Читать книгу "Скользкая рыба детства - Валерий Петков"

«Ленка подчистит… без расстрела. Это уже другая тема», – подумал Андрей и спросил: Сложно было? Опасно? Можно к этому привыкнуть?

– А вы как думаете? Ржавые – вот в чём затыка. Весит она пятнадцать кило. Взрывчатки в ней три кило. Практически боеспособные. Взведённое состояние. Каждый раз по-разному, понимаете! Двух одинаковых случаев не бывает.

«Кило, кило», – подумал Андрей, – как яблоки вёдрами на базаре».

Полиция прибыла с мигалкой.

«Сейчас включат сирену, запишу для антуража, фоном, и поеду в редакцию», – подумал Андрей.

Привычно и буднично.

Майор стоял, думал что-то своё, оглядывал строго происходящее на стройплощадке.

– Не хотите с нами? На ликвидацию, просил пытливо, в глаза смотрел прямо.

– Я уж думал, самому напроситься, да постеснялся. Хорошая идея! – сразу согласился Андрей и подумал: «Времени до эфира – навалом, зато может получиться полноценный репортаж».

Они тронулись в путь. Двигались неторопливо, будили сонную тишину улиц. Полицейские впереди предупреждали по громкоговорителю. Слова отскакивали эхом от панельных домов, накладывались тревожно, люди появлялись на лоджиях, быстро исчезали.

Дорога пустынная. Хорошо, что день нерабочий, ротозеев нет.

Андрей наговаривал в диктофон про всё, что видит. Получилось несколько патетично, на фоне сирены, а ещё и взрыв перед финальным отсказом запланировал. Немножко мелодраматизма – но очень хорошо ляжет к финалу репортажа.

Он был доволен.

Майор оглянулся, глянул на Андрея внимательно, промолчал.

– Лесом едем – лес поём, степью едем – степь поём! – пошутил Андрей. – Специфика работы.

Получилось – вроде как извинился за многословие.

Майор и солдат-водитель переглянулись.

Полицейские развернулись у края леса, уехали. Потом пошла лесная дорога. Машина двигалась медленно, осторожно, вперевалку, словно лежало поперёк кузова коромысло с вёдрами с водой, до краёв, и нельзя расплескать ни капельки.

Где-то в стороне мелькнул несколько раз забор из бетонных плит, кубики напомнили плитку белого шоколада. Колючая проволока на столбах смотрелась странно среди густого, спокойного леса.

Андрей это впечатление отметил, но вдруг опять вспомнил рыбу, попытался представить сейчас, как выглядела тогда река, и не смог. Ему остро захотелось вспомнить поточнее, но в памяти были лишь яркие солнечные пятна, промельк плавника, ослепительные блики на воде мешали, гасили другие впечатления. Он почувствовал досаду, а тут уж и приехали.

Сержант и рядовой осторожно нянчили мины, переносили на руках в неглубокую ложбинку на открытой поляне. Андрей из-за сосны, там, где указал стоять ему майор, наблюдал на расстоянии, как ловко и уверенно работают сапёры. И опять ослепило яркое солнце, словно кто-то сверху пускал зайчиков, стараясь попасть точно в глаза, отвлекал Андрея от основного действа на поляне.

Он неожиданно понял, что лес тогда, на противоположном берегу реки, выглядел точно так же, как этот сейчас. Разве что колючей проволоки не было. Зеркало поиграло бликами, Андрей увидел себя мальчишкой, в глинистой мути по пояс, у берега. Собственные страхи вдруг показались по-детски смешными.

Он отогнал наваждение.

В лесу тишина, душно и сухо – спичку поднеси и вспыхнет. Только птицы какие-то невидимые не знают ничего, тенькают негромко. Он поднял голову. Давящая духота гнетёт к земле – будет гроза.

Ему показали взрыватели, белые шнуры, похожие на электрические провода. Наверное – бикфордовы. Засомневался в названии, решил спросить у майора, уточнить. Попросил зажечь небольшой кусок, отвлёкся. Огня не было видно, лишь лёгкий серый дымок быстро двигался, шипел неотвратимо и негасимо, оставляя невесомый пепел. Записал эту фразу – пригодится. Перед взрывом вставить – неплохо. Или на фоне разговора. Может быть, стихотворение про войну наложить на взрыв, при монтаже? Так будет короче, и слова не затёртые.

– Вы, я вижу, всё подряд записываете, – сказал майор, – а сколько будете рассказывать?

– Минут пять-семь.

– Так у вас уж, кажется, на целый час набралось!

– Как говорил Антон Палыч Чехов, чтобы написать хороший рассказ, надо иметь материала на два. Хотя текст для эфира отличается от написанного текста. Много чернового материала улетает в мусорник. Микрофон – такое коварное устройство, ловит любую фальшь. Поэтому очень трудно вести передачу в прямом эфире. Бывают разные «ляпы», весёлые и не очень. Вот, например – диктор вышел в эфир и объявил: «Местное время – четырнадцать часов пятнадцать копеек!»

– А мне и книжку некогда раскрыть, – сказал майор, – подъём-отбой, отбой-подъём. День-ночь – сутки прочь! Вот у вас – жизнь интересная!

– Да уж! Скучать не приходится! Даже в субботу!

Потом белобрысый сержант сдвинул на затылок пилотку, она каким-то чудом там держалась, поджёг шнур, спустился в окоп. Андрей с майором спрятались в другом окопе.

Андрей включил диктофон, выставил вверх руку. Майор немного осадил её, потянул за локоть вниз, чтобы не выше бруствера. Андрей молча подчинился. Напряжение было разлито в воздухе. Потом раздался взрыв. Андрею показалось – очень громко, с раскатистым треском разорвалось, словно толстый ствол расщепило в один миг. Он ждал взрыва, готовился, но всё равно непроизвольно вздрогнул.

Майор попросил включить запись. Прослушал. Остался недоволен.

– Стыдно! Пердёжь, извините, какой-то, а не взрыв! Будем считать первую попытку неудачной. Сейчас повторим. – Нахмурился, стал отдавать приказания.

Сержант и солдат, сгибаясь, принесли по его приказу из глубины леса тяжёлую авиационную бомбу. Потом разбрелись в разные стороны, натаскали, как дрова, мины, снаряды. Изъязвлённые ржавчиной, но внешне не опасные – металлолом. Аккуратно сложили их в общую кучу.

Опять сидели в окопе. Шипел горящий шнур, ждали взрыва. Тишина была уже не такой звенящей, хотя в её глубине по-прежнему таилась опасность.

Обильный пот увлажнил волосы, катился по лицу, спине.

– А – ёп… пэ-рэ-сэ-тэ! Вы же без каски, товарищ корреспондент! – вдруг явственно сказал майор.

– Так и вы без каски!

– У меня голова деревянная! – ответил майор.

Раздался оглушительный взрыв. В ушах зазвенело, очень тонко, надоедливо. Андрей понял, что задержал дыхание, пока ждал взрыва, а сейчас его бросило в жар, он шумно вздохнул полной грудью. Потом успокоился и слушал тишину затаившегося леса, пытаясь понять – сильно ли оглох, надолго ли это у него?

Майор сходил, полюбовался воронкой, вернулся. Принёс запах пороха, свежей развороченной земли. Попросил прослушать запись.

– Вот! Нормально! Теперь – даю добро, корреспондент! – заулыбался.

Андрея подвезли в военный городок. Ему показалось, что майор хочет о чём-то сказать, расспросить, но отчего-то не решается. Или, может быть, даже – уехать вместе с ним. Махнуть на всё рукой и уехать! Сидеть в городском кафе, пить водку, задыхаться в её тёплой сивушной волне, обмениваться короткими, внешне незначительными фразами. Ёмкими, с подтекстом. Эх, если бы времени больше – сделать солидный материал, действительно на полчаса, о жизни и службе этого замечательного «пахаря» – майора.