Читать книгу "Президент пропал - Джеймс Паттерсон"

– Господи боже, – тихо произносит канцлер Рихтер. – Это куда хуже, чем я себе представлял…

– На самом деле никто не в состоянии такое представить, – говорит Стас. – Соединенным Штатам Америки уготовано стать самой большой страной третьего мира на планете.

Глава 61

Закончив рассказ, Козленко ушел, а мои гости все еще ошеломленно молчали. Рихтер снял пиджак и остался в рубашке. Нойя налила себе стакан воды.

– И все-таки… – задумчиво говорит канцлер, потирая подбородок, – зачем это России?

«Если она и вправду причастна», – думаю я.

Нойя долго пьет из стакана, затем промакивает губы салфеткой.

– Разве не ясно?

– Мне – нет. Вы думаете, есть физическая угроза? Если военная мощь США будет подорвана, а инфраструктура нарушена, то на нас нападут? Исключено. Или?.. Разве Россия в состоянии напасть на Америку? Да, конечно… – Он отмахивается. – Да, конечно, на какое-то время США окажутся беззащитны, но сумеют быстро оправиться и восстановить силы. Кроме того, нельзя забывать и про Пятую статью.

Согласно Статье 5 Североатлантического договора, вооруженное нападение на одну из стран – участниц альянса расценивается как нападение на всех вместе. Попытка нанести удар по Соединенным Штатам станет началом новой мировой войны.

Так, по крайней мере, на бумаге. До сих пор эта доктрина на деле не применялась. Если Россия подорвет всю нашу военную инфраструктуру, а затем нанесет ядерный удар, решатся ли другие ядерные державы – Германия, Великобритания или, скажем, Франция – ответить тем же? Ведь нельзя забывать, что в этом случае их территории подвергнутся ответной бомбардировке. Да, с подобной дилеммой альянс еще не сталкивался…

Вот почему необходимо, чтобы Рихтер понял: Германия будет следующей. Нельзя оставлять действия России – или кто бы там за всем этим ни стоял – безнаказанными.

– Подумайте, кто больше всего мешает России? – спрашивает Нойя. – Кого они боятся?

– НАТО, – говорит Рихтер.

– Ну, в целом… – вздыхает Нойя. – Да, Юрген, расширение НАТО угрожает границам России, потому они и обеспокоены. Однако при всем уважении к твоей стране, когда речь заходит о деятельности альянса, русские в первую очередь видят в ней руку Америки. И только потом думают об остальных союзниках.

– Зачем им все это? – Не в силах усидеть на месте, я встаю с кресла. – Если русские хотят обезоружить нас, я могу это понять. Подорвать экономику, ослабить… Но уничтожить?

Нойя поставила стакан.

– Джонни, во время «холодной войны» американцы искренне верили, что Советы хотят их уничтожить, и наоборот. Однако за прошедшие двадцать пять-тридцать лет многое изменилось. Советская империя распалась. Военная мощь России в упадке. НАТО подобрался к самой ее границе. Вот только изменилась ли суть? Россия по-прежнему воспринимает Америку как угрозу. И если выдастся такая возможность, неужели ты думаешь, что они ей не воспользуются? Не слишком ли рискованно отметать такой вариант? – Она тяжело вздыхает и опускает голову. – Тебе придется учесть возможность нападения на Америку. Другого выбора нет.

Сценарий почти невероятный… Почти. А раз так, мое дело надеяться на лучшее и готовиться к худшему. К тому же нельзя забывать – никому в мире еще не удалось до конца раскусить президента Чернокова. Он идет к своей цели неторопливо, однако это вовсе не значит, что он не воспользуется возможностью срезать часть пути.

Канцлер Рихтер смотрит на часы.

– Где же последняя делегация?

– У них есть еще кое-какие дела, – говорю я.

В комнату входит Алекс Тримбл.

– Господин президент, русские прибыли.

Глава 62

Перед домиком останавливается вереница черных внедорожников. Из первого выходят сотрудники российской службы безопасности и представляются коллегам из Секретной службы.

Я тоже стою там, готовый к встрече; одна мысль в голове затмевает все прочие: «Так начинаются войны».

Вместе с лидерами Израиля и Германии я пригласил на наш мини-саммит президента Чернокова. Версии о причастности России тогда не было – да и сейчас я в нее до конца не верю, – но на эту страну работают лучшие кибертеррористы мира, и если они непричастны, то их помощь окажется бесценна. Кроме того, последствий им следует бояться не меньше нашего. Если такой атаке подвержены США, то и остальные страны мира – тоже. Россия не исключение.

А если Россия и вправду стоит за всем этим, тогда причин приехать еще больше. Сунь-цзы не зря говорил: «Держи друзей близко к себе, а врагов – еще ближе».

Так что приглашение – заодно и проверка. Если Россия причастна к «Темным векам», едва ли Черноков прилетит сам и будет вместе со мной наблюдать, как происходит катастрофа. Нет, он отправит вместо себя кого-нибудь, чисто для проформы.

Российские спецагенты открывают заднюю дверь второго внедорожника. Оттуда выходит чиновник: премьер-министр РФ Иван Волков. Правая рука и доверенное лицо Чернокова. В прошлом – полковник Советской армии. Некоторым он известен как «Крымский мясник». Командир, которого подозревают в многочисленных военных преступлениях сначала в Чечне, затем в Крыму и наконец в Украине: от насилия и расправ над мирными жителями до бесчеловечных пыток военнопленных и даже применения химического оружия.

Невысокий, крепкого сложения, будто стопка кирпичей. Волосы подстрижены так коротко, что на голове виден лишь черный бобрик, как у индейца-мохока. Ему под шестьдесят, однако весьма подтянут. Хотя на ринг больше не выходит, по некоторым данным, каждый день посещает тренажерный зал. Покатый лоб изрезан острыми морщинами, приплюснутый нос не раз ломали.

– Господин премьер-министр, добрый день, – говорю я и протягиваю руку.

– Добрый день, господин президент.

Волков сжимает мою ладонь железной хваткой. Его лицо непроницаемо, темные глаза смотрят прямо. На нем черный костюм и галстук – сверху синий, снизу красный. Не хватает только белого, чтобы получился триколор.

– Признаться, я расстроен, что президент Черноков не прилетел лично.

На самом деле, «расстроен» – не то слово.

– Поверьте, он расстроен не меньше. Увы, болезнь. Ничего серьезного, однако путешествовать врачи не разрешают. Уверяю вас, я наделен всеми полномочиями от его имени. Также мой президент просил передать, что не только расстроен, но и обеспокоен. Глубоко обеспокоен вашими провокационными действиями.

Я молча указываю в сторону заднего двора. Он кивает, и мы направляемся туда.

– В палатку? Хорошо. Подходящее место для такого разговора.

У палатки нет двери или молнии, только тяжелые перекрывающиеся полотнища спереди. Раздвинув их, я прохожу внутрь, Волков за мной.

Сюда не проникает наружный свет, поэтому освещение искусственное: керосинки по углам. В центре – деревянный столик и стулья, как для пикника, но я к ним не иду. В присутствии человека, подозреваемого в безжалостном истреблении гражданских лиц и представляющего государство, которое, возможно, угрожает моей стране, я предпочитаю стоять.