Читать книгу "Месть от кутюр - Розали Хэм"

– Мне известна эта история! – резко перебила Мэриголд.

– Знаю, – вздохнула Тилли.

Эван лежал на спине, укрывшись до подбородка. Простыни вокруг его колен бугрились и пучились. Уна Плезанс, красная и потная, вылезла из-под них, тяжело дыша, и упала на плечо Эвану. Чуть погодя она приподняла простыню, поглядела на мягкий, сморщенный «червячок» Эвана, печально завернутый набок, и хихикнула. Эван заплакал.

Домой он приехал рано, разделся на задней веранде и направился в ванную. Его жена сидела у радиоприемника и спокойно вязала.

– Здравствуй, Эван, – негромко сказала она. – Как прошла поездка в Мельбурн?

– Хуже, чем я рассчитывал, – рассеянно ответил он.

Эван сидел на унитазе, зажав в руке смятый кусок туалетной бумаги, как вдруг дверь распахнулась. Мэриголд встала на пороге и оперлась на косяк, продолжая работать спицами.

– Мне плохо, – пожаловался Эван. – Я, наверное, чем-то болен.

– Мне тоже было плохо. Из-за тебя, Эван, мне постоянно было плохо, но Тилли Даннедж меня вылечила.

– Что?

Мэриголд вздохнула:

– Ты все время мне изменял, да?

– Она сумасшедшая, мы можем упечь ее в…

– Она не сумасшедшая, Эван, она твоя дочь. – Мэриголд недобро улыбнулась и проговорила издевательским голоском: – Бедному Эвану нехорошо, и я знаю почему. Тилли умница!

Эван встал и закрыл дверь, однако Мэриголд вновь распахнула ее ногой.

– Яд в электрическом чайнике у тебя в кабинете. Больше ты не будешь по ночам делать со мной то, что привык делать все эти годы, ясно?

Усмехнувшись, Мэриголд ушла. Эван приплелся на кухню, где его жена разглядывала темную каплю мушиного дерьма на подоконнике – единственное пятнышко на безупречно чистой поверхности.

– Ты хоть знаешь, что твоя новая подружка убила Стюарта?

– То есть Тилли, твоя дочь, убила твоего сына? – Мэриголд обернулась к Эвану. – Твоего наглого, бессовестного сына? Этот грубый, невоспитанный, вонючий мешок жира толкал меня локтями, подглядывал за мной в ду́ше и унижал маленьких девочек. Если бы не он, мне не пришлось бы выходить за тебя замуж и жить с тобой! – Ее передернуло от отвращения.

– Давай, Мэриголд, падай без чувств или изобрази приступ головной боли. Ты окончательно сошла с ума!

– Ты украл все мои деньги!

– Наркозависимая невротичка! Доктора знают про твою больную психику!

– Да-да, меня нужно принудительно госпитализировать, – безмятежно проговорила Мэриголд. – Бьюла говорит, в больнице хорошо.

Она со вздохом опустилась на колени. Эван озадаченно посмотрел на нее. В воздухе мелькнуло серебристое лезвие, и острый разделочный нож прошелся по пяточным сухожилиям обеих ног Эвана. Они лопнули с громким щелчком, как будто бы захлопнулась крышка деревянной шкатулки. Эван рухнул на линолеум, ревя, точно подстреленный слон. Разорванные ахиллесовы сухожилия подтянулись вверх, словно улитки в своих домиках, и уютно устроились в суставных капсулах под голенями.

– Мэриголд, ты совершаешь ошибку, – простонал Эван.

Жена посмотрела на мужа, дергавшегося в луже крови на натертом до блеска линолеуме.

– Я много лет находилась под страшным давлением, – спокойно проговорила она. – Это всем известно, как известно и о твоей интрижке с Уной Плезанс. Люди меня поймут. Впрочем, это совершенно не важно.

Мэриголд встала над Эваном, широко расставив ноги, вытерла нож о передник, затем бросила его в ящик стола.

– Прошу тебя, помоги! Я же умру от потери крови!

– Наконец-то ты сдохнешь, – сказала она и вырвала из стены телефонный аппарат.

– Мэриголд! – закричал Эван.

Она закрыла за собой дверь, оставив Эвана корчиться от боли на полу. Порванные сухожилия лохматились из-под кожи распухших голеней, а дверная ручка находилась вне досягаемости.

– Мэриголд, прости, мне очень жаль… – провыл он.

– А уж мне-то как жаль, – проговорила Мэриголд.

В спальне она села на кровать, перелила весь пузырек снотворного в кувшин, добавила туда хереса, перемешала, закрыла глаза и выпила.

29

«Фараоны!» – проверещал попугай. Дробные шаги застучали по веранде Тилли. Задняя дверь распахнулась, и перед Тилли возникла огромная, размером со стог сена, шуршащая охапка ярких разноцветных платьев, боа из перьев, шляп, шалей, шарфов, хлопка, шифона, шелка, бело-синего гинема, зеленой с золотом парчи – все содержимое тайного гардероба сержанта Фаррата. Из-под этой груды одежды и тканей торчали его темно-синие брюки и начищенные ботинки.

– Приезжает окружной инспектор, будет жить у меня, – выдохнул сержант и побежал в комнату.

Свалив кучу на диван, он вновь вылетел во двор и принес из машины свои фотоальбомы, картины, проигрыватель и коллекцию пластинок. Все это он сложил на столе.

– А то еще подумает, что я извращенец, – пояснил сержант и задержался у стола, заметив материю, которой прежде не видел. – Шелк или подесуа? – поинтересовался он, щупая ткань.

– Зачем приезжает инспектор? – спросила Тилли.

– Сперва погиб Тедди, потом Молли, потом произошли несчастные случаи с Бьюлой и мистером Олменаком… Но в основном его заинтересовал мой отчет по инциденту в семье Петтимен. Поступок Мэриголд ужасен, однако Эван… Боже, чего мы только не нашли в его доме! Наркотики, непристойные картинки, даже порнографические фильмы. Ко всему прочему, он оказался растратчиком.

Сержант снова убежал к машине.

– Я бы хотела встретиться с инспектором, – сказала Тилли.

– Зачем? – удивился сержант.

– Просто посмотреть… хорошо ли он одевается, – пожала плечами она.

– Смеешься? Он носит коричневые костюмы, прости господи, из обивочной шерсти.

Она заснула в полуразломанном кресле. Тилли снился ее пухлый розовощекий малыш, который сосал грудь, и Молли, еще молодая, веселая, с волосами цвета пшеницы, – Молли спускалась по холму, встречая дочь после школы. Тилли опять сидела вместе с Тедди на крыше элеватора – на крыше мира. В лунном свете она видела его лицо, озорную мальчишескую улыбку. Он протянул к ней руки и промолвил: «Тогда она берет добычу страстно, Но жадности не может утолить…»[39]

А потом вдруг ее румяный мальчик посинел, затих и оказался завернут во фланелевую пеленку. Мертвая Молли, окоченелая, с перекошенным от боли лицом, посмотрела на нее из намокшего гроба, а Тедди, тоже мертвец, задыхаясь и цепляясь за воздух скрюченными руками, начал вылезать из-под горы сорго. Эван Петтимен и Персиваль Олменак грозили Тилли пальцами, а за их спинами толпились жители Дангатара, которые пробрались на холм под покровом темноты, вооружившись факелами и дрекольем. Однако стоило Тилли выйти на веранду и просто улыбнуться, как все они развернулись и побежали прочь.