Читать книгу "Исповедь отшельника - Ольга Володарская"

– То есть он ее насиловал?

– Не совсем. Он ею манипулировал. Говорил, что это терапия. Афанасьевна же жертва сексуального насилия. Ее пользовал отчим в течение нескольких лет. Поэтому замуж она вышла за старого импотента. Но он не верил, что Афанасьевну устраивает его вечное полшестого, психовал и пускал в ход кулаки. Назаров якобы при помощи секса хотел избавить ее от фобии. Это же все равно что тебя в подвале запереть! Кстати, не он тебя туда столкнул? – Маша покачала головой. – В общем, секс у Афанасьевны с Назаровым был. Подробностей не знаю. Как и Светка. Хотя она пыталась выспросить, что там у доктора в штанах.

– Может, Афанасьевна все это выдумала? Сама знаешь, сколько врушек среди нас.

– А Лариса?

– Какая еще Лариса?

– Первая покойница. Которая перерезала себе горло скальпелем, потому что ее этому мама-врач научила.

– Ее тоже Назаров склонял к сексу?

– Он подвел ее к тому, что нужно им заняться, чтобы стать по-настоящему взрослой. Девственницей она была, понимаешь?

– Но откуда ты можешь знать, что у нее было с доктором, если она умерла задолго до твоего появления в центре?

– Я и не знала, вот сейчас это все выяснилось. Оказывается, эта самая Лариса вела дневник. Он лежал в ее тумбочке. Когда она покончила с собой, Лидуся нашла его и прочла. Но полиции не передала, чтобы обезопасить Назарова.

– Это она сейчас все рассказала?

– Да. Она опять защищала доктора. Кричала, что он все делает для того, чтобы нам помочь. И это действительно терапия, а не похоть. Потому что с ней он в духовной связи, и только. Ее послушать, так Назаров вообще выше всего плотского. И в жертву себя приносил, спариваясь с пациентками.

– А ты знаешь, я тоже так думаю, – задумчиво проговорила Маша и потянулась к чашке с чаем.

– Да брось?!

– Нет, серьезно. Мне кажется, Назаров все делает ради науки. Мы для него подопытные. – Маша отхлебнула из чашки. Чай оказался невероятно вкусным, ведь она заварила Лидусины травки. – Ты знаешь хоть одного исследователя, который сочувствовал бы мышам, которых заразил чумой?

– Но мы не мыши…

Дверь опять распахнулась. Теперь на пороге возникла Галя.

– Она там бьется в истерике! – сообщила она Зое. На Машу не посмотрела даже. Галя не любила ее, ведь девушка столько ночей мешала ей спать своим ночником.

– Лидуся?

– Если бы! Светка. Иди, успокаивай. Если у тебя не получится, я уж и не знаю…

И «сестры» убежали, оставив наконец Машу одну.

Жаль, что тут, как в отелях, нет таблички «Не беспокоить!». Она непременно повесила бы ее на ручку. С другой стороны, можно просто запереться. Вот только ни задвижки, ни защелки на двери нет. Закрыться можно только на ключ. Маша сунула руку в карман халата. В нем что-то позвякивало. Она надеялась, что это то, что ей нужно. Ан нет! Ключ, висящий на кольце с брелоком в форме рублевой советской монеты, был больше обычного. Раза в два. Таким только ворота открывать. Или гаражи. Или…

Подвальные двери?

В этом здании такая имеется. Но зачем Назарову ключ от нее? Чтобы проникать внутрь центра незамеченным? Опять же… зачем? Проводить эксперименты над «сестрами»? Но у него для этого есть рабочее время. И индивидуальные консультации, на которых, как оказалось, можно даже сексом заниматься.

Маша, задумчиво поигрывая ключом, проследовала к столу. Открыла верхний ящик. В нем бумаги, скрепки и мятные конфеты, больше ничего. В среднем медицинский чемоданчик. Хоть Назаров и был психиатром, набор для первой помощи при себе имел. И, как показал случай с Томочкой, не зря. Жаль только, содержимое чемодана не помогло спасти ее.

Задвинув второй ящик, Маша перешла к третьему. Но тут ее ждал сюрприз – ящик был заперт. Это только разожгло любопытство Марли. Именно ее, потому что нет такого сталкера, которого бы остановила запертая дверь. Каждый умел взламывать замки. Кто-то имел для этого специальный набор инструментов, а тот же Бур справлялся при помощи одного лишь ножа. Марли кое-чему у приятеля научилась, поэтому вновь открыла средний ящик, чтобы достать из медицинского чемоданчика скальпель. Но сколько она ни рылась в кармашках, так и не смогла его обнаружить!

– Все страньше и страньше, – прошептала Маша. Это были слова Бура. В последнее время она вспоминала о нем очень часто. – Нет скальпеля, но есть ключ от подвала. Хм…

Она залезла в верхний ящик, вытащила скрепку. Разогнув ее, сунула импровизированную отмычку в замочную скважину нижнего. Пришлось повозиться, но замок Маша все же открыла.

В нем оказались диски и даже кассеты, как аудио, так и видео. Архив, поняла Маша. На этих устаревших носителях наверняка беседы с первыми пациентками. Сейчас-то Назаров пользуется техникой нового поколения. И скидывает записи на флеш-карты. Да и эти, старые, наверняка тоже уже сохранены на цифровых носителях. А этот ретрохлам дорог доктору как память!

Маша хотела уже закрыть ящик, но тут наткнулась взглядом на пустую коробку из-под видеокассеты. Она не была подписана, как и остальные. Только пронумерована. Маша заглянула в нее. Внутри оказались две безобидные вещицы: браслетик из бисера и голубой слоник, неумело сшитый из дешевого плюша. Маша уже видела эту игрушку. Ее частенько теребила покойная Марина Афанасьевна. Говорила, что слоник – ее талисман. Его Афанасьевне сшила в подарок на 8 Марта одна из первых учениц, когда лежала в больнице с воспалением легких. Девочка умерла десятого числа. А слоник остался Марине в память о ней. И «прожил» с ней шестнадцать лет.

Маша вытащила из коробки браслет. Она плела подобные в юности. Но ни один не сохранила. Да и не для себя делала. В подарок кому-то. Примерив браслет на запястье, Маша отметила, что он не на подростковую руку. И даже не на худенькую женскую. Можно было подумать, что на мужскую, но кто из парней наденет браслет из розовых бусинок?

Вновь распахнулась дверь!

Это не кабинет, а какой-то проходной двор!

На пороге показалась Лидуся. За последние пару дней она здорово исхудала (хотя, казалось бы, куда больше?), и мордочка ее стала бледнее, чем обычно. Эльф, а не человек.

– Ой, откуда это у тебя? – всплеснула ручками-веточками она.

– Это? – уточнила Маша, указав на браслет.

– Да. Его Лариса сплела для своей мамы. Но та высмеяла подарок и отказалась даже мерить. Но Лариса сохранила его в надежде на то, что мать когда-нибудь оценит и браслет, и ее саму. Потом он стал символом материнской нелюбви. Лариса так его и называла.

– Я нашла этот браслет в столе Назарова, – поделилась с Лидусей Маша. – Как и слоника Афанасьевны.

– Как же эти вещи оказались там?

Была у Маши мысль, только ей она ой как не нравилась. Но, как оказалось, Лидуся подумала о том же, что и она:

– Серийные маньяки оставляют на память что-то из принадлежащего своим жертвам, – сдавленно проговорила она. – Кто-то срезает волосы или ногти, кто-то снимает чулки и кольца…