Читать книгу "По приказу короля - Шеррилин Кеньон"

— Ты ему не судья.

— Неужели ты так долго прожила среди англичан, что они затуманили твой мозг и поработили твою душу?

— Ты и сам знаешь.

— Неужели?

О, этот парень все больше и больше выводил Калли из себя, и если она сейчас же не уйдет, они оба наговорят такого, о чем потом будут горько сожалеть.

— Ты слишком самоуверен, Дермот. Тебе следует повзрослеть и научиться понимать, что нужно идти на компромисс ради благополучия других.

— Компромисс? Ты предлагаешь обниматься с врагом, сражаясь против которого отдал свою жизнь мой отец?

— Дермот, прошу тебя, образумься. Теперь мы живем в совершенно ином мире. Нам нужно…

— Ты заключаешь мир. — Он с отвращением смерил сестру взглядом. — Но в душе я знаю, что прав я, И я знаю, что когда умру и снова встречусь с отцом, смогу с чистой совестью посмотреть ему в глаза. Скажи мне, а ты сможешь?

— Конечно, смогу. — При его словах Капли вздрогнула.

— Тогда желаю тебе наслаждаться ложью, которую сама себе рассказываешь, — язвительно бросил он и гордо пошел прочь.

— Скажи своим друзьям-повстанцам, чтобы они вечером собрались здесь! — крикнула ему вдогонку Калли. — Мой муж хочет поговорить со всеми мужчинами клана.

— Что ж, прекрасно, — Дермот обернулся к ней с кривой улыбкой на лице, — я скажу им. Это та встреча, которую я ни за что не пропущу.

Калли стало не по себе. Что же ей делать с Дермотом? Парень совсем потерял разум и следует за другими. Но, между прочим, он всегда был таким, всегда позволял другим втягивать его во всякие неприятности. Калли только надеялась, что на этот раз они не доведут его до могилы.

Позже днем Син вернулся в свои апартаменты, не сказав братьям ни о боли в плече, ни о том, что накануне ночью не спал, а подобно Юану провел ночь в зале. Обнаружив, что комната пуста и его неутомимой жены нет, Син облегченно вздохнул и, сбросив одежду, скользнул в постель. Ему хотелось немного побыть одному, чтобы ничто не отвлекало его от мыслей, и нужно было постараться вздремнуть перед встречей с мужчинами клана Макнили.

По какой-то совершенно необъяснимой причине Син действительно с нетерпением ожидал этой встречи, и ему нужны будут ясная голова и чрезвычайная бдительность.

Закрыв глаза, Син испустил долгий усталый вздох, но, к его досаде, дверь открылась. Он сжался, готовый к действию, если вошедший окажется врагом. Но это был не враг. Син услышал, что Калли легкими шагами пересекает комнату, не замечая его. Чуть приоткрыв глаза, он смотрел, как Калли кладет выстиранное белье на маленький стол у окна. Повернувшись, она увидела брошенную им на пол одежду, и ее взгляд побежал по полу и вверх по кровати — туда, где лежал Син. Он не пошевелился, ему почему-то не хотелось, чтобы она поняла, что он смотрел на нее.

Взгляд Калли остановился на муже, и ее губы тронула нежная улыбка. Калли быстро закрыла ставни, чтобы в комнате стало темно, и, бесшумно подойдя к кровати, остановилась рядом с Сином и положила ему на лоб восхитительно прохладную руку.

— У вас жар, — прошептала Калли. — Хотите, я пошлю за доктором?

— Как вы узнали, что я не сплю?

— Вы даже не вздрогнули, когда я подошла, а если бы вы спали, я давно бы уже была на полу.

— Я никогда не поступил бы так с вами, Калли. — Ее слова больно кольнули Сина.

— Я знаю, Син. — Она улыбнулась и убрала волосы с его влажного лба. — Вам нужен доктор?

— Мне нужно просто немного отдохнуть, — отрицательно покачал головой Син.

Лежа здесь с порозовевшими от лихорадки щеками, Син казался почти мальчиком. Калли посмотрела на его рану в плече: признаков заражения не было, рана, по-видимому, хорошо заживала, но лихорадка встревожила Калли.

— Я передала приглашение всем мужчинам, — тихо сказала Калли, ероша его мягкие волосы.

— Благодарю вас.

Она передвинула руку с волос по шее и плечу к его руке и, взяв ее в свою руку, смотрела на шрамы, покрывавшие кожу. Рука была грубой и мускулистой, сильной и умелой, и, держа ее, Калли вспомнила, как прошлой ночью руки Сина касались ее тела, как эти руки могли быть и ласкающими, и оберегающими. Калли второй рукой накрыла его руку и крепко держала ее, надеясь, что у них с Сином будет еще много дней, подобных этому, когда она сможет проводить с ним тихие минуты.

— Могу я что-нибудь сделать для вас?

Син покачал головой, он смотрел туда, где Калли играла его рукой. Светлая мягкая и нежная женская кожа составляла резкий контраст с его темной и грубой, а рука Калли была такой маленькой по сравнению с его рукой, такой хрупкой и красивой. Как могло что-то такое маленькое так глубоко потрясти его? Эти руки не обладали силой, способной что-либо сделать с ним, и тем не менее воспламеняли его и приносили успокоение, подобрать определение которому Син был не способен.

— Я позабочусь, чтобы вас никто не беспокоил. — Поднеся к губам руку Сина, Калли поцеловала косточки его пальцев, пробудив в его теле все порочные желания, а потом встала, наклонилась и поцеловала Сина в щеку.

Он наслаждался ощущением ее губ, ласкавших его израненное сердце, впитывал в себя их доброту и теплоту.

Услышав, что Калли вышла и закрыла за собой дверь, Син с досадой ударил кулаком по меховой шкуре.

Почему эта женщина досталась ему, когда все святые наверху знают, что у него и Калли нет ни шанса на совместную жизнь?

Но Син знал почему.

Генриху нужен был мир, и ради этого он готов был принести в жертву кого угодно. Хотя Сину было приятно делать вид, что он думает иначе, он знал правду об отношении к нему короля. Когда все будет сказано и сделано, он станет для Генриха просто пешкой, слугой, и, если когда-нибудь окажется ненужным Генриху, его жизнь ничего не будет стоить.

Калли стояла на ступеньках лестницы перед собравшимися мужчинами своего клана. Надеясь, что будет достигнуто согласие, Калли велела слугам приготовить еду и напитки. Однако ее абсолютно нисколько не удивило, что эти надежды не оправдались. Весь воздух был наполнен враждебностью. Все понимали, что их собрали здесь не просто так, но никто не знал, ради чего именно их пригласили.

— Каледония, дорогая.

Она обернулась на голос Фрейзера. Этот мужчина, с темно-русыми волосами и ярко-голубыми глазами, имел добрый, открытый характер, часто оказывавший на Калли успокаивающее действие. Он всегда приветливо улыбался и перед тем, как Калли попала в заложницы к Генриху, просил у Астера разрешения ухаживать за ней. Хотя у них было много общего и по характеру они были похожи, Калли никогда не питала к нему романтических чувств. Он был для нее как старший брат.

— Фрейзер, как вы? — Калли улыбнулась ему искренней, хотя и немного холодной улыбкой.

— Теперь, когда я знаю, что с вами все в порядке, гораздо лучше. Вы не представляете, сколько раз я настаивал, чтобы ваш дядя отправил нас в Лондон освободить вас, но он и слушать об этом не хотел.