Читать книгу "Требуется влюбленное сердце - Марина Крамер"

– Подозреваю, что я могу не утруждать себя вопросами, – выпустив дым ноздрями, сказала Соля. – Ты ведь и так мне об этом расскажешь, правда?

– Расскажу. Только смени, пожалуйста, этот тон.

– А что не так?

– Ты никогда не говорила со мной свысока, это неприятно.

– Ох, прости, дорогая! – воскликнула Соля, бросая недокуренную сигарету в пепельницу. – Я совсем забыла, с тобой же можно говорить только почтительно согнувшись в поклоне! Ты ж королева у нас, да? Так считай, что произошла революция.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Соля, Соля, боже мой, что ты говоришь? Какая королева, какая революция? При чем здесь это? Я приехала просить помощи, я так долго искала тебя…

– Зачем? – немного успокоившись, спросила Соля. – Зачем ты меня искала?

Я на секунду замялась:

– Ведь ты, Соля, ты же мой самый близкий человек после мамы…

– И что? Это накладывает на меня какие-то дополнительные обязанности?

– Конечно нет, но я думала, что ты… что ты поможешь, что ты о чем-то знаешь, – лепетала я, чувствуя себя абсолютно беспомощной перед этой новой Солей, бросающей высокомерные холодные фразы.

– Ах, вот в чем дело, – протянула она насмешливо и смерила меня таким взглядом, что у меня по спине побежали мурашки. – А ведь это я упекла за решетку твоего Витюшу, неужели ты не догадалась? Мне казалось, что ты все-таки немного умнее.

Я потеряла способность говорить. Соля, моя любимая подруга, человек, бывший мне почти сестрой, спокойно смотрит мне в глаза и говорит, что… Господи, да как такое вообще возможно?

– Соля, ты…

– Что – Соля? – резко бросила она. – Да я всю жизнь мечтала о том моменте, когда смогу выбраться из твоей тени! С самого детства! Смотреть невыносимо было на твою лубочную жизнь! Картинки из книги о том, как создать идеальную семью и построить глянцевый быт! Ты такая с самого детства! С самого первого дня! Девочка-картинка! Господи, я столько лет это терпела… да мне памятник можно ставить – за самое железное терпение! – расхохоталась Соля злым смехом.

Это окончательно пригвоздило меня к дивану: Солька, с которой я делилась всеми тайнами, которой доверяла все секреты и радости, на самом деле ненавидела меня… Ненавидела и вынашивала план мести. За что? Я не уводила у нее мужчин, не переходила дорогу, не подсиживала…

– Тебе все всегда само шло в руки, – продолжала Соля, не замечая, кажется, какое впечатление произвели на меня ее слова. – Все – за что бы ты ни бралась! А мне приходилось прикладывать двойные, тройные усилия, чтобы хоть немного выглянуть из-за твоей идеальной спины! Ты даже на конкурс пошла, чтобы меня на место поставить, ведь знала: будешь ты – и на меня никто уже и не посмотрит!

– Это неправда…

– Да заткнись ты! – раздула ноздри Соля. – Я, может, раз в жизни скажу тебе то, о чем думали все, но молчали, боясь тебя обидеть! Ты думаешь, что тебя все любят? Да черта с два! Просто привыкли с детства, что Дашуля у нас такая особенная, такая воздушная, ее обижать нельзя! Какого, прости, черта я должна щадить твои чувства, если ты никогда не думала ни о ком, кроме себя? Ты таскала нас за собой, чтобы показать, какая ты благородная и щедрая, и муженек твой Витенька – такой же! А мы так, свита, чернь! Все верно – какой же королевский двор без придворных?

– Соля, это же неправда! Зачем ты так говоришь? Я все делала искренне, мне хотелось поделиться с вами радостью…

– Радостью? Какой? Ирка с Леркой горбатятся на работе за копейки почти, мужики у них самые обычные, звезд с неба не хватают и в туристические поездки пять раз в год их не возят! Их предел мечтаний – десять дней в Турции на «все включено» в отеле подешевле! И тут – вы с Витюшей, благодетели! Прага, личный гид, оплаченные расходы! Тебе не приходило в голову, что кому-то это может показаться унизительным?

– Странно. А показалось именно тебе, которая и сама может себе такую же поездку оплатить, – произнесла я автоматически. – Прошло больше года – а ты все носишь в себе непонятную злобу. Разве мы плохо провели время?

– О да, отлично! – с сарказмом отозвалась Соля, вытянув прядь волос и накручивая ее нервно на палец. – Но именно тогда я и поняла, что больше не могу. Жаль, конечно, этого глупышку-гида, Лешеньку, – выбивая из пачки новую сигарету, сказала она. – Но ничего более подходящего в голову не пришло. А тут однажды ты так удачно свой ноутбук у меня забыла. Даже не знаю, в какой момент я все это придумала. У тебя плохая привычка записывать все пароли и хранить их в папке с надписью «Мои документы», Дашуля. Ты ее давно не открывала, а я вот полюбопытствовала. И ящик твой старый мне очень пригодился. Я целый год переписывалась с этим Полосиным, все думала, как ловчее потом переписку эту слить Виктору. – Она выпустила дым ноздрями, став на секунду похожей на какое-то гигантское чудовище, окутанное сизыми клубами. Ее силуэт на фоне темного окна выглядел довольно угрожающе. – Но потом я поняла, что могу получить куда большее удовольствие, если начну изводить его намеками – осторожными, вроде бы вскользь. Ничто так не отравляет жизнь, как подозрения… И Витя клюнул. Я не знаю, почему ты не замечала этого – ведь я всегда, в любом застолье, во время любой вечеринки вворачивала что-то этакое, от чего Витюша мрачнел. Но ты была так уверена в его любви и преданности, что даже мысли не допускала ни о чем. Иногда это бывает опасным.

– Зачем? – выдохнула я, обретя способность произносить что-то членораздельное.

Соля смотрела мне в глаза и улыбалась. Я надеялась увидеть что угодно: испуг, раскаяние, жалость – но не эту спокойную улыбку человека, считающего, что он все сделал правильно.

– А как ты хотела, Дашуля? Чем ты заслужила все то, чего никогда не было у меня? Только тем, что гены удачно сложились? Но за это премируют только на конкурсах красоты. А по жизни каждый должен получить то, чего добился. И несправедливо, когда кому-то все дается через пот, слезы и кровь, а кому-то валится с неба.

– И ты решила взять на себя миссию по восстановлению справедливости? – еле выговорила я, все еще отказываясь верить в то, что Соля говорит сейчас правду.

– Если не мы, то кто же? – подмигнула она, усаживаясь на подоконник. – Сама подумай…

– Солька, но за что, за что погиб этот Алеша? Ведь он был совершенно ни при чем?

– «Расходный материал» – слышала такое? Я не собиралась его убивать, вот клянусь, не сойти мне с этого места! Не собиралась! Мне нужен был только повод, за который уцепился бы Витя, чтобы начать тебя подозревать в неверности, а вовсе не труп. Но когда я поняла, что Витя не собирается уходить от тебя и даже мало-мальски приличного скандала не закатил, я решила действовать иначе. Развела этого дурачка Полосина на чувства, попросила приехать – мол, на месте все решим, он и ринулся за билетами. Увести с вашей вешалки в прихожей ключи от квартиры Ольги Михайловны и сделать дубликаты было делом пары часов – помнишь, я приехала к тебе с двумя бутылками шампанского? Я ведь знаю, что ты от него сразу спать заваливаешься. Пока ты отсыпалась, я сбегала в ближайший павильончик, а связку на место вернула. А вы мне в день убийства даже твою машину одолжили, – расхохоталась Соля. – Я сказала, что у моей движок полетел, а вы все равно собирались в Бразилию – видишь, как я ловко все подгадала? Чужая манера планировать иногда служит хорошую службу совершенно посторонним людям. Полосин даже не понял, что произошло, – я его в спальню заманила записочками, запретила свет включать – мол, сюрприз. Вот он и пошел на заточку своими ногами. Заточку я, разумеется, выбросила – совсем уж глупо было подкинуть ее туда, где найдут, не настолько твой Витя дурак, чтобы такую улику не уничтожить, любой следователь бы это раскусил. Вот так. Единственное, о чем я жалею, так это что Льва Михайловича втянула, старикан не виноват ни в чем. Но я хотела тебе помочь. Наверное, в последний момент совесть проснулась – когда я увидела, как ты умираешь от этих таблеток. Ты ведь даже не поняла, что это я тебя подтолкнула и таблетки положила на тумбочку. Ты ведь никогда в жизни снотворного не пила и не покупала. А я заболтала тебя в тот вечер после суда, и ты до сих пор думаешь, что сама решилась. Я бы так и ушла, оставив тебя в квартире, но в последний момент вдруг не смогла. Сентиментальность всегда все портит. – Соля прикусила губу и на секунду умолкла. – Вот я и попросила Льва Михайловича, уж очень было жестоко тебя еще и в психбольницу упрятать. Но я и подумать не могла, что ты бросишься звонить этой следачке Крошиной. Хорошо, что Михалыч подслушал и позвонил, пришлось мне немного подкорректировать свои планы, так-то я только через месяц бы уехала, но из-за тебя поменяла билет. Михалыч, старый идиот, запаниковал, отказался помочь мне и выкрикнул, видимо, лишнего, да? Вот ты и рванула из клиники. Об этом я не подумала, как и о том, что виза американская у тебя имеется, как раз недавно и оформили, собирались с Витей в августе туда лететь.