Читать книгу "Три сестры, три королевы - Филиппа Грегори"

– Вот что значит быть шотландским лордом, – говорит мне Арчибальд. – Я здесь родился и вырос, как и мои люди. Как бы ни сложилась моя жизнь, я должен их вести за собой, а они – следовать за мной. Мы – одной крови, поэтому верны друг другу. Мы – единый клан.

– Это прекрасно, – говорю я. – Это высшая степень любви.

Разумеется, люди говорят, что мои срывы доказывают – я неподходящая королева для Шотландии, не имею власти и понимания для каждого лорда и не смогу воспитать своего сына так, чтобы он стал королем для каждого шотландца. Говорят, что мое нынешнее положение показывает, я нахожусь в лагере Дугласа, но что еще мне остается делать? Парламент выполнил свои угрозы, отверг мое регентство и призвал герцога Олбани. К тому же я получаю письмо от короля Франции с крайне деликатным обещанием, что он пошлет сюда герцога только в том случае, если я сама об этом его попрошу, но он должен меня оповестить о том, что шотландские лорды требуют, чтобы герцог заменил меня на троне.

Ко мне с визитом прибывает лорд-канцлер Джеймс Битон, принеся с собой печать, закрепляющую все законы. Я говорю ему, что он должен отдать ее мне, а он заявляет, что намерен оставить ее при себе. Что законы творятся тогда, когда король управляет парламентом, а не в исполнение прихотей некоей женщины, все заслуги которой заключаются в том, что она – мать короля. Я прихожу в неописуемую ярость от того, как он позволяет себе со мной разговаривать. Бросив взгляд на Арчибальда, я замечаю, как побелели его губы.

– Ты смеешь оскорблять меня, – говорю я. – Регента. Не забывай, кто вершит закон на этой земле.

– Это вы не забывайте, кто держит печать, – отвечает он. – Я – лорд-канцлер.

И как хвастливый глупец, он протягивает ее мне прямо в лицо. Печать представляет собой большой предмет, примерно с обеденное блюдо, сделанный из серебра, с глубокой резьбой, которую при необходимости использования заполняют расплавленным воском. Когда он протягивает ее мне, как зеркало, в его изрезанном отражении я вижу, как исказилось от гнева мое лицо.

– А это легко поправить, – вдруг говорит Арчибальд и, как ребенок, выхватывает печать из рук лорда-канцлера и отскакивает на другой конец комнаты.

– Арчибальд, – в ужасе выдыхаю я.

– Ангус, нет! – кричит его дед, но больше ему никто ничего не успевает сказать, потому что Ард вылетает из комнаты вместе с печатью Шотландии в руках.

Лорд-канцлер смотрит на меня с раскрытым от изумления ртом, теперь больше напоминая не напыщенного вельможу, а выловленного из реки карпа.

Мне нечего ему сказать. Проделка Арда так смешна и проказлива, так много меняет, но от этого не становится менее детской. Я бросаю всего один лишь исполненный ужасом взгляд на деда Арчибальда, затем подхватываю юбки и выскакиваю в свои комнаты до того, как он успеет мне что-то сказать. Оказавшись у себя, я нахожу там Арда, танцующего по комнате с печатью над своей головой. Он сияет таким триумфом, что у меня не находится сил, чтобы упрекнуть его.

– Нам придется ее вернуть, – говорю я.

– Никогда, – заявляет он, как пират в рыночной пьесе.

– Придется, и мы призвали огромные неприятности на нашу голову.

– Что они могут? Что они посмеют нам сделать?

– Они уже перестали присылать мне деньги, они могут потребовать приезда Олбани, забрать моего сына… – начинаю я перечислять. – И это только начало.

– Да ничего они не сделают, – заявляет он. – Вы – королева Шотландии, а я – ваш муж. Вы мать будущего короля, поэтому они могут лишь приползти к вам на коленях. Они всего лишь ренегаты и изменники. А теперь, когда печать у нас, мы вообще можем издать любой закон, который захотим.

Как же мне хочется, чтобы он был прав, и его дед вместе со всем его родом, и Драммонды, и Дугласы согласны с ним.

Они говорят, что мы можем игнорировать лордов, отказывающихся нам повиноваться, и когда мы займем решительную позицию, другие лорды непременно к нам примкнут. Лорд Дакр говорит, что лорды, которые противятся мне и требуют сместить меня, заменив французским наследником, являются мне врагами и что я должна воспользоваться силой клана Дуглас, чтобы подчинить их своей воле. Англия поддержит меня, если я объявлю им войну. Арчибальд говорит, что мы должны сформировать собственное правительство, и я назначаю его дядю, епископа Гэвина Дугласа, новым лордом-канцлером и созываю заседание парламента в Перте, под нашим командованием.

Мне кажется, что мы делаем умный, сильный ход, который может дать нам большой выигрыш. Те же самые лорды, которые взбунтовались против меня, вынуждены переслать мне ответ герцога Олбани, который опрокинул всю их интригу, написав мне исключительно достойное и прямое письмо, где ставит меня в известность о том, что согласен прибыть в Шотландию исключительно в качестве моего советника и никак не узурпатора власти. Он объявил, что прибудет в мое королевство только по моему призыву, а не повинуясь призыву лордов.

Однако что же мне делать с самими лордами? Они бунтуют против меня, а у меня нет ни денег на оплату армии, ни людей, которых я могла бы собрать под свои знамена. Арду легко говорить, что мы подготовимся к осаде и они не смогут взять Стерлинг. Не дело нам отсиживаться в крепости, пока парламент призывает собственного регента из Франции.

Я пишу Генриху с призывом отвлечься от его забот о Марии и ее роскошных платьев, чудесной помолвки и величественного отбытия во Францию и послать мне армию, поскольку я преследуема собственным народом. Я рассказываю о том, что укрылась в Стерлинге, опасаясь за собственную безопасность, и что теперь не могу покинуть эту крепость. Я – узница в собственных владениях, и только Генрих может меня спасти.

Генрих отвечает мне через лорда Дакра, смотрителя границ, которого я теперь должна считать своим истинным союзником и верным другом. Генрих явно не расположен мне помогать. Он пишет, что не может послать в Шотландию армию на защиту мою и моего мужа, сорегента, потому что знает, как мы напали на Львиного лорда-герольдмейстера и вырвали печать из рук лорда-канцлера. Генрих заявляет, что мне грозит опасность в окружении мятежных лордов и что я должна избавить себя и своих сыновей от их влияния и общества. Он настоятельно рекомендует мне бежать к лорду Дакру, который привезет меня в Лондон. Он обещает, что мои сыновья будут выращены как английские принцы, а Яков будет назван его наследником. Но для того, чтобы исполнить его рекомендации, мне необходимо выбраться из Стерлинга и доехать до границы до того, как появится Олбани и заключит меня под стражу. Генрих сообщает, что приложил все усилия, чтобы его новый родственник, король Франции, не отправлял Олбани, однако, если его призывают сами мятежные лорды Шотландии, помешать его прибытию уже ничто не может.

Я протягиваю Арчибальду письмо.

– Он не будет направлять сюда армию, – коротко говорю я. – Он говорит, что мы должны бежать в Англию. Ард, что нам делать?

Он выглядит полуживым от страха. Мой юный бесстрашный муж испуган впервые в своей жизни. Я чувствую, как на меня накатывает огромная волна нежности к нему. Он так рассчитывал на военную поддержку моего брата.