Читать книгу "Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов - Андрей Добров"

— Захар Борисович, — сказал я. — Так это не вы тогда свалили Ренарда, а ваш товарищ.

— Ничего, — ответил сыщик. — Я не мог сам стрелять, помните? Я был отстранен от дела. Но стреляю я не хуже его.

— Вы собираетесь его убить?

— Нет, просто подстрелить, если Патрикеев не захочет сам идти с нами.

Мы прошли еще несколько метров. Тихий темп, который мы взяли с самого начала, начинал уже тяготить меня. Хотелось идти быстрее, в открытую, не таясь.

— Вон там! — Архипов замер. — Кто-то лежит!

Я вгляделся в темный силуэт памятника, изображавшего ангела со сложенными крыльями.

— Вы уверены? Позовем остальных?

— Стойте тут и держите его на мушке, — не слушая меня, сказал Архипов. — Я подойду чуть ближе, и если там вправду человек, дам сигнал.

Он вынул из кармана полицейский свисток, сжал его зубами, перехватил револьвер обеими руками и медленно двинулся в сторону памятника.

Я ничегошеньки не различал в тумане.

— Гиляровский! — послышался голос Архипова. — Пойдите сюда, посмотрите, это он?

Я сделал несколько шагов и увидел, что на низком постаменте памятника действительно лежал человек, завернутый в грязный овчинный полушубок. Мохнатая шапка была надвинута на брови.

— Нет, Захар Борисович, — шепотом сказал я. — Наверное, нищий тут ночует. Разбудим?

— Не надо, — коротко сказал Архипов. — Дальше.

Вдруг вдалеке, где шла вторая группа, послышался глухой вскрик и удар, как будто палкой по пню. Архипов снова замер.

— Стойте!

Послышались голоса, а затем грохнул выстрел. И тут же второй.

Сыщик сорвался с места и побежал к группе агентов. Я — за ним. Мы нашли их по фонарю. Две фигуры склонились над лежащим прямо на тропинке «мастеровым» Сережей. Фонарь Архипова на секунду высветил залитое кровью лицо агента с волосами, налипшими на лоб.

— Упустили, гада, — ответил тот, который ходил со стариком за фонарями, кажется, Семенов. — Захар Борисович, он Лушникова…

Семенов своим фонарем снова осветил разбитую голову «мастерового», но теперь явно был виден большой обломок мрамора, так же покрытый черной кровью.

— Черт! — выругался Архипов. — Жив?

— Нет, помер, — ответил угрюмо третий агент.

— Как это случилось? — зло спросил сыщик. — Я же приказал не разбредаться!

— Не знаю, Захар Борисович, — виновато ответил Семенов. — Я первым шел, за мной вот он. А Серега — замыкал. Ну, может, он отстал, вот этот самый, которого мы ищем, и дал ему по башке.

Архипов присел на корточках у тела убитого агента и при свете фонаря стал обыскивать его.

— Револьвера нет, — сказал он озабоченно. — Все смотрим на земле, может, выронил? Оружие наготове. Если слышите хоть один звук…

Справа сверкнула вспышка, и грохнул новый выстрел.

— Гаси фонари! — крикнул я. Агенты тотчас же погасили свой, а вот фонарь Архипова остался гореть.

— Захар Борисович, — сказал я. — Гасите фонарь!

Но Архипов не ответил мне. Он продолжал сидеть на корточках, а потом вдруг завалился на бок. Фонарь упал рядом. Я подскочил и ногой отправил его в кусты. Стало темно.

— Вот попали, — послышался голос Семенова.

— Прячьтесь за могилами, — скомандовал я, присев. — Прикройте меня. Стреляйте во все, что движется. Я посмотрю, что с Захаром Борисовичем.

Я успел заметить, как агенты метнулись в стороны. Новый выстрел! И в ответ сразу несколько — уже с нашей стороны.

— Патрикеев! — крикнул я, на коленях подползая к телу Архипова и пригибаясь как можно ниже. — Это вы стреляете?

— Я! — послышалось вдали. — Кто говорит?

— Гиляровский! Жив? Или ты призрак?

— Жив, жив!

Краем глаза я заметил, как агенты начали потихоньку пробираться вперед, на голос. Что же, хорошо, надо дать им возможность подобраться поближе.

— Матвей Петрович! — закричал я снова. — Лучше вам сдаться! Здесь полно полиции! Кладбище оцеплено и вам некуда уже бежать!

— Правда? — насмешливо откликнулся убийца.

Тут второй агент вдруг встал во весь рост и выстрелил. Возможно, он полагал, что попадет в говорившего.

Потом наступило молчание.

— Попал? Нет? — спросил откуда-то справа Семенов.

— Не знаю, — отозвался стрелявший.

Они двинулись вперед настороже, готовые мгновенно открыть огонь. Я же наконец добрался до Архипова, который лежал, поджав ноги и повернув белое лицо вверх. Я зажег спичку и осветил лицо сыщика. Его губы были плотно сжаты, а веки едва заметно подергивались. Я тут же погасил спичку.

— Захар Борисович, вы живы?

В ответ Архипов промычал что-то нечленораздельное. Я зажег еще одну спичку и провел вдоль тела. Руками сыщик сжимал окровавленный бок.

— Да уж… — сказал я. — Плоховато. Оставлять вас тут нельзя, кровью истечете.

Агенты вернулись. Один из них принес фонарь, который я бросил в кусты. Фитиль все еще горел, и я прикрутил его до минимума.

— Нашли? — спросил я.

— Утек, — ответил Семенов с досадой. — Вот падла! Затаился где-то.

— Архипов ранен, — сказал я. — Рана не очень хорошая. Так что слушайте меня. Берете Захара Борисовича и несете его к воротам. Там выходите, садитесь на извозчика и — в ближайшую больницу. Понятно?

— А вы? — спросил второй агент.

— Потом вызываете сюда подкрепление, а я постараюсь задержать Патрикеева здесь. Давайте, быстро, а то Захар Борисович умрет. Давайте!

В этот момент Архипов открыл глаза и прохрипел:

— Нельзя! Запрещаю…

Видя, что агенты топчутся на месте, я прикрикнул на них. Только после этого они подхватили Захара Борисовича с двух сторон и потащили в сторону ворот.

Я отвернул фитиль, чтобы он светил поярче. Надо было отвлечь Патрикеева и дать ребятам унести Архипова как можно дальше.

— Матвей Петрович, вы еще тут? — крикнул я.

Тишина в ответ.

Ну, что же, подумал я, один раз он уже попытался меня убить. Вряд ли Патрикеев будет стрелять, не попытавшись узнать, как я выжил. Это был расчет на простое человеческое любопытство. Может, он не выстрелит в меня сразу, а заговорит, и я сумею его уболтать до подхода подкрепления? И я пошел в сторону могилы Глафиры Козорезовой.

Идти было недалеко — вскоре я оказался у свежего холмика земли, усыпанного свежими цветами. На табличке, воткнутой в могилу, был написано имя певицы и годы ее жизни. Я прикинул в уме — стало быть, Глаше уже перевалило за двадцать пять.