Читать книгу "Зеркальный лабиринт - Наталья Калинина"

* * *

О Печальной Сеньорите рассказала Исабель. Саму историю она не слышала, но это и не важно. Главное, Исабель знала, как вызвать Сеньориту и попросить о желании.

Я хотела только одного – любви моего ангела. Анхеля. И я решилась.

Я так боялась упустить что-то в ритуале, какую-нибудь деталь, из-за которой такое важное дело могло не получиться, что попросила Исабель повторить историю и записала слово в слово все, что следует сделать.

Свечи приобрела в лавке, принадлежавшей тетке Исабель (когда я отдавала за свечи свои сбережения, подумала, не обманула ли меня хитрая Исабель ради того, чтобы получить от тетки процент от продажи?). Сеньора, считая, что я покупаю свечи для рождественского праздника, советовала купить цветные. Но меня интересовали только черные.

А дальше… Сложно оказалось уговорить Ванессу помочь мне. Эта девица тряслась от страха, как старая Бегония, соседская старуха, от заболевания нервов. Но в конце концов согласилась мне помочь.

Вглядываясь в коридор из зажженных свечей, я думала о том, как это символично – просить прийти Сеньориту перед зеркалом, купленным в лавке отца Анхеля, перед тем самым, которого касалась рука моего ангела. Я всматривалась в зеркало минута за минутой, с каждой секундой наполняясь волнением. Нужно было отсчитывать мысленно время и не сбиваться, одновременно вызывая Печальную Сеньориту. Как сложно! Не потому сложно, что невозможно считать и одновременно повторять призывы, а потому, что мой мозг затуманивали желанные образы нашего с Анхелем будущего. Вот мы идем рука в руке по полю моего отца, смеемся, вспоминая тот трудный, но счастливый день, когда Анхель со своей семьей помогал нам собирать виноград. И как я тогда от волнения превратилась в дубовую бочку…

Я спохватилась и испуганно одернула себя: как бы не сбиться со счета! И как же хочется хоть одним глазком глянуть туда – в зазеркалье, в тот коридор, выстроенный отражающимися в зеркале зажженными свечами! Но нельзя. Глаза можно открыть лишь в определенный момент. Я звала Сеньориту, считала и думала об Анхеле. Мне казалось, что если я буду представлять его образ, моя спасительница поймет, как я нуждаюсь в ее помощи, и обязательно покажется. Я слышала какой-то шум за дверью и недовольно морщилась. Эта трусиха Ванесса топталась там, вздыхала, охала, что-то бормотала… Как же она мне мешала! Почему я не сделала все сама? В другой вечер, не в тот, рождественский, когда наш дом был полон гостей?

Потому что боялась. Одна бы я не отважилась, хоть Исабель и уверяла, что ничего страшного в ритуале нет. А то, что Сеньорита может утащить тебя в свой мир, так это, призналась Исабель, она выдумала, чтобы приукрасить историю. Нагнать страху.

Последние секунды. Обратный отсчет… На нужной секунде я резко открыла глаза и поначалу не увидела в зеркале ничего, кроме расплывчатого отражения. От неожиданности и испуга я тихонько вскрикнула, но поняв, что это я сама, не сдержала улыбки.

Какая же я трусиха!

Я ждала, но ничего не происходило. Ни-че-го. И я мысленно ругалась на Исабель, представляя, как она смеялась про себя надо мной, когда я под ее диктовку записывала «рецепт». Теперь я догадывалась, что она все выдумала… Чтобы привлечь к себе внимание. Не простила, что в тот вечер на дне рождении Ванессы «королевой праздника» стала я.

А когда уже я собиралась погасить свечи, вдруг увидела коридор – прозрачный, светлый, сужающийся вдали до точки. И белую фигуру в нем. Мое сердце замерло – от радости и одновременно страха. Но я смело протянула ладонь навстречу Сеньорите. И, удивительно, мои пальцы не ощутили прохладной преграды зеркала. Напротив, рука прошла сквозь стекло так легко, будто было оно воздухом. Тогда я протянула другую руку… И не успела опомниться, как уже шла по прозрачному, очень холодному коридору навстречу приближающейся мне фигуре. Я не слышала стука своего сердца, и моя грудь не поднималась от дыхания, но однако же я шла легко и свободно, как если бы по коридору моего дома. «Сеньорита…» – прошептала я, складывая руки на груди, будто в молитве, и страстно шепча про себя свое желание. Анхель, мой ангел… Как я желаю, чтобы он провел жизнь с мыслями обо мне! Чтобы звучание моего имени – Мария – стало для него самой сладкой музыкой. Чтобы я всегда оставалась для него молодой и красивой… Большего пожелать я не успела, потому что в это время Сеньорита приблизилась ко мне вплотную. И только сейчас я поняла, что это была не она, а… я сама. В новом белом платье, сшитом мне матерью у портнихи. С распущенными локонами, подвитыми в честь прихода гостей. Я сама. Я.

Напуганная, я бросилась назад и бежала по этому бесконечному коридору до тех пор, пока не налетела на стеклянную преграду. О ужас! Я увидела по ту сторону стекла не мою комнату, а чужую – маленькую, темную и узкую, продолговатой формой и обитыми деревом стенами напоминающую гроб. В том «гробу» стояла металлическая кровать, на которой металась в лихорадке юная девушка. Я не слышала ее стонов, только видела, как шевелятся губы, как рот открывается в крике. Не в силах отвести взгляда от страшного зрелища, смотрела, как приподнимается, выгибаясь дугой, ее тело, словно от нестерпимой боли. Как судорожно комкают пальцы смятую простынь. Как поднимаются и падают плетями тонкие руки. Умирая от ужаса, я стояла и впитывала чужие муки, принимая страдания. Я чувствовала, как волны горя, отчаяния, боли врываются, пробивая стекло, в коридор и разносятся стихией дальше. А я все стояла и стояла, трогая ладонями ледяное стекло. До тех пор, пока к ним по ту сторону зеркала не прикоснулись узкие, прозрачно-белые ладони той девушки. Я увидела ее лицо так близко, как если бы мы соприкоснулись лбами. Мы глядели друг другу в глаза, я – в ее, полные черной боли и решимости, и она – в свои же, отражающиеся в зеркале. Ее губы шевелились, но не в молитве, а беззвучно посылая проклятия – на тех, кто видел ее мучения, но не смог ей помочь. На жизнь, за то, что стала адом. На святых, за то, что оказались глухими к ее мольбам. На смерть, которая не торопилась избавить от мучений. А потом… на стекло брызнули красные капли. Девушка протянула трясущуюся руку с бегущим по запястью ручейком, и начертала кровью на стекле проклятие.

И сильная волна холода сбила меня с ног и понесла, как щепку, по коридорам. Меня бросало из одного в другой, тащило по прозрачному полу, сбивало с ног. А когда все стихло, я поняла, что заблудилась…

Я ходила по бесконечным коридорам, умирая от холода, бесконечно долго. И уже совсем отчаявшись, наконец, увидела ее – мою комнату. Страшную, обугленную, сожженную… Но это не самое ужасное… У меня больше не было тела! Его изуродовал огонь, а останки предали земле… Моим новым телом стал ледяной панцирь зазеркалья. Моим домом – прозрачные коридоры. Моим развлечением – подглядывание за чужими жизнями в окна зеркал. День за днем, год за годом я бродила по коридорам, теряя краски, забывая имена, замерзая, согреваясь лишь остатками воспоминаний. Пока в один из дней не поняла, что история о Печальной Сеньорите была лишь выдумкой Исабель… превратившейся для меня в реальность. Я – та самая Печальная Сеньорита, заблудившаяся в коридорах зазеркалья в поисках любви. И моя история – та самая «забытая» легенда.