на второй этаж, затрезвонил в дверь, напрочь забыв, что у меня есть ключи.

За дверью раздались неспешные шаги. На пороге стояла Светка — моя любимая, родная, самая лучшая жена на свете. Я подхватил ее на руки, поцеловал, крепко прижав к себе.

— Дворкин, ты с ума сошел! — захохотала она. На шум выбежал Мишка, обнял нас обоих.

— Я вас люблю!

— Саша, что случилось? — из своей спальни выглянула заспанная Эльвира Олеговна.

— И вас люблю! — крикнул я, бережно ставя Светку на пол, потрепав ласково Мишку по голове.

— Точно с ума сошел… — сделала вывод строгим поставлено-педагогическим голосом теща.

— Дворкин, а где курица? — жена только сейчас рассмотрела, что у меня в руках нет пакета с заказанной едой.

— Какая к черту курица! Люблю вас! — я снова зарылся лицом в ее пушистые волосы.

На секунду мне показалось, что в зеркале гардероба мелькнуло лицо Вышицкого, но теперь, я точно знал, что это всего лишь видение.

КОНЕЦ