Читать книгу "Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте - Милтон Шульман"

Армии, британской или американской, которая могла бы окружить или взять в плен нашу дивизию, не существует. Даже если врагу удастся на короткий период нарушить наши коммуникации, это не может подорвать боевой дух парашютистов, которые привыкли прыгать в гущу врагов...

Нет сомнений в том, что война закончится нашей победой. Это так же точно, как то, что славная 3-я парашютно-десантная дивизия будет сражаться и выполнять свой долг до победного конца.

Позор всякому, кто думает или говорит иначе. Я сам влеплю ему пощечину.

Шимпф».

Несмотря на энергичные заверения Шимпфа, 3-я парашютно-десантная дивизия все же попала в окружение. И не только она, но и основная масса 5-й танковой армии, 7-й армии и танковой группы «Эбербах». Немцы проиграли гонку за безопасность, так как 17 августа канадцы взяли Фалез, а американцы вошли в Аржантан. Менее пятнадцати миль разделяло две союзные армии, но к западу от бреши остатки четырнадцати немецких дивизий, почти 80 тысяч человек, не сумели выбраться из окружения.

До 18 августа немцы отступали сравнительно организованно, хотя несли колоссальные потери от артиллерийских обстрелов и авиабомбардировок. Однако отступление шло слишком медленно. В тот день генерал Пауль Хауссер сообщил в приказе, что ему «поручено единоличное командование отступлением частей 5-й танковой армии, 7-й армии и танковой группы «Эбербах», оказавшихся в излучине Орна, за реку Див». В приказе также указывалось, что необходимо контрнаступлением выбить врага, глубоко проникшего в район к северо-западу от городка Трюн на Диве. После выполнения этой задачи следовало удерживать рубеж к юго-востоку от Фалеза и северо-востоку от Аржантана, а затем «отвести формирования, находящиеся к юго-западу от Дива, за реку за две-три ночи». Контрнаступление на северном фланге следовало провести силами двух танковых дивизий СС, сумевших выбраться из окружения. Одновременно с контрнаступлением окруженные немецкие войска должны были пробиться через коридор, обеспеченный им на несколько следующих дней.

Однако коридор удержать не удалось. Контрнаступление смягчило ситуацию всего на несколько часов, и для выхода из окружения остался проход шириной меньше пяти миль через три крохотные деревушки – Трюн, Сен-Ламбер-сюр-Див и Шамбуа. Здесь, в холмистых лесах долины Дива, немцы понесли потери, сравнимые с потерями под Сталинградом, Москвой и Эль-Аламейном. О кровавом хаосе, царившем в фалезском «котле» с 19 по 22 августа, лучше всего могут рассказать люди, побывавшие в нем. Организованное отступление, начавшееся вечером 19 августа, к утру 20 августа стало неуправляемым. Теперь каждый боролся за себя. Отдельными группами танки и люди пытались прорваться сквозь завесу огня, изрыгаемого артиллерией союзников. Генерал Генрих фон Лютвиц, чья 2-я танковая дивизия находилась в центре «котла», представил относительно сдержанный отчет о своих попытках выбраться из окружения:

«Вечером 19 августа большое количество наших войск сгрудилось в ограниченном секторе Фурше – Трюн – Шамбуа – Монтабор. Некоторые уже неоднократно предпринимали попытки прорваться на северо-запад на машинах и конных повозках. Кроме авианалетов, вся территория подвергалась вражескому артобстрелу, и наши потери росли с каждым часом. На дороге, ведущей в Сен-Ламбер-сюр-Див из Байеля, где сосредоточилась моя дивизия, смешались убитые лошади, подбитые машины и мертвые солдаты; эти огромные кучи ежечасно становились все выше и выше. В тот вечер был отдан приказ осуществить прорыв около Сен-Ламбера. Я распорядился, чтобы все мои уцелевшие танки (когда я прибыл в Нормандию, из ста двадцати танков оставалось пятнадцать) и другая бронетехника образовали головной отряд, вслед за которым мы намеревались прорваться из Байеля к Сен-Ламберу; это менее десяти километров. Однако наземная разведка установила, что в кромешной тьме техника проехать не сможет из-за огромного количества валявшихся повсюду разбитых машин. Мы смогли начать выход из района Байеля только в четыре часа утра, когда стало светать.

Я ожидал, что под сильным продольным огнем мы не сможем вывести из «котла» значительное количество солдат, однако по неизвестным причинам вечером 19 августа вражеский артиллерийский огонь практически прекратился, и до следующего утра все было спокойно. Воспользовавшись затишьем, мы начали движение в предрассветном тумане 20 августа. Поскольку было известно, что переправиться через Див можно еще около Сен-Ламбера, колонны всех окруженных частей стремились туда, некоторые машины шли по восемь в ряд. Вдруг в семь утра тишину разорвала артиллерийская канонада. Ничего подобного я прежде не видел. По всему берегу реки бесчисленные автоколонны, попав под прямой огонь противника, повернули назад, а в некоторых случаях двигались кругами, пока их не подбивали, и блокировали дороги. Столбы дыма взвивались над горящими бензозаправщиками, взрывались снаряды, вставали на дыбы сбросившие всадников раненые или перепуганные кони. Об организованном движении уже не было речи, лишь малая толика моих танков и пехоты прорвалась к Сен-Ламберу. В десять часов утра они доложили мне, что расчистили путь и обеспечат прикрытие к югу и северу от дороги в Трюн и Шамбуа.

К полудню я умудрился добраться до Сен-Ламбера и из городской церкви руководил эвакуацией. Переход через Див был особенно ужасным. Раненные на мосту люди и лошади, подбитые машины и разное снаряжение с грохотом падали в глубокое ущелье реки. Весь день одни вражеские танки пытались пробиться в Сен-Ламбер со стороны Трюна, а другие непрерывно обстреливали дорогу, ведущую из Сен-Ламбера на северо-восток. Я формировал небольшие группы под командованием энергичных офицеров и отправлял их на северо-восток. В девять часов вечера 20 августа я вырвался сам, но к этому моменту вражеская пехота уже вошла в Сен-Ламбер, и фалезский капкан захлопнулся».

Письма и дневники солдат и офицеров, попавших в окружение, подтверждают рассказ генерала фон Лютвица. Эти простые свидетельства маленьких людей дают представление о чувствах, которые они испытывали в аду Фалеза. В дневнике сержанта медицинской службы мы читаем:

«17 авг. 1944 г. Мы неделями не видели ни одного немецкого истребителя... Хотел бы я знать, как закончится эта война. Никто не верит в перемены к лучшему. Ни сна ни отдыха ни днем ни ночью, только куча работы.

20 авг. 1944 г. Мы уже несколько дней в окружении. Вроде бы должны прорываться с боем. Две дивизии попытались, но за три километра до цели оказались между британскими танками. Наши товарищи из пехоты гибнут сотнями. Никакого руководства. Я больше не хочу ни с кем воевать, все это бесполезно. Господи, помоги нам выбраться отсюда живыми. Интересно, что делает сейчас моя жена».

Еще более сжатые записи из дневника одного ефрейтора:

«15 авг. 1944 г. Опять приходится отступать. Все дороги забиты транспортом. Похоже, пытаются первыми вывести из окружения моторизованные колонны.

16 авг. 1944 г. Британцы высадились в Тулоне. Говорят, что наши реактивные истребители сбили в самый первый день четыреста вражеских самолетов.

18 авг. 1944 г. Уже два дня никакой еды...

19 авг. 1944 г. Сегодня мы двигались на восток под обстрелом. Повсюду брошенное снаряжение. Дороги забиты транспортом. Осталась всего одна дорога из окружения. Союзники менее чем в пятидесяти километрах от Парижа».