Читать книгу "Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари - Сергей Кузнецов"

Сергей Григорьевич в зрелые годы

Образец ученической работы в Строгоновской рисовальной школе. Чертил ученик III класса С. Пищальников

Годы, проведенные в статусе великовозрастного наследника, приучили графа к терпению и отсутствию постоянного места жительства. Во-первых, он был военный. Во-вторых, Строгонов не любил современной архитектуры. Он почитал древнее искусство, отрицательно относился к новому, появившемуся в России с началом XVIII века, и к самому Петербургу. Граф оказался равнодушен к гражданскому строительству, но был ярым поборником возведения храмов, при сооружении и украшении которых он страстно желал использовать старые русские, в том числе и семейные образцы. С этой миссией связана значительная часть его жизни, а также попечительская, коллекционерская, археологическая и изыскательская деятельности, венцом которых стала реставрация Дмитриевского собора во Владимире, написание книги о нем и участие в работе Комиссии по построению храма Христа Спасителя. Другим и первым по времени его проектом была Рисовальная школа в Москве, с ее описания мы и начнем более обстоятельное знакомство с графом Сергеем Григорьевичем.

29 апреля 1824 года, спустя месяц после открытия его тещей Школы горных наук, Строгонов написал письмо министру духовных дел и народного просвещения князю А.Н. Голицыну, в котором содержались следующие важные слова: «Так как в виду моей военной карьеры деятельность моя значительно сокращается в мирное время, то я полагал бы, что, желая каким-нибудь способом использовать свой досуг и свои средства для блага моей родины, я выполняю также свой долг, так как быть полезным есть обязанность, налагаемая на человека при рождении. Но в виду того, что при уклонении с обычного пути, намеченного определенным призванием или деятельностью, и выбор средств становится труднее, также как возрастает ответственность и за будущие результаты, — то я полагал, что одного пожелания добра недостаточно и что, прежде всего, необходимо изучить те элементы, которые могли бы сделать его наиболее продуктивным для общества».[93]

Граф хотел видеть в своем заведении три класса рисования.

Храм Св. Евпла на Мясницкой улице

В первом считал необходимым преподавать начала практической геометрии, черчение перспективы, рисование машин и архитектуры, во втором — рисование фигур и животных, в третьем — рисование цветов и орнаментов. Цель состояла в том, чтобы «ремесленников, подмастерьев, мальчиков и детей бедных родителей (свободного и крепостного состояния) без всякой со стороны их платы, обучить начальным правилам практической геометрии, архитектуры и разным родам рисования, относящимся к механическим искусствам, и чрез то доставить им средства самим собой, не прибегая к посторонней помощи, производить главные свои ремесла с большею удобностию и совершенством». Имея в виду будущих учеников, Сергей Григорьевич писал: «Им будут предоставлены модели с натуры, выбранные из наилучших образцов промышленности, и мало-помалу дана будет возможность создать род хранилища, который послужит колыбелью музея искусств и ремесел».[94]

Строгонов предполагал разместить «в части наиболее населенной ремесленниками в удобном доме, где распределение комнат делает основатель». Для открытия арендовалось строение на Мясницкой улице, 13, принадлежавшее князьям Салтыковым в приходе храма Св. Евпла (участок под № 9), то есть неподалеку от того места, где некогда жил полный тезка основателя барон Сергей Григорьевич Строгонов (ему принадлежал дом под № 24).

B дальнейшем предполагалось иметь собственное здание. Началось все не очень удачно. Вместо ожидавшихся 360 человек в Рисовальную школу по отношению к искусствам и ремеслам графа С.Г. Строгонова пришло в десять раз меньше учащихся.

Писатель Д.В. Григорович

Несмотря на малое число воспитанников, 15 сентября 1827 года состоялись первые публичные испытания в новом учебном заведении в присутствии князя Д.В. Голицына, известного коллекционера и мецената князя Н.Б. Юсупова и графини С.В. Строгоновой, «благоволившей изъявить живое участие, утешительное для учащих и обучаемых в благодетельном предприятии ее зятя».

По мнению корреспондента «Московского вестника», написавшего отчет об этом событии, «ученики весьма удовлетворительно отвечали на все вопросы из геометрии и в присутствии многих зрителей нарисовали на доске, руководствуясь одним глазомером, несколько фигур отличных правильностью и соразмерностью частей. Рисование в продолжении полутора лет достигло в сем заведении до невероятного совершенства. Ученики, не умевшие провести прямой линии, теперь без помощи употребительных орудий могут нарисовать длины назначенной, начертить правильный круг и показать центр оного и наконец из нескольких линий определенной величины составить правильную и красивую фигуру.

Посетителям показаны были, кроме очевидных опытов искусства на доске, чертежи учеников отличной отделки». Далее журналист писал: «Кто не знает, что с усовершенствованием искусств и ремесел сопряжены все удобства и приятности нашей жизни? Кто не знает, что наши ремесленники еще слишком нуждаются в умственном познании своего дела, развивающем способность изобретательную, в любви к порядку и чистоте, без коих не могут процветать художества?».[95]

Среди учеников оказались будущие знаменитости. Так, уже знакомый нам Д.В. Григорович в 1832–1835 годах учился в пансионе, организованной госпожой Шарлоттой Монигетти — владелицей модного магазина на Петровке, при котором находилось «воспитательное учреждение». В нем, помимо троих сыновей учредителей, находилось еще шесть человек, четверо из них были французы. Все предприятие затевалось ради старшего сына мадам Монигетти — Ипполита, его готовили к поступлению в Академию художеств.

Много лет спустя Григорович рассказывал о художественном образовании: «Два раза в неделю нас всех гурьбою водили в Строгоновское училище рисования. Из всех нас я особенно отличался. В первый же год я сделал такие успехи, что директор школы… обратил на меня внимание. Упоминаю об этом с тем, чтобы указать на прирожденную мою склонность к художеству; она выказалась сама собою, без всякой подготовки, выказалась инстинктивно в такое время, когда остальные способности не думали еще пробуждаться. Кто знает, если б тогда уловили во мне эту склонность и дали ей надлежащее направление, из меня, может быть, вышел бы порядочный художник».[96] Ипполит, который также посещал «Строгоновку» с 1829 года, закончил ее первым учеником с похвалой.