Читать книгу "Кто придет на «Мариине» - Игорь Бондаренко"

— Что же на этот раз привело вас ко мне, господин комиссар?

— Все то же, господин Розенкранц.

— То же? — Розенкранц удивленно поднял белесые брови.

— Есть новые факты, которые я хотел бы уточнить.

— Например?

— Знаете ли вы Эберхарда Шрота?

— Лесника?

— Да.

— Немного знаю.

— Простите, что значит «немного»?

— Когда я был гаулейтером, то несколько раз охотился в тех краях.

— А сейчас вы поддерживаете с ним связь?

— Ну, что значит «связь»?.. Как-то заезжал… Говорил по телефону…

— По телефону?

— А что тут удивительного?

— Ну… вы — и Шрот…

— Я же объяснил вам, что хотел отдохнуть в тех краях, а Шрот прекрасно знает район Грюнзее, Бадльзее, да и вообще всю округу…

— А не могли бы вы мне объяснить, почему Шрот отрицает знакомство с вами?

— Об этом, наверное, вам нужно спросить у него. Может, он не пожелал сказать, что знает бывшего гаулейтера, ведь теперь так заведено: отказываться от людей, которые волею судеб оказались не у власти. А может, алкоголь уже высушил ему мозги.

— А вы не могли бы сказать, сколько раз за последнее время вы говорили с ним по телефону?

— Это так важно?

— Да, пожалуй…

— Раза два, по-моему, а может, три…

— А точнее?

— Вы не очень деликатны, Клуте, и грубо работаете. Придется на вас пожаловаться…

— И все-таки я хотел бы получить от вас точный ответ: два или три?

— Мне не двадцать лет, господин комиссар… Я тоже могу что-либо запамятовать. Кажется, все-таки два…

— Вы звонили ему?

— А почему вас это интересует?

— Потому что после вашего разговора с ним на третий день был убит Кемпка, а второй разговор произошел через день после нападения на журналистов Мирбаха и Фака на Грюнзее.

Розенкранц улыбнулся:

— Какую же связь вы тут находите? Говорите прямо: кто, по-вашему, убил Кемпку, я или Шрот?! Вы просто оскорбляете меня, и на этот раз я не оставлю ваш визит без последствий!

— Это ваше право, господин Розенкранц. И еще один вопрос: кто этот господин в черном пиджаке и черной шляпе, который только что уехал от вас?

— К сожалению, на этот вопрос я не могу вам ответить. Этот господин приезжал к моей экономке. Не в моих правилах интересоваться, с кем встречается моя прислуга.

— А где я могу найти вашу экономку?

— Возможно, она на кухне.

— С вашего разрешения, я пройду туда, — сказал Клуте, поднимаясь.

Розенкранц пожал плечами, как бы говоря: что я могу с вами поделать, идите.

Элизабет была на кухне. У нее, оказывается, была удивительная способность краснеть. Но краска на щеках не помешала ей в довольно резкой манере заявить, что она никому не обязана давать отчет о своей личной жизни.

Клуте пришлось извиниться.

Уже в машине, по пути домой, комиссар подытожил результаты поездки. Возможно, ему очень повезло. Не может же быть столько совпадений: сигареты «Бельведер», а главное — масляное пятно от машины. Кажется, он нащупал незнакомца, который приезжал с Розенкранцем на Грюнзее. Наверное, он же приезжал к Шроту перед покушением на журналистов. Клуте еще не знал фамилии этого человека, но прекрасно запомнил номер его машины. А по нему без труда удастся установить и владельца. Возможно, правда, номер фальшивый. Тогда придется допросить Элизабет, и уж на этот раз она не уйдет от вопроса: почему ее любовник ездит на машине с фальшивыми номерами и кто он?

Глава десятая

Фак никогда не видел Мирбаха таким подавленным.

— Что стряслось, Иоганн? — кинулся он к нему, не здороваясь и не предлагая снять мокрый плащ.

— Может, я сначала разденусь? — спросил Мирбах.

— Конечно, конечно, извини меня…

— Дай чего-нибудь выпить, — попросил Иоганн, и это тоже было так непохоже на него.

— Но что с тобой?! Несчастье?!

Мирбах не торопился с ответом. Он выпил рюмку бренди, закурил. Видно, что ему трудно начать.

— Знаешь, я не буду писать эту книгу, — наконец выдавил он.

— Какую книгу?!

Но тут же Максимилиан понял, о чем идет речь.

— Ты шутишь! — невольно повысил он голос.

Действительно, разве это не шутка? Ведь именно Мирбах начал эту войну. В него уже дважды стреляли и присылали письма с угрозами, и все это не только не остановило его, но вызвало лишь большую ярость и желание работать… Что же могло сломить его?

— Расскажи мне все по порядку, — попросил Фак, пытаясь взять себя в руки.

То, что он услышал от Иоганна, могло бы показаться ему еще вчера невероятным.

После того как враги Мирбаха, испытав все средства, от подкупа до угроз, не смогли заставить его замолчать, они неделю назад похитили его шестилетнего сына. Не успел Иоганн сообщить в полицию, как раздался телефонный звонок и какой-то мужчина хриплым, измененным вероятно, голосом заявил, что если Мирбах тотчас же не пообещает, не поклянется, что не будет больше печатать свои грязные статейки об уважаемых людях Германии, не перестанет быть иудой, продающим свою родину красным, они убьют его сына.

Иоганн нисколько не сомневался, что убийцы выполнят свою угрозу и что их садистский, изощренный ум нашел именно то, что может заставить его замолчать. Они не давали ему даже времени на обдумывание и требовали немедленного ответа.

— И что же ты им ответил? — спросил Фак, которого трясло от этого известия.

— Что я мог сказать?.. У тебя нет детей, Мак, и ты не знаешь, что это такое… Когда я представил, что они действительно его застрелят… или задушат… возможно, будут мучить, а я могу спасти его… В общем, я сказал, что согласен…

— Они вернули его?

— Вернули…

Фак с минуту молчал.

— Может, они просто решили тебя попугать? — наконец выговорил он.

— Нет, Мак! Я хорошо их знаю. И по Дахау… да и вообще.

— Но неужели полиция не может оградить твою семью от этого кошмара?

— О чем ты говоришь? Полиция?.. А ты уверен, что и в полиции у них нет своих людей? Я — нет!

— Значит, мы трудились зря, — с грустью сказал Фак. — И с нами они могут делать все, что хотят! И не только с нами, но и с нашими детьми. Они снова пустят их на пушечное мясо, как когда-то пустили нас…

— Замолчи! Не говори так!