Читать книгу "В гости по утрам - Людмила Ситникова"

Катарина встрепенулась.

– Подождите, о какой записке вы говорите? Где вы ее оставили, и почему я ничего о ней не слышала?

– А ты и не могла о ней слышать. Я спустилась вниз, открыла морозилку и положила листок на пол, а затем немного пошумела. Я не сомневалась, что Павел непременно спустится на цокольный этаж. Что и произошло впоследствии. Он постоял перед распахнутой настежь дверью, а когда увидел листок, прошествовал внутрь. А я…

– Вы захлопнули дверь, – закончила Копейкина.

– Да. Стрелка реле была переведена на минус двадцать градусов. А днем следующего дня я, улучив момент, спустилась к морозильной камере и вновь вернула стрелку на ее прежнюю отметку. Наверняка Павел к тому моменту был мертв.

– Вернемся к записке.

– Записку я забрала.

– Как?

– Мне вдруг в голову пришла мысль, что в случае обнаружения рядом с телом Павла записки органы заподозрят неладное. Во-первых, если Пашка захотел покончить жизнь самоубийством, он не стал бы выбирать столь ужасный способ, а во-вторых, могли провести почерковедческую экспертизу. Как ты сама понимаешь, мне это было ни к чему. За час до того, как Анюта отправилась к морозилке и заметила там Павла, я решила взять записку из камеры. Сказать честно, я нисколько не боялась. Даже если Павел оказался бы жив, то я в любом случае белая и пушистая. Например, я могла спуститься в камеру, дабы выбрать рыбку, которую мне до жути захотелось съесть на ужин. Подобное случалось уже не раз. Я частенько брала из морозилки Варвары рыбу и просила Анюту сварганить вкусный ужин. Опять же Павел не мог видеть человека, который захлопнул дверь, так как стоял спиной ко входу. Но на деле все эти предположения оказались пустыми домыслами. Павел давно окоченел от холода. Моя записка лежала рядом с телом, мне оставалось лишь нагнуться, поднять скомканный клочок бумаги и подняться наверх. Дальнейшее тебе известно.

– А газета? В новогоднюю ночь Варвара Тарасовна увидела у себя в кабинете газету. Это тоже ваших рук дело?

– Разумеется. Та газетенка вышла в свет через неделю после убийства Марыгина. Я ее сохранила. Все эти годы она лежала у меня в столе.

– Зачем вы подложили ее Нижегородской?

– Хотела напугать. Сначала планировала подбросить газетенку под дверь спальни Варьки, чтобы утром она ее заметила, но потом… Очень вовремя в доме отключили свет. Я прошмыгнула в кабинет, положила газету на стол и вновь присоединилась к гостям. Ох, какой был эффект – Нижегородская чуть не скончалась от страха. Это того стоило.

– Но газета потом исчезла.

– Когда Анюта, спутав котенка с крысой, завопила и все, включая Варвару, бросились выяснять, в чем дело, я забежала в кабинет и, спрятав газету под блузкой, подкинула Нижегородской еще один повод для беспокойства. После исчезновения пожелтевшего издания у нее началась истерика. А в ночь, когда я пробралась в особняк с намерением расправиться с Варварой – у меня имелся дубликат ключей, – я тоже устроила маленький спектакль. Нижегородская перетрусила до безумия. И знаешь, стоило мне открыть окно, как она моментально поняла, что произойдет в следующую секунду. По-моему, когда я ее выталкивала, Варька даже не пыталась сопротивляться.

Катарина поежилась.

– Зачем вы заставили ее написать чистосердечное признание? Что собираетесь делать с письмом?

– Не знаю. А как бы ты поступила, окажись на моем месте?

Ката молчала.

Огнева откашлялась.

– Почему ты молчишь, Катарина?

– Анна говорила, что вечером в особняк приезжала милиция. Это имеет к вам какое-нибудь отношение?

– Ты снова попала в самую точку. Моя идея.

– А смысл?

– Мне показалось, это будет забавно. Поступил сигнал об убийстве Нижегородской, милиция на всех парусах несется в поселок, а хозяйка жива-здорова. Но самое забавное, что спустя несколько часов она действительно умирает. Так сказать, лжевызов явился неким сигналом из самого ближайшего будущего.

Катка собрала всю волю в кулак и прошелестела:

– Валентина Олеговна, вы должны во всем признаться. Вы вершили самосуд, а это неправильно. Вы… вы убийца.

– И мое место за решеткой. Ты это хотела сказать?

– Именно. Никто не имеет права лишать человека жизни.

– Она заслужила смерть.

– А Павел? Он в чем виноват?

– А молоденькая няня Марина? А кухарка Тоня? А садовник? А шофер? Они в чем были виноваты? Эта мразь пришла в дом и лишила их жизни. Она и детей убила бы, да только, к великому их счастью, они играли в прятки.

Валентина Олеговна встала.

– Ты спросила, что я собираюсь делать с письмом Нижегородской? Так вот, я отдаю его тебе.

– Мне?!

– Поступай, как сочтешь нужным. – Огнева направилась к выходу.

– Валентина Олеговна, куда вы идете?

– К сестре.

– К какой сестре? Остановитесь!

– Она меня ждет, а я уже давно решила, что, как только Нижегородская сдохнет, мы с сестрой непременно встретимся. Считай мою исповедь предсмертной. Прощай, Катарина!

Огнева выбежала из кабинета и, минуя стеллажи, опрометью бросилась к входной двери.

Пробежав пару сотен метров, Валентина Олеговна остановилась у моста.

Люди с неподдельным интересом наблюдали за явно ненормальной дамочкой, которая несется по улице в двадцатиградусный мороз в одном брючном костюме.

Катарина, как, впрочем, и десятки случайных прохожих, издала громкое «ах», когда Огнева, перегнувшись через перила, бросилась вниз.

Послышались крики, кто-то взвизгнул, кому-то сделалось дурно. Катарина Копейкина отвернулась и зажмурилась.

Минутой позже, потрясенная всем происходящим, Катка, сжимая в руке письмо Варвары Тарасовны, села в «Фиат».

Дома, чиркнув спичкой, она поднесла пламя к кончику бумаги. Листок вспыхнул.

Теперь чистосердечное признание Нижегородской ничего не изменит. Люди, чьи руки запачканы кровью, мертвы. Их нет. Следовательно, и судить больше некого.

А суду, который в обязательном порядке состоится на небесах, не нужны ни улики, ни доказательства, ни свидетели.

Бог судит справедливо.

В небесном суде не бывает ошибок.

Эпилог

Судьбы других персонажей, тем или иным образом связанных с описанными событиями, складывались по-разному.

Ирина дождалась своего избранного – третьего – мужа и в скором времени собирается официально стать его законной супругой. Сбудутся ли пророчества тетки Лизаветы касательно счастливого третьего брака или нет, покажет только время. Но хочется надеяться, что все у пары будет хорошо.