Читать книгу "Кафе маленьких чудес - Николя Барро"

Как-то в мае в этом кафе сидел, пристроившись в уголке, и Паоло с томиком Пабло Неруды, и вдруг дверь открылась и вошли двое – девушка и пожилой человек. Они были нездешние, что сразу же было понятно не только по тому, как они, склонившись над большой картой Венеции, водили по ней пальцами, разыскивая нужные места, но и потому, что разговаривали они по-французски. Очевидно, это были отец и дочь. Дочь на довольно хорошем итальянском заказала due campari orange[126]. Девушка была очень хорошенькая – блондинка с длинными волосами, связанными на затылке в «конский хвост», на ней было воздушное белое платье с широкой юбкой, и она бодро покачивала ножкой в красной балетке. Вошедшие сначала оживленно переговаривались о чем-то, и даже слепому было понятно, что отец души не чает в своей дочери. Судя по его виду, он был предпринимателем, на нем был костюм из тонкой серой шерстяной ткани и темно-синие венгерские башмаки ручной работы, строгие серые глаза с любовью глядели на девушку, которая, по-видимому, рассказывала ему о последних приключениях этого дня, время от времени не спеша отпивая свой кампари.

Джакомо из-за стойки оглядывал посетителей. В маленьком кафе сегодня были заняты все столики, хорошая погода выманила на улицу многих – и местных, и туристов, и тут он заметил Паоло, который, отложив томик стихов, не сводил глаз с незнакомки.

В какой-то момент она, вероятно, заметила упорный взгляд молодого человека. Она улыбнулась и опустила глаза, как бы сосредоточившись на своем кампари, который она потягивала через соломинку, но уже через несколько секунд снова взглянула на молодого человека, сидевшего за спиной у отца, и убедилась, что он по-прежнему смотрит на нее.

Джакомо забавно было наблюдать, как переглядывается молодежь. Вскоре отец девушки встал и извинился, что ненадолго отойдет. Паоло тотчас же воспользовался удобным случаем. Он кинулся к столику молодой француженки и, очевидно, стал осыпать ее комплиментами. Его слова, как можно было заметить по заблестевшим глазам и порозовевшим щекам девушки, оказали свое действие. Бриаторе не разобрал, что там говорил Паоло, но, подавая вино за другим столиком, сильно удивился, услышав, как обыкновенно робкий сын лампового мастера говорит:

– Хочу сотворить с тобою то, что весна сотворяет с дикой вишней в лесу.

Улыбаясь романтическому юношескому порыву, который звучал в этих страстных словах, Джакомо вернулся к себе за стойку. Откуда ему было знать, что Палладино-младший, недолго думая, позаимствовал их из стихотворения Пабло Неруды[127], которое как раз читал, когда девушка, словно комета, появилась в полутемном кафе. Джакомо Бриаторе не читал стихов, его поэтическая жилка выражалась в том, чтобы время от времени запускать в небо свой монгольфьер, но зато он умел читать то, что написано на лицах.

А на лицах этих двоих была написана возникшая в одно мгновение взаимная склонность. Когда отец девушки вернулся и оба вскоре покинули кафе, Паоло уже сидел за своим столиком, укрывшись за стихотворным сборником.

На следующий день молоденькая француженка снова появилась в «Settimo Cielo». Запыхавшаяся, она робкими шагами вошла в кафе, где за столиком у окна ее уже с нетерпением ждал Палладино-младший. Они смущенно поздоровались, и Паоло заказал два капучино как палочку-выручалочку, за которую можно ухватиться, когда от волнения не знаешь, куда девать руки.

В последующие недели Паоло и Клэр (так звали хорошенькую француженку) выпили вместе еще не одну чашечку кофе в «Settimo Cielo»; случалось, что на столике оказывался и графинчик вина или два campari orange. Эти встречи происходили в разное время, и предприниматель в строгом костюме при этих встречах, разумеется, не присутствовал.

Джакомо Бриаторе сомневался, что тот был в курсе приключений своей дочери, встречавшейся с сыном венецианского мастера по светильникам, который читал ей стихи и восторженно рассказывал о вечном городе, который взрастил столько знаменитых писателей.

Нельзя, конечно, утверждать, что книжки и стихи были только предлогом, однако они послужили изящной прелюдией, которая очень скоро возымела свое действие. Глаза встретились, и пальцы сплелись, в вечернем сумраке на кампо произошел обмен поцелуями, и два юных сердца соединило общее чувство; и конечно, влюбленным казалось, что вместе они завоюют мир, потому что со времен Ромео и Джульетты еще никто не любил друг друга такой великой любовью.

Однажды Бриаторе заметил, как Паоло вынул книжку, в которой он явно что-то написал, и передал ее Клэр с нескрываемым волнением. Она прочла дарственную надпись, засмеялась, взяла его руку и посмотрела на него долгим взглядом. В другой раз он принес с собой ювелирную коробочку и надел ей на палец кольцо, и она была взволнована до глубины души.

Все это не ускользнуло от внимания баристы «Settimo Cielo». Иногда Джакомо Бриаторе с некоторой тревогой гадал, чем кончится эта маленькая история, ибо конец был неизбежен. Но не его ума дело вмешиваться в ход событий; он был всего лишь молодой бариста за стойкой кафе, который моет бокалы, готовит эспрессо, многое видит и о многом молчит. Вот и тогда он тоже промолчал.

Даже Чезаре Палладино не догадывался, что его сын ходит тропами любви, хотя блаженная рассеянность сына усилилась до невозможного.

А потом вдруг на горизонте собрались тучи и бросили мрачную тень на солнечную безмятежность счастливых дней в «Settimo Cielo». Что-то произошло.

Лица обоих влюбленных помрачнели, на них появилось заговорщицкое выражение. Несколько дней они все шушукались, что-то обдумывали, и глаза Паоло загорались лихорадочным блеском, когда он с жаром убеждал в чем-то девушку, чье личико становилось все бледней и бледней. Она мотала головой, потом принималась плакать, затем опять успокаивалась, наконец она закивала, не сводя огромных глаз с Паоло. Бог весть на что он там ее уговорил, но она была готова сделать все, как он сказал, потому что не хотела его терять.

В этот вечер они вышли на кампо из кафе, двери которого были раскрыты настежь, чтобы впустить прохладный вечерний воздух, и стали прощаться; Паоло порывистым движением схватил ее и, прижав к груди, крепко поцеловал в губы. Они стояли долго, не решаясь разнять объятия, между тем как бледная луна, зависнув между крышами, заливала площадь мертвенным светом.

– A domani! – крикнул он ей вслед на прощание, когда они наконец расцепили объятия и она быстрым шагом пошла прочь.

– До завтра, – донеслось в ответ, словно негромкое эхо, из соттопортего, в тени которого она скрылась.

На другой день случилось нечто ужасное. Сияло солнце, и ничто, казалось бы, не предвещало беды, тем не менее этот день надолго запомнился баристе. С годами на эти события наслоились другие истории и другие лица, но случившееся тогда отложилось в его душе и дожидалось того часа, когда Элеонора Делакур обнаружит старую книжку на полке «Settimo Cielo». И все забытое снова ожило в его памяти.