Читать книгу "Такой я была - Смит Эмбер"

– Ну уж нет. Какая я, по-твоему? Думаешь, я не пью, не курю и не трахаюсь…

– Господи, Иден!

– Ах, прости – не занимаюсь сексом, или любовью – тебе так больше нравится?

– Прекрати.

– Со сколькими парнями я, по-твоему, переспала, Кейлин? Ты хоть догадываешься, сколько их было?

– Заткнись!

– Может, не несколько сотен, нет. Скорее, под сотню.

Вообще-то, было бы шестнадцать, если бы он не вмешался, но, если вспомнить всех, с кем у меня были шуры-муры, а собственно до секса не дошло, наберется и сотня. Сотня звучит гораздо хуже, чем какие-то несчастные пятнадцать. Иногда можно обойтись и без секса. Но только не в последнее время. В последнее время мне все мало.

– Заткнись, Иди, я не шучу! – цедит он сквозь зубы.

– Иди, – раздается голос за моей спиной. Я резко оборачиваюсь и теряю равновесие. Кейлин хватает меня за руку. Я выдергиваю руку. – Мы тебя искали. – Это Мара, а за ней Камерон и Стив. – Что случилось? – спрашивает она, глядя то на меня, то на Кейлина.

– Что случилось, Мара?! – выкрикивает Кейлин. – То, что вас здесь быть не должно! – Он смеривает взглядом Стива и Камерона. – А вы кто такие?

Решаю их представить.

– Кейлин, это Камерон, друг Мары, мечтатель и лапочка, и ему даже не надо напиваться, чтобы было весело. Он точно тебе понравится. Он наш водитель. А это. – обнимаю Стива за плечо, – .это Стив. Он вообще мухи не обидит. Пусть его внешность тебя не смущает – на вид он похож на нормального парня, но на самом деле настоящий ботан с комплексом неполноценности, правда, Стив?

Я поворачиваюсь к нему, но ноги подкашиваются, и я падаю ему в объятия. Хватаюсь за его плечо, пытаясь устоять на ногах, и он помогает мне выпрямиться.

– Вот видишь? – смеюсь я. – Говорю же, Стив – хороший парень, Кейлин. Самый что ни на есть приличный и правильный мальчик, хотя… – Я замолкаю, чтобы перевести дыхание, – …хотя он и пригласил меня в свою темную комнату и сегодня вечером мы вроде как вместе. Это вроде как свидание, Кейлин. Да– да, я пришла не одна! – Я чувствую, как Стив отпрянул, мне больше не на кого опираться, но я не свожу глаз с Кейлина – так хочется увидеть его реакцию и запомнить ее во всех деталях.

– Иди, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, просто заткнись! – кричит брат. Я все запоминаю. Хочу, чтобы это отложилось в мозгу: как его щеки розовеют, жилка на виске пульсирует, голос срывается, руки дрожат. Он теряет контроль над собой.

– Эй, эй, ты что! – Мара бросается меня защищать.

– Да нет, все в порядке! – кричу я громче, чем намеревалась. – Кейлину просто трудно свыкнуться с тем, что его младшая сестричка теперь знатная потаскушка, да, Кей? В этом все дело? Или тебя что-то еще беспокоит?

Он смотрит на меня, действительно секунду смотрит на меня, и он так зол, что, кажется, готов меня ударить. А мне почти хочется, чтобы это произошло: ведь это лучше, чем безразличие, лучше, чем ощущать себя незначительной пылинкой, загрязняющей его безупречное существование. Но секунда проходит, и он больше не видит меня настоящую.

– Слушайте, она напилась. – Брат поворачивается к Маре, Стиву и Камерону. – Можете отвезти ее домой? – Он делает вид, что меня не существует. Игра, в которую он играет лучше, чем в баскетбол.

– Конечно, дружище. Отвезем. Даю слово, – кивает серьезный и ответственный Камерон. А мне хочется выкрикнуть: «Да идите вы все к чертям!» Обращаясь ко всем, кто слышит – Кейлину, Камерону, Стиву, даже Маре, к зевакам, что собрались вокруг и пялятся на нас, к Рейчел, к парню, с которым чуть не переспала, к Кевину, если он здесь. А он наверняка здесь.

Кейлин уходит. Молча и не глядя на меня. Просто уходит и все. Собравшиеся косятся на меня с неловкостью и жалостью, как будто я только что продула важную игру. В чем бы ни заключалась эта игра, кажется, все считают меня проигравшей. Но это не так. Это он проиграл. Он продул, они все продули, но только не я.

– Ты как, в порядке? – спрашивает Мара, дотронувшись до моего плеча.

– Да, конечно, – фыркаю я. Я же сильная. Переживу. Подумаешь!

– Милая, ты плачешь, – встревоженно произносит она.

– Нет! – Глупость какая. Но я вытираю глаза рукавом, и на ткани остаются две длинные черные полосы от туши.

– Она никогда не плачет, – говорит Мара Камерону и Стиву.

– Я тебя слышу! И я не плачу! Просто слезы почему-то потекли. Но я не плачу! – кричу я.

По дороге домой никто не говорит ни слова.

На следующий день Кейлин со мной не разговаривает. Естественно, наш особый братско-сестринский день отменяется. И когда в воскресенье я просыпаюсь, его уже нет.

В понедельник в школе со мной тоже никто не разговаривает. И во вторник. И в среду. Ладно Камерон – пусть. Или Стив – мне, честно, плевать, говорит он со мной или нет. Что до Мары, она не то чтобы меня игнорирует, но, кажется, сам факт моего существования не слишком ее радует.

– Скажи, почему все ведут себя так странно? – наконец спрашиваю я Мару в четверг. Мы стоим в коридоре у ее шкафчика.

– Ты о чем? – бормочет она, даже не поднимая голову.

– С той вечеринки никто со мной не разговаривает.

– Я прямо сейчас это делаю.

– Если это можно назвать разговором.

– Иди, а ты чего хотела? Ты же вела себя ужасно.

– По отношению к тебе? Неправда.

– Нет, но ты насмехалась над Камероном. – Подруга замолкает и ждет моей реакции. – А Стив… ведь ты ему очень нравилась. А как ужасно в итоге с ним обошлась.

– Ничего не ужасно. – Если он так глуп, что влюбился в меня, это его проблемы.

– Иди, ты фактически бросила его посреди комнаты и сбежала с другим парнем. Но он же просто ботан несчастный, да? Так что какая разница! – Она закатывает глаза.

– Ну знаешь, когда ты так говоришь, это звучит будто я вела себя подло, но я совсем не то имела в виду… все было не так. Не совсем так.

Она скрещивает руки на груди и качает головой.

– Я напилась, Мара. И несла всякую околесицу, ты же понимаешь.

– Вот именно, – резко вздыхает она. – Иди, мне кажется, у тебя серьезные проблемы.

– Проблемы с алкоголем? Я не так уж много пью. Ты пьешь больше меня.

Мара раздраженно захлопывает шкафчик, как будто разговор со мной – крайне неприятное занятие.

– Нет, я не о том, не о проблемах с алкоголем. Твоя проблема в чем-то другом. Говоришь, ты несла околесицу и твои слова ничего не значат?

– Так я и сказала. – Я теряю терпение.

– А для тебя вообще что-то имеет значение?

– Если и нет, что такого? – Господи, почему она не может прямо сказать, что имеет в виду, зачем заставляет меня прыгать через свои психологические обручи?