Читать книгу "Профессиональный некромант. Мэтр - Александра Лисина"

Я только оскалился, показав противницам свои внушающие уважение клыки, и, едва они стронулись с места, первым прыгнул навстречу. Одновременно с этим подбирая под себя верхнюю пару «рук», еще больше выдвигая спрятанный до поры до времени второй (да, я очень запасливый) набор когтей, взвинчивая темп до совершенно дикого уровня и с редким ожесточением набирая полный рот ядовитой слюны.

Стандартное мышление Невзуна сыграло с ним злую шутку — увлекшись экспериментом с нижней челюстью испытуемых, он почему-то забыл о том, что их противник может владеть таким же оружием. И по какой-то причине не снабдил своих «красавиц» защитой от яда. Так что когда я с разбегу плюнул в одну из тварей, метя в круглый красный глаз, она только хрюкнула, споткнулась и, лишившись важного органа, негодующе завизжала. В результате промахнулась, подарив мне несколько важных секунд, чтобы разобраться с ее товаркой.

Медлить я не стал. Налетев с разбегу и увернувшись от выставленных когтей, ударил вторую тварь плечом, сбивая с ног. После чего, пользуясь преимуществом в росте и количестве конечностей, зажал ей пасть и, остерегшись работать клыками, полоснул по горлу когтем. Самым длинным и острым, который на среднем пальце.

Защитной пленки там, разумеется, уже не было — у меня хватало времени, чтобы избавиться от досадной помехи. Так что ядовитое острие, рассчитанное не только на живых, с легкостью проникло внутрь, вспороло вялые мышцы, трахею, наполненные вязкой полупрозрачной слизью сосуды. Выпустило в них убойную дозу моего персонального, созданного специально для таких случаев яда. А потом коснулось позвонка и выдернулось обратно, распоров на обратном пути его на две половинки.

От удара голова «Мартиссы» безжизненно повисла. Ее передние лапы вяло дрыгнулись и тут же бессильно опали. Из разинутой пасти вырвался сдавленный хрип, оттуда хлынула целая река похожей на маслянистый гной жидкости. Мерзавка отчаянно дернулась, пытаясь дотянуться до моего горла, но смогла лишь оцарапать зубами шкуру на плече. После чего я отбросил уже неопасную тварь подальше и с довольным рыком развернулся ко второй.

«Лютеция» оправилась от плевка на удивление быстро: когда я закончил с ее матерью, она уже летела ко мне в гигантском прыжке, метя когтями в горло. Но банальная ошибка хозяина подвела ее во второй раз: перехватив ее таким же приемом, что и корчащуюся в конвульсиях мать, я с размаху швырнул тварь на камни. После чего прижал сразу двумя коленями.

И только чудом увернулся от еще одной когтистой руки, едва не вспоровшей мне бок.

— С-слишком ш-шустрый оказалс-ся, да? — злобно прошипел господин барон, стремительно преобразовываясь в такую же тварь. — Думаеш-шь, справилс-ся? Реш-шил, что у меня не хватит с-сил, чтобы тебя ос-становить?!

— Да чтоб вас балкой прихлопнуло, уважаемый мэтр, — с чувством отозвался я, тут же бросив «Лютецию» и вынужденно попятившись от двоих противников. — И дочечку вашу — тоже, желательно, чтоб по головке попало. От этого, говорят, в мозгу извилины заводятся. Не слыхали?

— Убью! — еле внятно прорычал лич, в мгновение ока завершив трансформацию и почти сравнявшись со мной ростом. Здоровенный, черный от вдавленного в морду носа и до кончиков блестящих когтей. Зубастый, как созданная с похмелья крокодилла. И до того массивный, что мне с моей худобой было сложно с ним тягаться.

Парировав один удар, другой, третий, я понял, что по силе проигрываю этому бугаю. Да и по размерам здорово уступаю. В скорости, пожалуй, немного его опережаю, но это преимущество сводила на нет опомнившаяся «Лютеция», которой тоже очень хотелось попробовать моей кровушки.

Засада, однако.

Куда податься бедному некроманту, если впереди — пропасть, с боков сжимают тесные скалы, а позади щелкает зубами голодная нежить? Правильно, вниз!

Улучив момент, я резко повернулся, с громким бряцаньем шлепнулся на пузо и, оттолкнувшись от приятно холодящих кожу плит задними лапами, проехался по камням, словно по ледяному катку. Благо строение чешуи на брюхе вполне позволяло это сделать. Главное было успеть до того, как опомнившийся лич сообразит, куда я направился, и дернется следом. И до того, как вторая тварь, по животу которой я успел полоснуть сразу двумя парами когтей, ощутит неладное и яростно взвоет от такого коварства.

— С тобой оста-а-ались мы одни-и-и… — ощутив новый прилив сил, я вдруг, немилосердно фальшивя, запел романс времен своей далекой юности под аккомпанемент разочарованного воя обманутого в лучших ожиданиях барона и дикого визга его разобиженной дочурки. — И это та-ак волнует кро-о-овь! Зажгут вече-эрние огни-и, и ты пода-а-аришь мне любо-о-овь.

Оказавшись на ногах и обнаружив, что противница лежит в куче собственных кишок, я удовлетворенно кивнул: готова красавица. Больше не полезет, даже если каким-то чудом сумеет подняться. Все-таки верно говорил мой наставник: мозги, если они есть при жизни, и после смерти никуда не денутся, а если ты глуп как пробка, то не рассчитывай, что после воскрешения это изменится.

Крошка Лютеция при жизни, видимо, была мила, но недальновидна. Взбешенный барон, на морде которого вспыхнули два болезненно-красных глаза, а из пасти потекла густая слюна, явно этого не понимал.

— Скажи, мой ми-и-илый, почему-у… — тут же вошла в раж моя ненормальная трансформа, — ты был так хо-оло-оден со мной? И где оставил ты свою-у-у любовь, нохо-ожую на со-он?..

На последней ноте я снова нечаянно сфальшивил, наверняка испортив у единственного зрителя все впечатление от романса. Но господин барон и без того, кажется, не очень проникся моим пением. Аж задрожал весь, болезный, набычился, как-то нехорошо зарычал, демонстрируя немаленькие зубки. А потом этот гаденыш вдруг отрастил неприлично длинный хвост, которым с размаху и засветил мне прямо в челюсть.

Эх, если бы не трансформа, я бы, наверное, так и остался там лежать с разрубленной головой — хвост у лича тоже оказался с секретом, но я осознал это лишь тогда, когда инстинктивно отпрыгнул и, чудом уклонившись от удара, увидел глубокий след в камне, которого тот хвост коснулся лишь самым кончиком.

Кажется, я наконец дождался достойного противника?

— Впечатляет, — все же не удержался от ухмылки я, передразнив обозленного до предела лича. — Где такой хвостик раздобыли, не подскажете? Насколько я знаю, с момента последнего забоя крупного рогатого скота в ваших владениях времени прошло немало, но я, признаться, в первый раз слышу, чтобы кто-то мог позариться на небритые коровьи хвостовые позвонки.

Так. Не вовремя меня обуяло неуместное веселье. Вернусь домой — непременно засяду за старые записи и разработаю-таки этот проклятый блок, который мешает мне нормально жить. Знаю, знаю, что уже не раз планировал этим заняться! Но, честное слово, сегодня мое настроение похоже на взбиваемое добросовестной хозяйкой безе: то подскочит до небес, то опять упадет на самое дно!

А вот господин барон что-то загрустил. Стоит, бедняжка, сам не свой, медленно покачиваясь на полусогнутых лапах. Изо рта уже пена идет, глаза безумные, выпученные, как у страдающего запором воробья. Огромная пасть раскрыта, язык почти до земли свисает, впору подхватывать двумя пальцами подол и с визгом убегать в родную деревню. Хотя нет, стойте! О чем это я? Какой еще подол?! Я ж не хорошенькая девица, чтобы при виде такой страшилы с воплями мчаться до батьки с мамкой!..