Читать книгу "Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911-1920 - Владимир Литтауэр"

Настоящий партнер Лидии Джонсон и еще шесть актеров ехали в том же поезде. Все они были хорошо знакомы. Лидия рассказала им мою историю, и они вместе стали думать, как перевезти меня через границу. Предлагались самые невероятные планы, пока в голову не пришло простое решение: использовать их актерские способности.

В то время станция в Орше была разделена надвое. Пассажиры выходили из поезда на русской территории, проходили через пункт русского пограничного контроля, затем шли по нейтральной территории до немецкого пограничного поста. Багаж везли на тележках, и пассажиры шли рядом, чтобы следить за своими вещами. У пограничного поста всегда толпился народ: одни стояли в очередь на досмотр, другие уже шли по нейтральной территории.

Актеры считали, что в данной ситуации, когда у восьмерых есть все необходимые документы, девятый сможет пройти незамеченным, если эти восемь человек будут действовать правильно. Они решили пройти всей труппой во главе с руководителем, Лидией Джонсон. В связи с отведенной ей ролью Лидия взяла все документы, пошла вперед, а мы за ней. Мы специально очень медленно подходили к пограничному посту, и, когда, наконец приблизились, все пограничники были уже влюблены в Лидию.

Мы заранее договорились, что, как только пограничники, изучив документы, откроют ворота, я пройду первым. Меня убедили, что никто не обратит на меня внимания, поскольку актеры отвлекут их разговорами. Я должен сразу же направиться к людям, которые сидят у дороги и после досмотра перекладывают свой багаж, спокойно сесть рядом и жевать свой бутерброд, который я заранее держал в руке.

Как только мы подошли к посту, актеры сразу завязали разговор с пограничниками. Пока они разыгрывали какую-то шутливую сценку, а пограничники рыдали от хохота, Лидия выложила документы для проверки. Пограничники пересчитали количество комплектов представленных документов, просмотрев только пару из них. Теперь они знали, что перед ними группа из восьми человек. Наконец ворота открылись, я смело вышел и, пройдя около сотни футов, присел у дороги.

Потом мне рассказали, что за мной прошли еще четыре актера, а остальные продолжали разговор, отвлекая внимание пограничников. Однако, когда, пересчитывая проходивших через пост, была произнесена цифра «девять», тут же раздался резкий оклик:

– Вся группа назад!

Все актеры тут же вернулись на русскую территорию. А я в это время спокойно жевал свой бутерброд, сидя у дороги.

Актеров опять пересчитали. После шуток относительно знания арифметики с улыбками и пожеланиями доброго пути их пропустили на нейтральную территорию. Багаж у актеров не досматривали, и им не пришлось останавливаться, чтобы переложить вещи. Они прошли мимо, сделав вид, что не замечают меня. Я переждал пару минут и, смешавшись со следующей группой людей, прошедших пограничный пост, бросился догонять актеров. Они были счастливы, как дети; это было самое замечательное представление, в котором им удалось принять участие. Теперь они жаждали повторить представление на немецком пропускном пункте. В этом не было необходимости: в немецкой зоне меня, бывшего офицера царской армии, встретили бы с распростертыми объятиями. Но им так хотелось выйти «на бис».

Опять Лидия Джонсон шла впереди с документами в руках, а мы медленно следовали за ней. При виде Лидии немецкий капитан онемел от восторга. Он, казалось, был готов пойти на все ради нее, но его настрожил тот факт, что у нее были документы на всю группу. Немец хотел, чтобы мы разобрали свои документы. Актеры пытались разговорить капитана. Он был очень мил, но категорически настаивал, чтобы каждый взял в руки свои документы. Ни заигрывания Лидии, ни актерские шутки, ни истории, рассказанные на немецком и на русском, не могли заставить его отойти от должностных инструкций. С откровенной неохотой актеры признали полное поражение. Я вышел вперед и объяснил, кто я такой и почему решил уехать из Санкт-Петербурга. Переводчик, бывший офицер царской армии, задал мне несколько вопросов, пожал руку и пожелал удачи. На следующее утро мы уже были в Киеве.

Глава 17

В БЕЛОЙ АРМИИ

В то время Украиной правил диктатор, гетман[51] Скоропадский.

Генерал царской армии Скоропадский был избран гетманом Украины при активном посредничестве австро-немецких оккупантов. В оккупированном немецкими войсками Киеве стояли и украинские полки гетмана Скоропадского. Русские контрреволюционные силы были представлены небольшим подразделением, поддерживавшим гетмана. Политическая ситуация выглядела стабильной только на первый взгляд; на Украине ширилось националистическое движение под руководством Петлюры.

После нелегальной жизни в Санкт-Петербурге я наслаждался жизнью в Киеве и не спешил вступить в Белую армию. Но денег было мало, и мне требовалось найти работу. Отец дал мне рекомендательное письмо к заместителю министра торговли Украины Борадаевскому. Он хорошо знал отца и оказал мне самый сердечный прием. После десятиминутной беседы он предложил мне должность своего секретаря в качестве временной работы. Я занимал эту должность около двух месяцев, и все мои обязанности сводились к тому, что я только и знал, что успокаивал Борадаевского. Нервный, легко возбудимый, он очень боялся смены режима.

– Как вы думаете, – неоднократно задавал он один и тот же вопрос, – мы устоим еще неделю?

– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – неизменно отвечал я.

Положение постепенно ухудшалось, и мои уверенные ответы были для него чем-то вроде опиума; он хотел их слышать опять и опять.

Скоро в Киев приехали два моих старых друга из Сумского полка, ротмистры Борх и Берг.

Мы с Борхом в один год пришли в Сумской гусарский полк. Борх был самым красивым офицером полка и любил приударить за дамами. Он, как говорится, не мог пропустить ни одной юбки. Его отношение к женскому полу следует из его выражения, которое он очень любил повторять: «Невозможно получить всех женщин, но, по крайней мере, можно стремиться к этому». В первый год службы в полку Борх приобрел дурную славу. Входя в ресторан, он столкнулся в дверях с изрядно выпившим господином. Мужчина пробормотал что-то невнятное, и Борх, не раздумывая, ударил его тростью. На следующий день в левой газете появилась заметка следующего содержания: «Бум! Бум! Бум! Вы можете решить, что это звонят церковные колокола, но вы глубоко заблуждаетесь. Это всего лишь великосветский бандит с прилизанными волосами избивает мирного горожанина». Когда Борх прочел заметку, он пошел в редакцию газеты и избил редактора. Борх был знающим и храбрым офицером, веселым, компанейским и, кроме всего, отличным товарищем.

Второй гусарский офицер, Берг, был на редкость обаятельным человеком, одаренным богатым воображением. Рассказывая небылицы, он прекрасно понимал, что никто не верит в них, но для него это не имело никакого значения. Он никого не собирался обманывать. Ему просто нравилось сочинять всякие невероятные истории. Берг был прекрасным рассказчиком, и мы с удовольствием слушали его, совершенно не заботясь о том, насколько правдивы эти истории. Революция оказала на него разрушительное воздействие: он запил.