Читать книгу "Розовый костюм - Николь Келби"

– Должен предупредить, – сказал он, – что меня «приводит в восторг» уже одно лишь выражение ужаса, написанное у вас на лицах. Так что я не выпущу вас отсюда до тех пор, пока не будет назначен день свадьбы.

– Как это мило! – сказала Кейт.

– Всего лишь честное предупреждение, – улыбнулся священник и вышел, закрыв за собой дверь.

Патрик, разумеется, тут же вытащил очки, взял со столика газету и спросил у Кейт:

– А ты ничего почитать не хочешь?

За дверью скрипнула половица, и Кейт подумала: а что, если отец Джон так и остался стоять за закрытой дверью, подслушивая, о чем они будут говорить, и вынашивая в их отношении стратегические планы? На футбольном поле он всегда был отменным стратегом. В общем-то, не требовалось особого воображения, чтобы предположить, что он вполне может подслушивать. В конце концов, на сей счет не существует никакой заповеди.

– Хочешь, я отдам тебе страницы, предназначенные для женщин? – предложил Патрик.

– Да нет, мне и так отлично, – ответила Кейт.

Патрик наклонился и застенчиво поцеловал ее в щеку. Глаза у него в это мгновение были как небо и море. Ему явно не меньше отца Джона хотелось получить от Кейт хоть какой-то ответ. Но давить он не хотел.

– Если хочешь, мы можем потихоньку улизнуть, пока отец Джон не вернулся, – сказал он.

– И он прибавит еще по одному полному розарию к тем молитвам, которые мы и без того должны будем прочесть в качестве наказания.

– Это верно.

Патрик углубился в спортивный раздел, а Кейт вытащила отцовское письмо. На конверте стоял штемпель отеля «Коммодор» в Кове. В свое время отель был просто великолепен. Именно в нем провели свою последнюю ночь на берегу пассажиры «Титаника». Возможно, там останавливались и представители семейства Ли, к которому принадлежала Супруга П. Конверт отец явно стащил. Вечно он таскает канцелярские принадлежности из всяких симпатичных отелей, подумала Кейт. Достаточно открытых дверей – иного приглашения ему не требуется. По-прежнему неисправим! Она вскрыла конверт и помимо письма обнаружила там еще кое-что.

– Лепестки розы! – Кейт совершенно о них забыла.

Патрик оторвался от газеты и посмотрел на нее. А она, достав из конверта несколько лепестков, показала их ему. Это были лепестки из их сада; коричневые, сморщенные; отец явно положил их между страницами какой-то книги в тот день, когда она уехала. Лепестки так пересохли, что крошились под пальцами.

Услышав, что ты вроде бы собираешься замуж, я пристроил твоего младенца Иисуса на церковном дворе, писал отец. Дай мне знать, когда Он сможет снова войти в наш дом. Он выглядит каким-то грязным.

Иисус Пражский. Как давно Кейт не вспоминала об этой статуэтке! Считалось, что девушке очень повезло, если у нее есть такой; его обычно выставляли на подоконник, и Кейт тоже так поступала. А еще она любила шить для своего Иисуса одежды из атласа к разным церковным праздникам. На голове у Иисуса красовалась обклеенная стразами корона, а в руке он держал крошечную глиняную державу. Выглядел он вполне царственно и сулил удачу. Считалось, что если ты одеваешь своего Иисуса, заботишься о нем, молишься ему, то вскоре непременно удачно выйдешь замуж. Затем можно было передать фигурку Иисуса своей дочке. Во всяком случае, в Кове именно так всегда и поступали. Иисуса Пражского выносили наружу в день свадьбы, чтобы денек выдался непременно солнечный, как и вся дальнейшая жизнь жениха и невесты.

Значит, теперь младенец Иисус, принадлежащий Кейт, украшает лужайку перед церковью и останется там, пока ее отец не узнает, что она действительно стала замужней женщиной. До чего же быстро путешествуют слухи! – подумала Кейт.

– Ну, как там твой Старик? У него все в порядке? – спросил Патрик. В очках он был похож на ученого или профессора.

– Он уже обо всем знает.

– Неужели Мэгги?

– А кто же еще?

– И каков его приговор? С кого живьем сдерут шкуру – с меня или с его сына, которого у него никогда не было?

Кейт быстро пробежала глазами письмо.

В общем, ничего, что этот парень не из наших, писал отец, но только потому, что он сын Пег, а это понравилось бы твоей матери. Но ведь он даже не написал мне, не попросил твоей руки, а это уже сущее хамство. Видно, он другого роду-племени, чем мы. И для тебя жизнь с ним будет серьезным испытанием.

– Жизнь с тобой будет для меня серьезным испытанием, – сказала Патрику Кейт.

– Ну, это и так понятно. А еще что?

Кейт стала быстро читать дальше. В постскриптуме отец писал:

Ты, наверное, догадалась, что я стащил этот конверт? Да, это действительно так. Это в честь твоей грядущей свадьбы. Брак очень напоминает посадку на борт «Титаника»: сплошная радость, чудесные наряды, вкусная еда – пока не утонешь.

– А то, что дальше, тебе и знать не нужно, – быстро сказала Кейт, сложила письмо и сунула его в ежедневник.

Сейчас наверняка она знала одно: скорей фигурку младенца Христа настигнет смерть на церковном дворе, чем Патрик ее дождется.

– Может, нам ему позвонить? – спросил Патрик.

– Там сейчас два часа ночи.

– Да, правда.

– Вот именно.

Через полчаса, поскольку отец Джон так и не появился, Патрик начал вслух читать Кейт спортивные новости:

«Снова янки. Наши выиграли против «Балтимор Ориолс».

Роджер Марис, играя против Мантла, побил рекорд Рута, забив за сезон более шестидесяти мячей».

Значит, Марис забил свои шестьдесят! Мантл такого не может. Возможно, это вообще его последняя игра. Стар стал.

Патрик оторвался от газеты и посмотрел на Кейт.

– А знаешь, Рут ведь был когда-то второстепенным игроком в лиге и играл за «Балтимор Ориолс». – Патрик уже не раз рассказывал ей о Руте; например, как после удара Рута мяч вылетел за пределы стадиона «Дикман Овал». Он всегда старался развлечь ее интересными байками.

– Ты действительно хочешь на мне жениться? – спросила Кейт.

Патрик тут же отложил газету. Он, этот поэт-мясник, который назвал автомобиль в честь матери Президента, который каждое воскресенье после мессы играл на гитаре, мечтая получить в награду вкусный пирог, посыпанный нежной хрустящей крошкой, который всегда был таким жизнерадостным, что не стеснялся казаться ни чересчур сентиментальным, ни чересчур веселым и не боялся спеть в полный голос, если песня была подходящая, – этот большой человек вдруг показался Кейт каким-то невероятно хрупким.

– А ты пойдешь за меня?

Дверь тут же отворилась, и отец Джон спросил:

– Ну что, готовы?

Вот уж действительно еще один хороший вопрос!

– Еще нет, – ответила Кейт.